– Как же ты им дверь-то открыла? Я же говорил – смотри в глазок.
– Они стояли на лестнице и разговаривали. На меня вроде не обратили внимания, а когда я достала ключи и стала открывать дверь, они подскочили и втолкнули меня в квартиру.
– Я почувствовал, что ты в опасности. Мчался к тебе как на пожар. Знаешь, даже сердце разболелось, хотя я раньше его никогда не ощущал…
Она прижалась к Вадиму, обхватила его руками, и он погладил ее по голове, зверея при одной мысли о том, что он сделает с этими хмырями, которые так напугали его девочку.
– Когда они обещали прийти?
– Завтра утром, часов в девять.
– А до утра у нас еще есть время, как ты думаешь? – Вадим приподнял ее подбородок и поцеловал в мокрые, солоноватые от слез глаза.
Глава двадцать шестая
И всё-таки вещи Варя собрала заранее, хотя Вадим не советовал ей этого делать.
– Ты расписку видела?
– Они показывали. Издалека. Вроде почерк Бориса.
– Нотариусом заверенная?
– Нет. Но там, где подпись, отпечаток кровью большого пальца.
– Нагнали они на тебя страху, Варежка?
– Ещё бы! Где же я теперь жить-то буду?
– Что-нибудь придумаем. Пока поживешь у нас. Всё не так плохо, моя дорогая, поверь. Если жизнь доходит до самого худшего, она обязательно начнет поворачиваться в лучшую сторону.
Какой Вадим все-таки порядочный человек! Варя ожидала, что он расстроится, станет возмущаться, возможно… нет, она, конечно, старалась не думать о том, что он откажется от неё, но чем черт не шутит, когда Бог спит… Это хорошо, что она выходит за него замуж. Думала, богатой невестой, а на самом деле – бесприданницей… Минутку, но у нее же будут ещё акции… И доплата за дачу… И…
– Шахматы ты им тоже оставишь?
– Еще чего! Они их даже не видели, как сунула их в пакет со старыми газетами, так в нем и лежат.
– Ну вот, станем голодать – будем продавать по одной фигурке, – пошутил Вадим.
– Смеешься, да?
– Пусть враги наши плачут!
В эту ночь они любили друг друга как-то по-особому нежно. Вадим, как ни странно, с облегчением: на фиг ему квартира, которую купил её муж? И вообще ему ничего не надо, кроме самой Варвары.
А Варя потому, что вдруг поняла, что после слов Вадима перестала чувствовать величину своей потери – вмиг остаться без ничего! Она даже решила, что, как только уладит все документально с кредиторами, вернётся на работу и напишет заявление на увольнение. И будет искать себе высокооплачиваемую работу. В конце концов, можно позвонить Кильке, он поможет. Все в один голос признают её классным специалистом. Так что хватит плыть по течению!
Их разбудил звонок в дверь. Варя, глянув в глазок, шепнула:
– Те самые!
– Открывай, – спокойно сказал Вадим.
Двое молодых мужчин, не больше тридцати лет, вошли в квартиру.
– Ну как, собралась? – ощерился в ухмылке один и смолк, увидев Вадима.
– Мужик, а ты кто?
– Грузчик, – ответил тот.
– Ну грузи, грузи.
– Я же сказал, мебель вся останется здесь! – прошипел второй.
– А подушки, одеяла, постельное белье?
– Только после моей проверки.
– А я могу посмотреть расписку? – поинтересовался Вадим.
– Чего бы грузчику документами интересоваться? – усмехнулся один из кредиторов.
– Покажи ему ксиву, Серый, мы не какие-нибудь там отморозки, но и дарить семьдесят штук баксов кому ни попадя… Харя треснет!
Отчего-то расписка, даже не имея заверенной нотариусом печати, производила впечатление подлинной.
– А вы, случайно, не знаете, для каких целей Борис занимал у вас такие деньги?
– Нам это по барабану! – по-лошадиному мотнул головой Серый. – Через месяц обещал отдать, кровью расписался – нам было достаточно.
– Варя, ты пока складывай вещи, а я пойду на машину багажник прицеплю… Парни, могу я на вас девушку оставить?
– Можешь, – коротко ответил приятель Серого.
Варя пододвинула стремянку и сняла с антресоли ящик с инструментами. Вывалила их прямо на пол и стала складывать в ящик документы и фотографии под неусыпным наблюдением Серого.
– Слушай, Миха, – через некоторое время сказал он, – пойди чайник поставь, кофейку хлебнем, а то я позавтракать не успел. Кофе-то у тебя есть?
– Растворимый, – ответила Варя, с удивлением прислушиваясь к своим ощущениям: ей не было жалко вещей, которые она оставляла. Новый холодильник. Японский телевизор, новая стиральная машина-автомат… нет, машину было жалко. Когда еще она себе такую купит?
А как же упаковывать носильные вещи? Варя достала клеенку, купленную недавно по просьбе родителей на теплицу, и стала просто складывать на нее стопки белья и одежды. Оглянулась в растерянности: неужели это все её вещи?
– Не слишком богатая жена у покойного, вы не находите? – спросила она у Серого.
– А и правда, – с некоторым удивлением отозвался тот. – Если Боря куда-то и вкладывал деньги, то явно не в квартиру и жену. Минуточку, а это что?
– Мое золото, – пролепетала Варя.
Подошел тот, кого звали Михой.
