Но я уговорил его не делать этого. Я пообещал Ивану Ивановичу, что разовью свой слух до размеров нормального. Я, может быть, не стал бы этого делать, если бы у меня не было голоса. Но обидно, когда такой замечательный голос, как у меня, пропадает из-за какого-то паршивого слуха.
Вот я и начал тренироваться. Каждый день после школы я пел. Ну, не каждый день, потому что уже на второй день к нам прибежали соседи и начали жаловаться. Сосед сверху сказал, что у него от моего пения собака выть начинает. У соседки слева кошка сошла с ума, пыталась выпрыгнуть в окно и порвала занавески. Сосед справа просто вызвал милицию, потому что думал, что кого-то режут.
Тогда я стал делать иначе. Я включал на полную громкость телевизор, приёмник, магнитофон и пылесос. И пел под их прикрытием. Через неделю, когда все эти приборы перегорели, я пришёл к Ивану Ивановичу и сказал, что я исправился.
У него в этот день, по-видимому, не было с собой валидола, и он поверил мне на слово. Поэтому он сразу записал меня в вокальный квартет запасным певцом.
Но мне так хотелось выступить, что я всё-таки уговорил Ивана Ивановича поставить меня в хор. Я обещал ему, что буду молчать как рыба. Только рот буду открывать. Но как я ни старался молчать во время выступления, а всё-таки не сдержался.
«Пусть всегда будет солнце!» – молчал я.
«Пусть всегда будет небо!» – выдержал я.
«Пусть всегда будет мама!» – удержался.
А потом не стерпел да как заору:
– «Пусть всегда буду я!»
Что тут началось! Ребята от меня шарахнулись в разные стороны. Третий ряд на второй повалился. У рояля крышка упала.
Иван Иванович кричит:
– Занавес! Занавес!
А какой занавес? У нас в школе и занавеса-то нет никакого. И тут я подумал, что надо спасать положение. Вышел вперёд один и безо всякого аккомпанемента как вдруг запел:
– «То берёзка, то рябина…»
Я так запел, что никто понять не мог, что это я исполняю.
И в зале такой хохот начался. Учителя заплакали. Ребята со стульев сползали. Директор за живот держится. И такую мне овацию устроили! На «бис» петь пришлось.
До сих пор не могу забыть.
Мальчик
Дело было в санатории. Я подошёл к беседке. Возле неё маленький мальчик, лет пяти, голубоглазый и кудрявый, что-то мастерил. Приглядевшись, я увидел, что он проложил от дороги до беседки своеобразный кабель. Палка, потом шишка, ещё палка и ещё шишка. И так метров шесть.
– Ну и что же это ты мастеришь? – спросил я у мальчика.
– Проводку делаю, – серьёзно ответил он.
– А зачем здесь проводка?
– Ну как же, вы что, не видите, в беседке нет электричества.
– Точно, – заметил наконец я отсутствие электричества.
– Ну вот, – продолжал объяснять мальчик, – проведу электричество и повешу в беседке гирлянды лампочек.
– Так, – вроде бы понял я, – палки – это провода, а шишки что?
– Ну как вы не понимаете? Это же лампочки.
– Верно, – удивился я своей бестолковости. – А где же генератор?
– Какой генератор?
– Ну как же? Генератор даёт электричество. У тебя провода есть, лампочки есть, а генератора, то есть источника тока, нет.
Мальчик взял камень и положил его в начале электропроводки.
– Вот и генератор.
– Нет, – сказал я, – маленький, не потянет.
– Хорошо, – сказал мальчик. – А кирпич потянет?
– Пожалуй, потянет, – согласился я.
Мальчик пошёл куда-то за дерево и вынес оттуда кирпич. Уложил его на нужное место и довольно сказал:
– Теперь осталось только гирлянду в беседке сделать.
– Пожалуй, – согласился я.
Тут подошла его бабушка.
– Вы не удивляйтесь, – сказала она мне, – он тут уже дня три занимается электрификацией санатория.
– Я и сантехнику могу починить.
– Да не может быть! – удивился я.
– Запросто, – сказал он.
– Ты, наверное, когда вырастешь, будешь главным конструктором космических кораблей?
– Нет, – сказал он. – Когда я вырасту, я буду сантехником и электриком.
– Ладно, – сказал я, – тогда почини у меня в номере унитаз.
– Не могу, – сказал он, – у меня много работы.
– Это точно, – грустно подтвердила бабушка, – у Максима действительно полно работы. Каждый день что-нибудь придумывает.
– Какой же работы у тебя полно?
– Да ко мне очередь семь человек, и всем чего-то почини!
Бабушка подмигнула мне и сказала:
– Да-да, к нему очередь.
Я говорю:
– Хорошо, запиши меня в очередь, я буду восьмым.
– А что у вас там такое? – деловито спросил мальчик.
– Да унитаз засорился.
– Ну и что, вы починить не можете?
– Не могу.
– Значит, так, – сказал он, – открываете крышку бачка, поднимаете за ручку поплавок и прочищаете. А то некоторые, – он выразительно посмотрел на бабушку, – некоторые курят, а окурки кидают в унитаз. Вот труба и засоряется.
Бабушка стыдливо опустила глаза и тихо сказала мне:
– Я иногда потихоньку курю.
– Ну что ж, – сказал я, – в очереди так в очереди. Я тебя подожду.
На следующий день в столовой я подошёл к их столу.
