– Тьфу! Возместим, жди больше! – плюнула моя жена. – Твой сын меня за грудь лапал, в губы целовал! Это дерево, считай, плата за ущерб моей юности!
– Угу! Угу! Угу! – Это подростки из толпы криками и аплодисментами выразили восхищение ее эффектными словами.
– Жэньмэй! – задыхаясь от злости, воскликнул я.
– Ну чего шумишь? – высунула голову из тетушкиной машины жена. – Через одежду же лапал!
10
Приехала Ян, председатель комитета по планированию рождаемости нашей части. Она была дочерью высокопоставленного армейского начальника. Я давно слышал о ней, но видел впервые.
Руководители коммуны пригласили ее на банкет, а она предложила, чтобы на нем присутствовали и мы с Ван Жэньмэй.
Тетушка дала Ван Жэньмэй пару своих кожаных туфель.
Банкет устроили в отдельном зале управленческой столовой коммуны.
– Сяо Пао, я, пожалуй, не пойду, боязно встречаться с таким большим чиновником, – сказала Ван Жэньмэй. – К тому же не ахти какое дело, чтобы столько шума разводить.
– Чего бояться-то? – усмехнулась тетушка. – У еще более высоких чиновников тоже по носу и по два глаза.
Когда рассаживались, Ян посадила меня с Ван Жэньмэй по обе стороны от себя. Она пожала Ван Жэньмэй руку и тепло сказала:
– От имени армии спасибо тебе, товарищ Ван!
– Я совершила ошибку, хлопот вам доставила, – растрогалась Ван Жэньмэй.
Я опасался, что Ван Жэньмэй ляпнет что-нибудь неподобающее, но когда увидел, что она ведет себя так учтиво, у меня камень с души свалился.
– У жены моего племянника сознательность очень высокая, забеременела она по неосторожности, сама пришла ко мне на аборт, но из-за того, что состояние здоровья не позволяло, дотянули до сих пор.
– Хочу покритиковать тебя, братец Вань, – сказала Ян. – Вы, мужчины, беспечно к этому относитесь, все на авось надеетесь!
Я согласно кивал.
Со стопкой в руке встал партсекретарь коммуны:
– Большое спасибо председателю Ян за то, что при своей занятости она приехала с проверкой, чтобы дать нам указания!
– Я ваши места хорошо знаю, – сказала Ян. – Мой отец здесь партизанил, а во время сражения при Цзяохэ его командный пункт располагался как раз в этой деревне, поэтому, приехав сюда, я чувствую себя как дома.
– Вот уж великая радость для нас, – обрадовался партсекретарь. – Просим председателя Ян по возвращении передать уважаемому начальнику весточку, мы надеемся, что почтенный старец сможет приехать к нам посмотреть, что и как.
Тут поднялась тетушка:
– За вас, председатель Ян!
– Председатель Вань – дочь героя войны, – сказал партсекретарь, – с самых ранних лет вместе с отцом принимала участие в революционной борьбе.
– Председатель Ян, нас двоих еще кое-что связывает, – добавила тетушка. – Мой отец был начальником Сихайского госпиталя Восьмой армии, учеником Бэтьюна, именно он вылечил замкомандующего Яна, когда его ранило в ногу!
– Да что ты говоришь? – встала обрадованная Ян. – Отец в последнее время пишет воспоминания, где упоминает про некоего врача Вань Люфу.
– Это мой отец и есть, – подтвердила тетушка. – После его гибели мы с матерью прожили два года в освобожденном районе Цзяодун, и я там играла вместе с одной девочкой, которую звали Ян Синь…
Взволнованная до слез, Ян схватила тетушку за руку:
– Вань Синь ты правда Вань Синь?
– Вань Синь, Ян Синь – два красных сердца[71] – это не председатель Чжун так говорил?
– Да, он, – подтвердила Ян, вытирая слезы. – Я часто видела тебя во сне, никак не думала, что встречу здесь.
– А мне лицо показалось знакомым сразу, как увидела!
– Ну, за встречу председателя Ян и председателя Вань после долгой разлуки! – провозгласил партсекретарь.
Тетушка подмигнула мне, я понял и подвел Ван Жэньмэй к Ян:
– Председатель Ян, хочу извиниться за это наше пустяковое дело, из-за которого вам пришлось специально ехать в такую даль.
– Извините, председатель Ян, – согнулась в почтительном поклоне Ван Жэньмэй. – В этом деле нет вины Сяо Пао, во всем виновата я сама. Заранее в противозачаточном кольце иголкой дырку проковыряла, обманула его…
Ян растерянно застыла, а потом расплылась в улыбке.
Я весь покраснел и слегка толкнул Ван Жэньмэй:
– Не болтай глупости.
Ян взяла Ван Жэньмэй за руку и оглядела ее с головы до ног:
– Товарищ Ван, твоя прямота мне по душе. Характер у тебя немного похож на характер твоей тетушки!
– Меня ли сравнивать с тетушкой? – сказала Ван Жэньмэй. – Она – верный пес компартии, на кого партия укажет, того она и кусает…
– Ерунду ты несешь!
– Какая же это ерунда, – возразила Ван Жэньмэй, – ведь это очевидно. Партия прикажет тетушке забраться на гору ножей, и она заберется; партия велит прыгнуть в море огня, и тетушка прыгнет…
– Будет, будет тебе, что обо мне говорить, я делаю еще недостаточно, нужно стараться дальше.
