Тётенька говорит:
– Конечно, хочу.
В это время дяденька посмотрел все наши вещи и говорит:
– Возьму только этот пиджак и вот это платье, – и даёт нам десять рублей.
Мы взяли деньги, сложили все вещи в сумки и уже хотели уйти. А дядька пошёл относить вещи в кладовку. И тут тётенька тихонько так говорит:
– Он в два часа на обед уйдёт, а вы снова приходите, я у вас ещё что-нибудь возьму.
Мы вышли из скупки и стали по рынку гулять. А там у пивного ларька какие-то дяди пиво пили. Мы мимо проходим, а один из них говорит нам:
– А что это у вас там в сумке?
Серёга в ответ:
– А вам-то что?
Дядьки все к нам повернулись.
Один говорит:
– Грубит пацан.
Второй говорит:
– Старших не уважает.
Я не стал ждать дальнейших событий, схватил Серёгу за руку, и мы с ним как дунули бегом. Весь рынок пробежали, забились за какой-то прилавок, сидим, пережидаем, а дядьки, видно, пиво допили и мимо нас идут. Слышим, как они говорят:
– Эти пацаны в сумках что-то ворованное несли.
– Надо бы их отыскать, – отвечает второй.
– Да где их теперь разыщешь? Сразу надо было брать.
И они пошли дальше. А мы дрожали под прилавком, потом вылезли оттуда, глянули на уличные часы, а там уже 2 часа 10 минут.
Мы бегом в скупку. А там тётенька красивая говорит:
– Где же вы ходите? Я уже собиралась уходить.
Получается, хорошо, что я шоколадку взял, всегда надо с собой шоколадки носить: они очень помогают в жизни.
Короче, сдали мы вещей ещё на десять рублей. Хорошо, что я эти деньги спрятал за пазуху. Потому что, когда мы уже выходили с рынка, мы снова наткнулись на тех пивных дядек. Они нас тут же схватили и сумки отобрали. И Серёга ничего сделать не мог. Они сумки открыли, а там – остатки одежды.
– Вы что, пацаны, в скупку, что ли, ходили?
– Ну да, – сказал зачем-то Серёга.
– И что?
– А ничего не взяли, – выпалил я, – говорят, что это барахло.
Дядька посмотрел на эти тряпки и говорит:
– У вас не взяли, значит, и у нас не возьмут.
– А деньги есть? – говорит другой.
Я говорю:
– Откуда же деньги, если ничего не взяли.
– Обыщи их, – говорит главный.
Двое дядек нас держат, а третий по карманам шарит. Нашёл у меня в кармане рубль, который у нас на дорогу отложен был, и забрал его себе.
Я говорю:
– Дяденька, как же мы домой поедем без денег? – и стал делать вид, что плачу.
– А вы на чём едете?
– На метро, – говорит Серёга, – и на троллейбусе.
– Дай им восемнадцать копеек, – сказал главный. – По пять копеек на метро и по четыре на троллейбус.
– А сумки забрать? – спрашивает тот, который нас обыскивал.
– На фиг нам эта рвань, – сказал главный и добавил: – А ну пошли!
И отпустили нас. Мы пошли, а я говорю Серёге в шутку:
– Надо было сказать, что нам на такси ехать, может, больше бы дали.
– Ты это серьёзно? – спрашивает Серёга.
– Нет, – говорю, – шучу.
– А я не шучу, – говорит Серёга. – Я, когда вырасту, приеду сюда, найду их и отметелю. Я осенью в секцию бокса пойду. Я их хорошо запомнил.
А Серёга – он такой, если что пообещает, обязательно сделает. Так что дело за малым: ему надо подрасти.
Но всё-таки двадцать рублей мы на этом рынке добыли.
Наши денежные дела давались нам непросто. Всё время какие-то трудности и препятствия. Серёга во дворе обыграл всех в «расшибалочку», а выиграл всего-то два рубля.
Больше с ним никто играть не хотел. А кому охота всё время проигрывать?
Тогда мы пошли в соседний двор, и там Серёга выиграл несколько рублей.
А когда пошли в третий двор, там Серёга тоже вначале выигрывал, уже рублей пять выиграл, как вдруг приходят трое парней лет по пятнадцать и говорят:
– Давай, Серёга, мы с тобой теперь сыграем.
– Давайте, – согласился Серёга, хотя было видно, что эти почти взрослые ребята пришли неспроста.
Начали играть. Серёга, как всегда, выигрывал. Вдруг один из противников сказал:
– А давай-ка поиграем не твоей битой, а нашей.
А у Серёги в качестве биты был старинный медный пятак.
– Пожалуйста, – согласился Серёга.
Стали играть их битой, а Серёга всё равно выигрывал. Видно, он уже так много играл, что натренировался выигрывать.
Тогда один из этих ребят говорит:
– Он мухлюет.
– Где же он мухлюет? – говорю я. – И где здесь в «расшибалочку» можно смухлевать?
– Вам виднее, – сказал самый старший из них, сгрёб все деньги и добавил: – Валите отсюда, пока целы!
– Валёк, – говорит Серёга, – не по правилам играешь.
– Валите, я сказал! – прорычал Валёк.
Стало ясно, что сейчас нас начнут бить. Силы были неравными. Их трое пятнадцатилетних и ещё трое нашего возраста. Пришлось уйти. Но Серёга на этом не успокоился.
На другой день он позвал троих взрослых ребят и ещё человек пять поменьше, и все вместе мы пошли в тот дальний двор. Мы долго ждали, но всё-таки они вышли. Эти трое и ещё человек пять пацанов.
