— Непременно.
— Олька, ты не представляешь, что со мной вчера было… — Наташка вдохнула побольше воздуха, и Варвара поняла, что ей здесь и вправду ничего не светит.
Она пошла в другую комнату и набрала телефон бывшего однокурсника.
Килька ей обрадовался.
— Варежка, какими судьбами! Сто лет не слышал твоего голоса, а уж не видел… Надо же, Килька. Среди моих знакомых и друзей теперь меня никто так не зовет. Хочешь, я угадаю: тебе надо что-то узнать о работе для себя…
— Нет, о комбинате «Мясоедовский», — подсказала Варя.
— Надо же, не угадал! — засмеялся Килька. — А я думал, ты хочешь спросить, нет ли у меня какой вакансии. А что, я тебя бы взял. Тут такой проект наклевывается — закордон спонсирует! Ты подумай… А что тебя интересует в связи с комбинатом?
— Происходит ли что-нибудь неординарное в нем или вокруг него?
— Еще как происходит, Варежка! И в нем, и вокруг.
— Меня, кстати, тоже никто не зовет Варежкой. И уже, наверное, не назовет. Теперь, когда погиб мой муж…
— Как погиб? В автокатастрофе?
— Нет, его убило сосулькой.
— Так это его?! Боже мой, я и подумать не мог! Город, конечно, гудел, но в последние годы мы как-то отошли друг от друга. Я даже не знал твою фамилию по мужу. Прими мои соболезнования.
— Спасибо. К чему-то все время приходится привыкать. Теперь вот к тому, что я вдова.
— Не расстраивайся, мать, ты у нас женщина эффектная…
— Да уж, кроме тебя, наверное, никто об этом и не подозревает.
— Не скромничай, и вообще, какие твои годы! У меня, кстати, уже двое пацанов. Жена за девочкой решила сходить, а оказалось, опять мальчик. Когда ты родить надумаешь, меня в крестные позови. Заметано?
— Заметано. — Варя улыбнулась неуклюжести, с которой утешал ее Килька.
— Слушай, а почему у тебя возник вопрос насчет акций? Нет денег, и ты вынуждена их продавать?
— Нет, Килька, тут другое. Позвонил директор комбината — покойный муж работал там главным технологом — и предложил мне продать акции. Я бы не насторожилась, если бы он так не торопился. Вот и решила посоветоваться со старым товарищем.
— Ни в коем случае не продавай! — Килька от чувств даже заорал в трубку. — Слышишь, ни за что! В крайнем случае, будут нужны деньги, смело обращайся, я займу!.. А много ли у тебя этих акций?
— Вроде двадцать тысяч штук, — неуверенно проговорила Варвара.
— Елки-палки! Мать, да ты теперь миллионерша!
— Ну уж и миллионерша! У них номинал — всего восемь рублей. На миллион никак не тянет.
— Восемь рублей! Не смеши, Варежка. Господи, двадцать тысяч! У меня один знакомый — тоже из бывших работников — продал на днях сто штук, знаешь, по какой цене? По двадцать баксов за акцию! Умножь свои двадцать тысяч на двадцать долларов.
— Ты меня пугаешь.
— Тю, глупая, первый раз слышу, чтобы человек богатства пугался… Но я тебя понимаю. Остаться без мужика да еще с такой кучей денег!..
— Да, только эта куча лежит в банке, и если я что-то понимаю в законодательстве, то получу к ним доступ не раньше чем через шесть месяцев.
— Я тоже так думаю. Это хорошо, что твой муж оказался человеком предусмотрительным, а то вокруг тебя началась бы такая возня…
— Все равно уже началась, — вздохнула Варя.
— Что ты говоришь! — встревожился Килька. — Понятное дело, наши деловары — волки голимые, решили, что ты теперь беззащитная, вот и полезла нечисть всякая. Навариться на дурняк. А знаешь, я могу прислать к тебе пару крепких ребятишек. Пусть подежурят недельку-другую, пока все не поймут, что для обладания акциями им придется как минимум грабить банк… А банк частный, не знаешь?
— Государственный. И никого присылать не надо. У меня свой телохранитель имеется.
— Даже так?
Варя прямо увидела, как он ухмыляется.
— Это вовсе не то, что ты подумал.
— А что я подумал?
— Что я с ним сплю.
— Сообразительная, просто жуть. В общем, Варежка, пока ты можешь жить спокойно, а там — время покажет. Ближе к конкретному сроку я тебе по старой дружбе помогу.
— Бескорыстно? — поинтересовалась Варвара.
— А это уж как тебе совесть позволит, — гыкнул Килька, и они попрощались.
— По сотовому телефону столько времени чирикаешь! — воскликнула Наташка, заходя в комнату. — Забогатела, что ли? Небось на целый полтинник наговорила.
— Для хорошего дела — не жалко, — отмахнулась Варвара.
— А оно действительно хорошее?
— Килька разложил для меня все по полочкам. Поговоришь с умным человеком — и сама поумнеешь!
— А со мной поговоришь?
— Конечно, и тебе все расскажу, куда от тебя скроешься?
— Вот и не надо скрываться, — наставительно сказала Наташка, — кто ж тебе поможет да рассудит, что к чему, ежели не подруги?