– Ну как? – спросил я у Максима. – Ты уже освободился?
– Да вы что?! У меня очередь! Кому унитаз, кому телевизор…
– Слушай, – сказал я, – а мне ведь и телевизор надо починить.
– А что с ним?
– Ничего не показывает. Только программу «Время», ничего другого.
– Ладно, – сказал он деловито, – починю, когда освобожусь.
Я сказал:
– Знаешь, чтобы ты меня не забыл, я тебе заранее заплачу.
Я вынул 10 рублей и протянул Максиму.
Максим очень шустро, прямо-таки профессионально взял десятку, и она тут же исчезла у него в руке.
Он сказал бабушке:
– Запишите заявку. В какой номер?
– Двести сорок восьмой, – ответил я.
Бабушка сделала вид, что записала.
– Хорошо, – сказал Максим, – сегодня придём. Либо я, либо мой помощник, Жирик.
– Кто это такой – Жирик? – удивился я.
Бабушка пояснила:
– Жирик – это жираф, игрушка у него такая.
– Нет, – сказал я, – мне нужен настоящий специалист, а не какой-то там Жирик.
– Не волнуйтесь, – сказал Максим заправским тоном, – всё будет в лучшем виде.
В этот день он конечно же не пришёл. На следующий день в столовой я опять подошёл к их столу и сказал:
– Что же это такое – никто вчера по вызову не пришёл, унитаз не работает, телевизор не работает!
– Дядя, вы какой-то странный, – сказал мне Максим, – где это вы видели, чтобы сантехник в первый же день приходил? Или электрик?
– Ну, раз так, – сказал я, – тогда надо вернуть деньги.
– Как я вам их верну? Я на них сок купил. Нет денег. А что у вас там такое?
– Ну как что? – сказал я. – Телевизор не работает, унитаз тоже. Ни в туалет сходить, ни новости посмотреть.
– Да, – сказал он, – без унитаза вы, конечно, обойдётесь, а без новостей никак. Придётся прийти, починить телевизор.
Вечером я прогуливался по дорожке. На скамейке сидели Максим с бабушкой. От скамейки шёл импровизированный кабель из палок и веток, он шёл через дорожку, потом метров пятнадцать по газону и заканчивался где-то у фонтана.
– Что создаём? – спросил я.
Максим ответил:
– Вы что, не видите, я трубу провёл от дома до фонтана.
– Зачем? – удивился я.
– Как зачем? Чтобы фонтан бил. Видите, как он здорово бьёт.
Я посмотрел: фонтан бил вовсю. Так же он бил и вчера, и позавчера.
– А это – пульт управления. – Он показал две палочки, сложенные на скамейке в виде буквы «Т».
– Так это просто автоматическое управление. Откуда ты управляешь?
– Могу отсюда, с лавки, а могу из номера.
– А как же из номера вода сюда пойдёт?
– Ой, дядя, какой вы странный! – сказал Максим. – Ну не польётся же она по воздуху! Там у меня пульт управления. Я там на кнопку нажму, а тут, от лавки, вода пойдёт прямо в фонтан. Хотите на трубопровод посмотреть?
– Конечно, хочу.
– Да, посмотрите, – кивнула бабушка. – Он эту трубу по всему парку часа три собирал.
Мы пошли вдоль трубы. Метра за два до фонтана она заканчивалась.
– А как же дальше? – наивно спросил я.
– А вы не догадались?
– Нет.
– Ну как же, здесь труба уходит под землю и выходит уже в фонтане.
– Да, не сообразил, – согласился я. – Молодец, какую работу проделал! Просто молодец!
Мы вернулись к бабушке, и я спросил:
– А как же всё-таки быть с моим телевизором, который ты обещал починить?
– Послушайте, – сказал Максим, – вы видите, я воду в фонтан проводил, это же не какой-то телевизор! Телевизор вы один смотрите, а на фонтан все смотрят.
Логика была железная.
– А телевизор ваш… Хотите, я приду к вам, возьмусь за провод телевизора и вообще его выкину?
Это было смелое и, самое главное, неожиданное для меня решение.
– Нет, – ответил я, – не хочу. Может, у тебя будет время, и ты когда-нибудь всё-таки починишь, тем более деньги я тебе заплатил. – Я повернулся к бабушке и спросил: – А скажите-ка мне, почему вы никуда не ходите, ни в лес, ни вокруг озера?
– Как же я пойду, – вздохнула бабушка, – если он всё время какие-нибудь дела здесь придумывает.
– Понятно… – сказал я. – Вон, видите, на той стороне озера памятник, медный орёл, расправивший крылья, на камне?
– Вижу, – сказал Максим. – Ну и что?
– А то, что он стоит на том берегу озера, и вечером его не видно. Не хотелось бы тебе сделать там проводку и осветить весь памятник?
– Зачем?
– Затем, что его будет видно вечером, и все будут любоваться этим орлом. Это же большое дело!
Он задумался.
На другой день, гуляя вокруг озера, я встретил несчастную, уставшую бабушку, Максим вёл её за руку – смотреть, что можно сделать с памятником.
Вечером я их снова встретил:
– Ну что? Придумал, что делать с орлом?
– Придумал, – сказал он. – Там надо делать цветомузыку.
– Молодец! – похвалил я его.
Через пару дней у меня в этом санатории состоялся концерт, и я со сцены рассказал про юного сантехника. Публика смеялась. Тем более многие видели, как он сооружал свои технические проекты.