– Обычное рыжье4. Дешёвка. Не станешь же ты с ним возиться! Будильник мог бы своей жене и брюлики купить, жлоб!
– Всё равно мы в прогаре! – сплюнул Серый. – Чтобы я кому-нибудь ещё в долг давал!
Он подцепил пальцем золотую цепочку, подаренную Варе родителями на двадцатилетие.
– Это возьму. Анжелке презент будет.
Варя хотела сказать, что это память от родителей, но передумала. Родители ещё, слава Богу, живы. Послушать её, только золото и может быть памятью!
Однако, как жестоко посмеялась над ней судьба! Совсем недавно Варя и подумать не могла, что останется даже без квартиры. Когда ещё освободятся для неё эти акции! И будут ли они чего-то стоить?
Она швырнула на стопку вещей свой лисий полушубок и скосила на Серого взгляд.
– Кончай крысятничать, – хмуро бросил ему Миха, и тот отдернул потянувшуюся было руку.
Варя подумала, что вместе с мебелью остается посуда, хрусталь, но не стала об этом говорить, чтобы не нагнетать обстановку. Мужики и вправду не получали обратно своих семидесяти тысяч даже со всем содержимым квартиры, потому можно было ожидать от них раздражения и взрыва.
Она стала закатывать вещи в пленку и Миха, ворча, склонился над свертком, чтобы его перевязать. Тут, к счастью, вернулся Вадим.
– Можно нести? – спросил он у Вари, хватаясь за сверток.
Она кивнула, и он, крякнув, взвалил огромный узел на плечо. Варя положила ключи от квартиры на журнальный столик.
Потом взяла ящик с фотографиями и документами, надела куртку и повесила сумку, в которой с вечера лежали шахматы, через плечо.
Наверное, будь Серый один, он залез бы в ее сумочку и забрал и серебро, и оставшиеся четыре тысячи баксов, но, оглянувшись на товарища, лишь крякнул от досады.
– Погоди. – Миха протянул руку и взял Варю за плечо. – Сегодня к одиннадцати подойди на Стасова и Гоголя, к нотариальной конторе, оформим документы. Дурить не будешь? Смотри, у нас город небольшой, найдём, если свалить надумаешь.
– Не надумаю, – горько вымолвила она. – Надеюсь, больше за деньгами ко мне никто не придет?
Тот пожал плечами:
– Разве что Ник Ник. Боря вроде с ним о чём-то кашлял.
– Он уже был, – сказала Варя. – Удовлетворился дачей.
– Так, значит, у Борьки и дача была?
– Была, да сплыла.
– Не повезло тебе, – констатировал Миха, – не того мужа выбрала. Ну ничего, на ошибках учатся. В одиннадцать ждём.
Вадим уже поднимался по лестнице ей навстречу и без слов взял из её рук ящик.
– Главное, столик цел. Я прихватил его, когда выходил. По вечерам будем с тобой играть в шахматы.
Варя жалко улыбнулась ему в ответ. Не получалось у неё быть мужественной до конца.
Наверное, ей требовалось время, чтобы привыкнуть к своему прямо-таки двусмысленному положению. Она ехала домой к Вадиму… как кто?
– Да не переживай ты так! – Он пожал ее безвольно лежащую руку. – Во-первых, у меня классные родители. Во-вторых, ты – официально моя невеста, а в-третьих, сейчас все равно никого нет дома, так что мы с тобой спокойно сможем позавтракать.
– Ах да, – спохватилась Варя, – ты же голодный!
– А ты?
– Я, наверное, тоже.
Она отвернулась, чтобы незаметно смахнуть набежавшую слезу. У нее наступило странное состояние. Про такое говорят: то плачет, то смеётся.
Если сравнивать её положение с положением, к примеру, Бориса, то у Вари было всё хорошо. А в сравнении с положением её же, но за неделю до дня сегодняшнего, то можно сказать, что у нее опять наступила жизненная катастрофа… Чёрная полоса.
– Крепкий чаёк!
– Что ты сказал? – удивилась она.
– Я сказал, сейчас тебе поможет крепкий чаёк. Конечно, у меня нет твоих трав…
– Ой, и правда, я же травы забыла! – Она горестно всплеснула руками, а Вадим засмеялся.
– Вот видишь, как все в жизни относительно. Потерять травы сейчас для тебя горе, а через несколько дней ты будешь этому смеяться.
– А что случится через несколько дней?
– Мы с тобой пойдём смотреть квартиру. Для начала возьмем однокомнатную, а потом постепенно будем увеличивать метраж. Знаешь, кажется, у меня наклевывается неплохая работёнка.
– Телохранителем?
– Определенно эта профессия не дает тебе покоя. Нет, юристом. Должен же мой диплом себя наконец оправдать.
Он остановил машину возле пятиэтажного здания.
– Жилье у нас в старом фонде, зато потолки трехметровые. И комнаты тоже три. Так что мы с тобой не слишком кого-то стесним.
– Мы с тобой? Ты хочешь сказать, что мы с тобой будем жить в одной комнате?
– Конечно! Зачем же притворяться?
– А что скажет твоя мама?
– Варюха, ты запугана своей свекровью так, что собираешься и на мою мать всё время оглядываться?
– Но она же ТВОЯ мать.
– Главное, чтобы у нас с тобой всё было хорошо, ты не находишь?
Они вошли в квартиру, казавшуюся гораздо больше Вариной, и прошли по длинному коридору к комнате, которую Вадим назвал своей.