Советская делегация после небольшой, но торжественной встречи в мэрии города направилась в национальный выставочный центр — один из крупнейших не только в Европе, но и в мире. Он чем-то напомнил советским гостям Выставку достижений народного хозяйства в Москве — то же обилие экспонатов, тот же размах, только показухи у англичан было значительно меньше. Все, что выставлялось, можно было свободно приобрести в магазинах.
Бирмингем в годы второй мировой стал крупнейшей военной кузницей Великобритании. Как российский Урал, он был вне досягаемости бомбардировочной авиации Геринга. Сюда, подальше от бомбежек, англичане переместили производство боевых самолетов, танков, артиллерии. Бирмингем оказался в годы войны для Великобритании тем же, чем Урал для Советского Союза.
Несмотря на обилие предприятий, город был на удивление зелен. Здесь говорили, что «деревьев в Бирмингеме больше, чем людей». Недалеко от центра города можно было насладиться свежестью знаменитых Ботанических садов. «Дом тропиков», «Дом субтропиков», «Дом Средиземноморья», «Аридный дом» («Дом засухи») — вся эта благодать сосуществовала по соседству с заводами и фабриками на радость жителям города.
— Ты когда в последний раз был в Челябинске? − спросил Туполев у Кумыкина, когда делегация возвращалась в Лондон.
— Да, недавно, прошлым летом, кажется.
— Ты ботанический сад там видел?
Кумыкин молчал.
— А в Свердловске или Магнитогорске?
— Только в Сочи видел, на Черном море, — с явным недовольством в голосе ответил Николай Павлович и тупо уставился в иллюминатор.
24 апреля, вторник.
Хэвент,
дом капитана Сарелла
— Кэптен Сарелл? Прошу прощения за беспокойство, — голос в телефонной трубке подрагивал. — Я немного волнуюсь. Это мистер Пэндок говорит, работодатель мистера Крэбба.
— Слушаю вас, мистер Пэндок. Чем могу быть полезен?
— Видите ли, кэптен, мистер Крэбб обещал вернуться в Лондон еще на прошлой неделе. У меня с ним совместный проект. Неотложные дела, знаете ли. А его до сих пор нет…
— Я вас понял, мистер Пэндок, — прервав нервные объяснения бизнес-партнера «Бастера», заявил Сарелл. — Вы, должно быть, полагаете, что мне известно, где сейчас Крэбби?
— Да, кэптен, вы же друзья, насколько мне известно.
— Это так, но я не знаю, где он сейчас, мы с ним в последний раз виделись около недели тому назад.
— Я прошу вас, кэптен, если вы что-нибудь узнаете о Крэббе, дайте мне знать. Запишите, пожалуйста, мой номер телефона.
— Записываю, диктуйте, мистер Пэндок. И не волнуйтесь, я свяжусь с вами, как только что-либо узнаю.
Капитан Сарелл повесил трубку. Взяв телефонную книгу, он нашел номер Адмиралтейства.
— Здесь капитан Сарелл, — сказал он дежурному. — Мне нужно связаться с кем-либо из управления военно-морской разведки.
— Подождите, сэр, соединяю.
Офицер разведки, выслушав сообщение Сарелла о телефонном звонке мистера Пэндока, поблагодарил капитана за информацию, записал его номер телефона и пообещал перезвонить.
Через час в доме Сарелла раздался новый телефонный звонок.
— Здравствуйте, кэптен. С вами говорит Джон Инглис, Ди-Эн-Ай. По поводу вашего сообщения. Думаю, вам необходимо прибыть завтра в Адмиралтейство. В два пи-эм. Нужно переговорить.
— Слушаюсь, сэр.
— До встречи, кэптен.
25 апреля, среда.
Шотландия, Эдинбургский замок,
резиденция королевы Елизаветы II
На приеме в гостинице «Клериджиз», который дала накануне для британского руководства советская сторона, Хрущев, как ни старался, не мог скрыть той усталости, которая накопилась у него за прошедшую неделю.
Программа визита оказалась слишком насыщенной и напряженной для не молодых уже Хрущева с Булганиным. Обоим было за шестьдесят, а хозяева загрузили их, что называется, под завязку, заставив с раннего утра до позднего вечера ездить по стране на автомашинах, поездах, самолетах. Это вконец утомило кремлевских стариков, и они стали осторожно выражать свое недовольство.
Первым решился на отчаянный протест Никита Сергеевич. Им с Булганиным предстояла поездка в Шотландию, и при встрече с Иденом на приеме в отеле Хрущев сказал:
— Господин Идеи, меня уже ноги не держат, я не могу так дальше. Вы нас эксплуатируете. Но я устал и никуда больше не поеду. На завтра я объявляю забастовку и останусь в Лондоне, в гостинице.
Иден рассмеялся и заметил в ответ:
— Мистер Хрущев, я вас прошу, просто умоляю, давайте условимся так: вы можете никуда больше не ездить, но в Шотландию, очень прошу вас, вам надо поехать.
Британский премьер был не менее серьезен, чем при обсуждении германской проблемы.
— Вы знаете, что такое Шотландия, господин Хрущев?