Серёга сказал:
– Давайте играть.
Вальку деваться некуда было, он сказал:
– Играем.
– Ставь, что вчера забрал.
Валёк вынул из кармана вчерашние монеты и поставил на кон. Стали играть, и – надо же! – Серёга проиграл. И ихней битой, и своей. Драки не получилось, ушли мы из того двора, оставив там три рубля. Что поделаешь, «не всё коту масленица».
Через несколько дней мы нашли ещё один способ добычи денег. Один наш пацан сказал, что в Ростокино есть пункт сбора цветных металлов. Платят в зависимости от веса. И мы стали собирать повсюду медные провода, алюминиевые ложки, нашли старый электродвигатель, и всё это отнесли в пункт сбора цветных металлов.
И потом до самого лета носили туда всё, что находили цветного. Однажды Серёга даже хотел сдать туда два старинных подсвечника из дома, но я ему не дал этого сделать. Это было бы слишком – сдать в утиль два шикарных бронзовых подсвечника! Мы их сдали в антикварный магазин на Арбате. Не сами, конечно, сдали, у нас же паспортов нет. Нашли мы одного дядьку, который согласился за нас сдать подсвечники. Получили мы за это тридцать четыре рубля. Дядька, правда, забрал себе часть, но нам всё же досталось двадцать.
Денег всё равно не хватало, поэтому я решил продать свою коллекцию минералов.
Серёга подумал и сказал:
– Тогда я продам свой велик.
И ради мечты мы продали свои самые дорогие вещи. Коллекцию минералов родители подарили мне год назад на день рождения. Каких там только не было камней! Слюда, камень с вкраплениями меди, агат, малахит. И самые мои любимые – это кристаллы горного хрусталя и аметистовая щётка. Это только так говорится – «щётка», а на самом деле это такие розовые кристаллики на камне. Очень красивые. Я иногда открывал ящик с этой коллекцией и просто любовался камнями. А один раз я даже принёс всю коллекцию в класс, чтобы другие ребята посмотрели на камни и порадовались.
А один мальчик, Толя Королёв, сказал:
– Подари мне эту коллекцию на день рождения, а я тебе за это скрипку подарю.
– Ещё чего! – говорю я. – Мне самому подарили.
Он тогда говорит:
– Тогда продай.
– Нет, – говорю, – мне они самому нужны.
А теперь я позвонил Толе Королёву и говорю:
– Знаешь, я решил продать тебе свою коллекцию.
Мы с ним встретились во дворе и долго торговались. Я сказал, что продам коллекцию за двадцать рублей. А он сказал, что купит её за пять. Я сказал, что за пять рублей я могу продать только горный хрусталь.
Он говорит:
– Семь рублей.
А я говорю:
– Двадцать три.
Он так удивился, что сразу сказал:
– Хорошо, пятнадцать рублей, и ни копейки больше.
Пришлось продавать за пятнадцать, потому что у него всё равно больше не было.
А Серёга продал свой велосипед Генке Рябову и тоже за пятнадцать рублей. И когда Генка уезжал на велосипеде, у Серёги было такое выражение лица, будто он сейчас заплачет.
Конечно, жалко такой велосипед классный, с переключением скоростей. Но мотоцикл для нас всё равно важнее, потому что Серёга когда-нибудь будет ездить на мотоцикле, а я на Эльбрусе соберу новую коллекцию камней. Там же, в горах, полно этих минералов.
А когда начались каникулы, мы стали сниматься в кино. Об этом кино я прочитал объявление в газете. Там было написано, что для фильма «Мальчики» требуются участники массовых сцен. Позвонил по указанному телефону, и мы с Серёгой поехали на киностудию. А там уже толпа собралась тех, кто хотел сниматься. Нас с Серёгой отобрали для съёмок и сразу отправили сниматься.
При входе в павильон записали наши имена и фамилии и дали картонные номерки, которые мы должны были сдать после. Потом нас переодели в какие-то костюмы и повели на площадку. Там стояли кинокамеры, прожекторы светили, нам объяснили, как и куда ходить. По команде выходила девушка, объявляла: «Кадр такой-то», хлопала хлопушкой, и мы шли толпой, будто бы по улице. И так вот весь день мы ходили, а нас снимали. Правда, был перерыв на обед. Нас там покормили бутербродами и напоили чаем. А в конце дня нам выдали по три рубля. Это было здорово. Мы стали почти каждый день ходить на съёмки.
Где-то через неделю мы заметили, что в начале съёмки нас, артистов массовки, было много, а потом некоторые куда-то исчезали.
Однажды мы увязались за одним дядькой и, пройдя за ним в соседний павильон, оказались внутри огромного корабля. На нём снимали фильм про моряков. А внутри корабля сидела теплая компания, пила чай и беседовала об искусстве. Разговор шёл о том, как надо подходить к роли, как применять систему Станиславского. К концу дня все вылезли из корабля и пошли получать свои три рубля.
А мы с Серёгой так наловчились, что даже иногда снимались сразу в двух фильмах. Отметимся в одном фильме и бежим в другой. Так и бегали между двумя съёмками.
Один раз снимались в какой-то битве. Мы с Серёгой играли трупов. На нас надели старинные доспехи, и мы в них лежали на поле боя, как погибшие воины. Прозвучала команда: «Мотор!», задул вентилятор, и мои доспехи от сильного потока поднялись в воздух. Еле успел я их рукой схватить и к себе прижать. Хорош труп! Часа через два этой съёмки мы с Серёгой сбежали на другую площадку, а ещё через два часа вернулись на поле боя. Подходим к съёмочной площадке и слышим крик: