Она осеклась и виновато посмотрела на Варю.
– Давно он оставил у вас этот дипломат? – спросила Варвара, словно не придавая значения рассказу Пампусика.
– Наверное, с месяц тому назад, – подумав, сказала та.
– И вы знаете, что в нем?
– Нет. Дипломат заперт. Здесь кодовый замок. И потом, знаете, я не очень любопытна. Вещь чужая. Наверное, какие-нибудь бумаги.
– Интересный вы человек, – пробормотала Варвара, откусывая замечательно пахнущий ванилью и сдобой кусок рулета. Она не встречала прежде нелюбопытных женщин.
– Увы, ничем я не интересна, – опять вздохнула Ирина, – разве что ленью. О, лениться я умею как никто другой, со смаком. Вы не поверите, я и с мужчинами-то стараюсь пореже знакомиться, потому что уж очень они меня напрягают. Боря… уж извините, что я говорю о нем в таком интимном тоне, но из песни слова не выкинешь… Так вот, Боря меня своим присутствием не утомлял. Придёт, еду с собой принесёт, книгу мою приподнимет – что читаешь? Я ему чайник включу, бутерброд сделаю, он возле меня на диване пристроится и тоже спит. Хорошо, говорит, у тебя, спокойно. Знаете, в моей квартире окна выходят на такой небольшой тихий дворик, весь в зелени. Ни шума, ни криков. Телевизор потихоньку что-то бурчит. Подниму взгляд, что-нибудь интересное на экране увижу, звук прибавлю… Ну и ночью не слишком утомлял меня своими домогательствами. Знает, я поспать люблю… Ой, простите, вам, наверное, неприятно это слышать.
– Ничего, говорите, раз уж ваши истории как песни.
– В каком смысле? – не поняла Ирина.
– Я шучу, это по ассоциации, что ни слова не выкинешь… Вы не работаете? – спросила Варя.
– Работаю, – сокрушенно покачала головой Пампусик, – как же без работы? Найти бы мужчину, чтоб и содержал, и пореже перед глазами мелькал, так ведь нет, он же потребует свои деньги непременно отрабатывать. Такой вот замкнутый круг…
– А не секрет, где вы работаете?
– Какой может быть секрет? В налоговой инспекции.
Варвара чуть не упала со стула. Но чего она вдруг забеспокоилась? У неё ведь никаких сверхдоходов нет. Просто налоговиков она всегда представляла себе людьми собранными, деловыми, конкретными. И, наверное, по этой причине исключительно худощавыми. А тут – такое домашнее безалаберное существо.
– Говорят, вам неплохо платят, – пробормотала она.
– Мне на жизнь хватает, – улыбнулась Ирина.
Расстались они чуть ли не приятельницами.
– Будет грустно, звоните, – предложила Варвара. – Сотовым Бориса я буду пользоваться, не выбрасывать же.
– Спасибо, позвоню как-нибудь.
Из кафе женщины вышли вдвоем, но направились в разные стороны. Варя, не выдержав, оглянулась. Пампусик покупала себе мороженое. Даром, что ли, она такая сдобная. Любит поесть, любит поваляться с книгой и соглашается иметь мужчин, которые ей бы не слишком докучали. Или спали бы рядом с ней без всяких домогательств – интересное предназначение для мужчины! – или мимоходом пялились в телевизор, который еле слышно что-то там бурчит.
Встреча с Пампусиком-Ириной оказалась неожиданно плодотворной. Во-первых, Варя получила в руки дипломат, в котором надеялась найти кое-что интересное. Во-вторых, она узнала еще об одной женщине, судя по всему, близкой знакомой Бориса, некоей Виктории Дмитриевне из «Энергосбыта».
Нет, нет, подводить черту рановато. Было ещёи в-третьих. Например, ответ на вопрос, почему Борис ходил к Пампусику. Говорит, у неёотдыхал. От Варвары? Значит, по мнению мужа, она была докучлива?
Наверное, непоседливость у неё от родителей, от сельской жизни вообще. Варя никогда не видела отца лежащим на диване. Разве что перед сном, когда он хотел посмотреть по телевизору программу «Вести». А тут здоровый молодой человек мог спокойно лежать все вечера и выходные…
Понятное дело, она его пинками поднимала. Дома всегда найдётся работа. Даже в городской квартире.
Варя не лгала: она и вправду не ощутила никакого укола ревности, когда Ирина рассказывала ей о визитах её покойного мужа.
Но на будущее – Варя теперь не сомневалась, что ещё раз выйдет замуж – надо учесть, что мужчина может ощущать дискомфорт там, где женщина чувствует себя превосходно.
Семья – это думать не только о себе. Вот так коряво определив для себя будущий «кодекс» брака, Варвара слегка встряхнула в руке дипломат. Во-первых, хорошо, что Пампусик оказалась такой нелюбопытной и не попыталась его открыть. А во-вторых, что же там находится такого, чего нельзя было хранить в собственной квартире?
Глава восьма
Варвара ещё стояла на лестничной клетке, доставая из сумочки ключи, когда услышала, как в квартире звонит, разрывается телефон. Отчего-то она подумала, что это звонит Вадим, но в спешке никак не могла попасть ключом в скважину замка.
Тоже шеф называется, с понтом операцию возглавляет, не подумала дать своему единственному сотруднику номер мобильного телефона. Всё забывает, что сотовый у неё теперь есть.