А с утра пораньше — была суббота, подруги только-только проснулись — зазвонил телефон, и тот же голос директора комбината спросил:
— Ну что, Варвара Михайловна, решили вы продавать акции или нет?
— Вначале скажите, это вы вчера присылали ко мне такого здорового лохматого мужика? Он тоже требовал у меня акции.
В трубке возникла тишина, отчетливо недоуменная. Слышно было бормотание, еще какие-то голоса, потом директор произнес взволнованно:
— Нет, я никого к вам не присылал. И что вы ему сказали?
— А он вовсе не был расположен вести со мной переговоры. Сразу схватил за горло, а потом чуть не убил. Хорошо, ко мне пришел… товарищ, а то неизвестно, чем бы его визит кончился.
— Черт знает что такое! — ругнулся директор. — Конкурирующая фирма наступает на пятки. Мы бы предложили вам двойную цену против номинала. Вы подумайте!
— Возможно, я бы и согласилась подумать. И даже взять у вас задаток. Но вынуждена огорчить. Мой покойный муж хранил эти акции в банке. Собственно, почему хранил? Они и теперь там лежат. И как вы думаете, когда я смогу их взять?
— Через шесть месяцев, — упавшим голосом произнес директор.
— Вот видите, вы и сами все понимаете, — сказала Варя и положила трубку.
В конце концов, какое ей дело до того, что у незнакомого человека проблемы, которые он собирался решить с помощью того, что ему не принадлежит!
Телефон опять зазвонил, и Варя подумала, что прежде он не звонил так часто. Очевидно, в основном Борису звонили на сотовый телефон. Но она ошиблась, потому что звонил теперь уже ее новый знакомый.
— Здравствуйте, Варя, — проговорил он, — у вас все в порядке?
— Хотите знать, не пытался ли опять кто-то ко мне ворваться? Нет. Я последовала вашему совету и пригласила ночевать свою подругу… Но что главное, нашлись злополучные акции.
— И где они?
— В банке. И я не имею права их оттуда изымать целых шесть месяцев.
— Это в случае, если нет завещания, — сказал Вадим.
— Вы хотите сказать, что Борис мог написать завещание?
— А почему бы нет?
— Кто, интересно, думает о завещании в тридцать семь лет?
— Тот, кто ходит по лезвию бритвы. Иными словами, нарушает закон.
— И вы хотите сказать, что Борис…
— Я хотел сказать, что он МОГ написать завещание, но это вовсе не значит, что оно ЕСТЬ.
Глава одиннадцатая
Наверное, появился кто-то из начальства, потому что Вадим шепнул ей: «Извините!» — и отключился.
Завещание. Глупость какая. Даже если Борис и связался с криминалом, он не стал бы писать завещание, потому что вряд ли думал о какой-то сосульке, которая не вовремя упадет с крыши ему на голову.
Он мог бояться скорее выстрела или ножа, но и в таком случае о завещании бы не подумал. Он решил бы: если меня не будет, то какая разница, что будет с теми же акциями?
А что, если завещание он написал, и не в пользу Варвары? Есть же какая-то Виктория Дмитриевна. Неизвестно, как относился к ней Борис, вполне может быть, что серьезно. Ведь встретив Пампусика, он и не подумал ее «узнать», хотя мог догадываться, что она обидится. Но вот доверял ли он этой женщине? Делился ли с ней секретами? Большой вопрос.
В любом случае у Вари останутся квартира и машина. Тоже неплохо. Хотя и обидно будет…
В остальном же, если разобраться, получается прямо детектив какой-то. Только без трупа. А если точнее, труп был, но и убийца остался на месте преступления и всем известен.
А вот с тем, что неясно, пожалуй, стоит разобраться. Варя взяла чистый лист бумаги и решила составить для себя вопросник. Работа с компьютером приучила ее к системе. Если систематизировать информацию, то ею куда легче пользоваться.
Итак, вопрос первый: откуда у Бориса оказалось так много акций комбината? И надо ли проводить следствие по этому вопросу? Вряд ли. Только привлечешь к себе нежелательное внимание.
Все это вообще можно решить с помощью логики. Работникам комбината давали только определенное количество акций. Вон Килька говорил о каком-то знакомом, у которого оказалось всего сто штук. То есть это ни о чем не говорит, вполне вероятно, их было больше. Но не двадцать же тысяч, как у Бориса. Цифры, прямо скажем, несовместимые.
Продолжим. Наш народ в своей массе к акциям не привык. Мало кто их оставляет на всякий случай. Скорее всего стараются получить деньги сразу и сейчас. Тем более что последний дефолт многих разорил, а остальных напугал. Говоря книжным стилем, поселил в сердцах людей еще большее недоверие к бумагам с водяными знаками. Если они не зеленого цвета и не иностранные.
У нее возникла будто сама собой версия, и Варя некоторое время вертела ее так и сяк, ища уязвимые места и, наоборот, положительные моменты. То есть для Бориса, который эту операцию осуществлял. Так и хочется добавить: с чьей-то помощью.
Вряд ли он покупал акции по двадцать долларов, как недавно кто-то, видимо, поздно спохватившийся. Скорее всего добывал их по номиналу. И оттого, что в этом его трудно было контролировать, тот, кто давал ему деньги на их покупку, — если давал, — не мог знать, сколько было израсходовано фактически. Вот вам и источник возникновения некоей суммы в долларах.