— Часть Великобритании, насколько мне известно.
— Конечно. Только если вы не поедете туда, то на севере страны поднимется бунт и Шотландия выйдет из состава Соединенного Королевства. Это же шотландцы! Вы не знаете, какие они националисты, они мне покоя не дадут. Я прошу вас!
Иден был настолько искренен и убедителен, что ни Хрущев, ни Булганин, несмотря на усталость, не в силах были ему отказать. Они переглянулись и сказали почти в унисон:
— Ну хорошо, мы поедем в Шотландию.
В среду утром все тот же «Викерс Виконт 700» доставил уставших стариков в Эдинбург. Шотландия встретила их тусклым небом и мелким, моросящим дождиком.
Эдинбургский замок
На аэродроме был выстроен почетный караул. Затем на не менее помпезных, чем «Роллс-ройсы», черных «Роверах» советских лидеров доставили в центр города на Кэсл Рок (Замковую скалу) — в знаменитый Эдинбургский королевский замок. Принимал советских гостей от имени королевы Елизаветы ее наместник в Шотландии. На эспланаде перед замком, построенной два столетия назад для проведения военных парадов, гостей усадили на импровизированный подиум под брезентом и устроили в их честь настоящий военный парад.
Боевые шотландские гвардейцы в клетчатых юбках, беретах и с волынками наперевес маршировали перед советскими лидерами под звуки военных маршей и под капающим дождем.
Замок использовался как одна из главных штаб-квартир «парадных» шотландских воинских частей, вроде «Ройал скотс», так что с места парада бравые гвардейцы тут же отправлялись на просушку и обогрев после марша в свои родные казармы неподалеку.
После парада гостям показали скалу и замок.
Замок в свое время был резиденцией небезызвестной королевы Шотландии Марии Стюарт. Гостям напомнили драматическую историю ее правления, увековеченную в произведениях классиков, и показали слепок с ее головы.
После знакомства с достопримечательностями хозяева дали в замке торжественный обед в честь советских гостей. При этом гостям дали понять, что обед организован от имени королевы Елизаветы, ибо она является королевой не только Англии, Уэльса и Северной Ирландии, но и их родной Шотландии.
В трапезной замка были расставлены маленькие столики. Гости сидели порознь. Хрущев оказался в одной компании с шотландскими парламентариями, Булганин — за столом с представителями местной знати.
Один из них рассказал Николаю Александровичу популярный старый анекдот.
— Когда Господь создавал Шотландию, — поведал он советскому премьеру, — он дал ей все самое лучшее: высокие горы, глубокие озера, чистые реки, изобилие рыбы и птицы, жирные луга и сочные травы, на которые пустил овец. Страна получилась столь прекрасной, что другие народы позавидовали и взмолились: «Господи! Неужели ты дал так много одному народу! На что Бог ответил: «Подождите, вы еще не видели, каких я им дам соседей».
25 апреля, среда.
Харуэлл.
Атомный центр
В конференц-зале атомного центра в Харуэлле в этот день был аншлаг. Чтобы послушать доклад академика Курчатов, собралось около 350 человек. Многие стояли в проходах — мест для всех не хватило. Игорь Васильевич сделал два доклада: один — о развитии атомной энергетики в СССР и другой, сенсационный, — о термоядерных исследованиях.
Курчатов готовил свой доклад долго и кропотливо. Львиную долю времени он уделил второй теме. Несколько дней он увлеченно обсуждал с коллегами и правил текст, заботясь не только о понятности изложения, но и о том, чтобы лекция импонировала англичанам. Ему нужно было не просто сообщить научную информацию, но заложить основы дальнейшего долговременного сотрудничества. Игорь Васильевич надеялся, что, пробив барьер секретности и продемонстрировав высокий уровень советских исследований, он заложит фундамент для такого взаимодействия.
Академик И. В. Курчатов в британском атомном центре
Гость выступал с докладом более часа. Его слушали на одном дыхании. Все понимали, что доклад Курчатова существенно расширяет бытующие представления о термоядерном синтезе.
Открыв секретные работы советских ученых по термояду, Игорь Васильевич, по существу, предложил враждующим сторонам сделать шаги к сближению и совместно решать эту перспективную и очень трудную проблему.
Одна из поразительных черт характера Курчатова заключалась в его умении воодушевить людей на общую работу независимо от их звания или ранга. Он был демократичен, легко находил общий деловой язык и с лаборантами, и с академиками. Ему верили, его уважали и даже любили, за ним шли. В этом, видимо, наряду с глубочайшей эрудицией, была причина его феноменальных успехов и достижений.
Завершение доклада британские ученые встретили овацией. Курчатов был смущен и бесконечно счастлив. Мог ли он представить себе, что идея, которая шесть лет назад была категорически отвергнута, станет настолько популярной среди ученых, что даже сможет объединить их в общей работе, невзирая на политические барьеры.
Курчатов узнал о работе Тамма и Сахарова над магнитным термоядерным реактором в ноябре 1950 года, понял ее важность, немедленно подготовил предложения для правительственного постановления и направил их в Кремль Берии и Сталину на подпись.