Наконец дверь открылась, и Варвара, торопясь, вбежала в коридор, схватила трубку, что называется, на последнем звонке. Это оказался директор мясокомбината, на котором работал Борис.
– Здравствуйте, Варвара Михайловна! Ну что, вы решили продавать свои акции?
Он спрашивал ее так ласково, так подобострастно, что трубка в руке Вари будто стала сладкой от избытка сахара в его голосе.
– Вы знаете, – проговорила она рассеянно, – я эти ваши акции ещё не видела.
– Как так не видели? – изумился он. – Разве вы были не в курсе дел своего мужа?
– Не была! – разозлилась она. – Муж у меня оказался человеком скрытным. Считал, что все денежные операции меня не должны касаться… К тому же я не понимаю вашей настойчивости. Есть у меня акции, нет ли, вам-то какое дело?.. Как вы помните, муж у меня недавно умер. Между прочим, ещё и недели не прошло. Неужели я прямо с кладбища должна была бросаться к бумагам, чтобы узнать, сколько у меня акций?!
– Простите, я не подумал, действительно, это случилось не так давно, замотался… Но, видите ли, на комбинате создалась такая ситуация, что я вынужден настаивать…
– А вы имеете право настаивать? – жёлчно поинтересовалась она.
Директор, кажется, понял, что перегнул палку, и сразу сменил тон на прежний, паточный:
– Простите, Варвара Михайловна… Я волнуюсь за вас…
Вот как, теперь он волнуется за неё! Какие заботливые люди, оказывается, её окружают.
– Вы считаете, что-то угрожает мне или моим акциям?
– И вам, и вашим акциям… Разве не пострадаете вы, если продадите их без учета подлинной стоимости?
– А вы знаете их подлинную стоимость? – невинно поинтересовалась Варвара.
– Конечно, знаю, – попался директор и замолчал, видимо, соображая, что она хотела сказать этим своим вопросом.
Но Варвара тоже молчала, посмеиваясь про себя – у кого больше выдержки? Оказалось, у неё, потому что директора вынуждали торопиться некие неизвестные ей обстоятельства. Для неё это плюс или минус? Наверное, всё же плюс, иначе чего бы ему названивать малознакомой женщине по поводу акций покойного мужа, которые, кстати, ещё нужно найти.
И её имя-отчество наизусть выучил. Вернее, нарочно узнал, чтобы наверняка к ней подкатиться. А значит – что? Правильно, эти акции для чего-то ему очень нужны. Причём срочно, время идёт, вот он и нервничает.
– …На комбинате пертурбация, задергали совсем, – жаловался директор; теперь он решил предстать перед ней несчастным затурканным человеком, этаким трудоголиком, который только о производстве и печётся.
– Хорошо, я попробую их найти, – решила согласиться Варя, ей не хотелось тратить время на то, чтобы играть с директором в психологические игры. – Позвоните мне завтра, ладно?
– Спасибо, дорогая госпожа Будилина! Я был уверен, что вы отзывчивая, добрая женщина…
– До свидания. – Она прервала его разглагольствования, уж слишком ненатурально они звучали.
Чувствовалось, что этот человек больше привык командовать, чем заискивать или просить. Ишь ты, комплимент отвесил: добрая! Раскатал губу. Уж если и быть доброй, то вовсе не на пользу директорскому карману.
Варя положила трубку и задумалась: кому бы позвонить для выяснения подробностей? Такому человеку, который держит руку на пульсе рынка ценных бумаг и знает, на каком предприятии города что происходит.
Не так уж много у неё знакомых. Спросить кого-то из однокурсников? Ну конечно, как она могла забыть! Килька, парень, который учился с ней на компьютерном отделении.
Варвара после окончания колледжа только и смогла что устроиться компьютерщиком в небольшое частное издательство, на девять тысячё рублей, а Килька… О, это теперь большой человек. У него, кажется, единственного из их выпуска, своя фирма. Варина подруга Оля – тоже однокурсница, которая сидела в декретном отпуске уже со вторым ребенком, советовала ей:
– А чего ты с Килькой не поговоришь насчет работы? Он, помнится, на тебя западал…
Вспомнила! Западал. А теперь у Кильки своя семья, он и думать забыл про Варю Крячко – по её девичьей фамилии.
Килькой Николая Громова звали не потому, что он был длинный или тощий, а потому, что именно Оля на первом курсе и прозвала его так, от имени – Колька-Килька. Чего ей взбрело в голову таким образом исковеркать его имя, неизвестно, но дурацкая кличка прижилась.
Для начала она позвонила Ольге.
– Ты знаешь телефон Кильки?
– Конечно, знаю. Надумала проситься к нему на работу? – живо заинтересовалась та.
Оля была любопытна, всегда в курсе дел своих знакомых. На каждый случай, который случался с кем-нибудь из них, у Ольги имелась своя версия или свой пример из жизни. Не своей, а кого-нибудь из тех, кого она лично знала.
Когда хоронили Бориса, Ольга на кладбище не поехала. В тот день вдруг особенно похолодало, а она кормила грудью малышку и боялась простыть. Правда, потом она потребовала с Наташи, которая на похоронах присутствовала, полного отчёта. Варя слышала, как подруга ей докладывала: «Когда опускали гроб, уронили, представляешь?.. Ну, ты сравнила Борьку с генсеком!..»