– Товарищ Ван, – сказала Ян, – мы – женщины, и как нам не любить детей? Один, двое, трое, десять детей родить – и это не покажется много. Партия и государство тоже любят детей, только взгляни на председателя Мао, на премьера Чжоу[72], как у них сияют лица от радости при виде детей, эта любовь от сердца. Мы для чего вершим революцию? В конечном счете для того, чтобы обеспечить счастливую жизнь детям. Дети – будущее страны, ее сокровище! Однако мы сталкиваемся с тем, что если не проводить планирование рождаемости, очень может статься, что детям будет нечего есть, не во что одеваться, они не смогут учиться. Поэтому планирование рождаемости и есть средство малой негуманностью добиться великого человеколюбия. Ты испытываешь боль, приносишь небольшую жертву, это и есть вклад в общегосударственное дело!
– Председатель Ян, я вас послушаюсь, – сказала Ван Жэньмэй. – Сегодня же вечером сделаю операцию. – И она повернулась к тетушке: – Тетушка, вы заодно мне всю матку удалите, и дело с концом!
Ян вздрогнула, а потом рассмеялась.
Все тоже засмеялись вслед.
– Вань Сяо Пао, – указала в мою сторону Ян. – Какая прелесть твоя жена! Мне очень понравилась – но матку удалять нельзя, нужно хорошенько предохраняться! Верно, председатель Вань?
– Племянникова жена – человек способный, – сказала тетушка. – Подождите, вот она восстановится после операции, я готова зачислить ее в рабочую группу по планированию рождаемости! Секретарь У, хочу сперва тебе дать знать об этом.
– Не вопрос, – откликнулся партсекретарь коммуны. – Мы должны зачислять туда самых способных! Товарищ Ван Жэньмэй может убеждать личным примером, и это может принести действенный результат.
– Вань Сяо Пао, – обратилась ко мне Ян, – ты сейчас на какой должности?
– Замкомандира роты по культуре и спорту.
– Сколько лет на этой должности?
– Три с половиной.
– Тогда вскорости можно будет повысить тебя до замкомандира батальона, – сказала Ян. – Товарищ Ван сможет вместе с тобой переехать в Пекин.
– Я смогу дочку взять с собой? – осторожно поинтересовалась Ван Жэньмэй.
– Ну конечно! – подтвердила Ян.
– Я вот, правда, слышал, что переехать в Пекин непросто, нужно дождаться определенных показателей…
– Ты возвращайся и хорошенько трудись, – сказала Ян. – А это дело – моя забота.
– Ой, как здорово! – Ван Жэньмэй даже запрыгала от радости. – Дочка сможет в Пекине пойти в школу. Моя дочка тоже станет пекинкой!
Ян еще раз смерила Ван Жэньмэй взглядом и обратилась к тетушке:
– К операции подготовьтесь как следует, чтобы безопасность была гарантирована.
– Насчет этого не волнуйтесь! – заверила тетушка.
11
Перед тем как зайти в операционную, Ван Жэньмэй вдруг схватила меня за руку, посмотрела на шрамы от зубов на запястье, и в голосе ее прозвучало искреннее сожаление:
– Сяо Пао, вот уж не стоило мне кусать тебя…
– Ничего.
– Еще болит?
– Да разве это боль? Почти как комар укусил.
– Может, ты меня укусишь?
– Да будет тебе, что ты как маленькая.
– Сяо Пао. – Она еще держала мою руку. – Как там Яньянь?
– Дома, дед с бабушкой за ней смотрят.
– А еда у нее есть?
– Есть, я купил два пакета сухого молока, два цзиня сырного печенья, а еще коробку измельченного мяса и коробку лотосового крахмала. Так что не волнуйся.
– Яньянь все-таки больше на тебя похожа, верхнее веко без складки, а у меня двойное.
– Это да, а лучше бы на тебя была похожа, ты-то красивее меня.
– Говорят, девочки больше похожи на отцов, а мальчики на матерей.
– Может быть.
– У меня на этот раз мальчик, я знаю, я тебя не обманывала…
– Времена уже иные, мальчик, девочка – какая разница? – с деланой беспечностью сказал я. – Через пару лет приедете ко мне в Пекин, устроим дочку в самую лучшую школу, дадим хорошее воспитание, будет незаурядной личностью. Одна хорошая дочка лучше десяти плохих сыновей!
– Сяо Пао…
– Ну что еще?
– Сяо Сячунь тогда меня полапал правда через одежду!
– Какая же ты смешная, – улыбнулся я. – Я уже забыл давно.
– Через толстую куртку на подкладке, а под курткой еще был свитер, а под свитером – рубашка, а под ней…
– Бюстгальтер, да?
– В тот день у меня бюстгальтер был постиран, под рубашкой была сорочка.
– Ладно, прекрати эти глупости.
– И поцеловал тогда неожиданно, с наскоку.
– Хорошо, поцеловал и поцеловал! Романтические отношения все-таки.
– Я не позволяла ему целовать себя. Он поцеловал, а я ему ногой заехала, так что он за низ живота схватился и на корточки присел.
– Силы небесные, бедолага Сяо Сячунь, – засмеялся я. – А когда я тебя потом целовал, что же ты меня не пнула?
– У него изо рта какой-то дрянью несло, а от тебя приятно пахло.
– Тебя послушать, так тебе судьбой было назначено стать моей женой.
– Сяо Пао, я правда страшно благодарна тебе.