В конце концов она улучила подходящий момент и рассказала всё Андрису. С самого начала – с момента её приезда в Москву.
Сказать, что тот был в шоке – ничего не сказать.
– Почему я узнаю об этом только сейчас?! – воскликнул он, по-настоящему рассердившись. – Как тебе вообще пришло в голову помогать Кудрявцевой после всего, что она тебе сделала? Если бы я знал, как она с тобой обошлась… ноги бы её здесь не было.
– Мне… просто стало её жаль, – пролепетала Аля, сама понимая, как глупо и неубедительно это звучит. – Она казалась такой потерянной, такой несчастной и одинокой…
– А когда она на ночь глядя вышвырнула тебя за дверь – тоже потерянную, несчастную и одинокую – тебе не было жаль себя?
Аля опустила голову. Нижняя губа предательски задрожала. Андрис тут же смягчился, притянул её к себе и обнял.
– Алечка, я… очень зол сейчас, прости. Даже не на тебя, а вообще на ситуацию в целом. И на то, что сам невольно стал соучастником, предложив этой твоей неадекватной подружке поехать на Байкал! А она действительно неадекватна – судя по тому, что ты мне сейчас рассказала…
– У меня так мерзко и тяжело на душе, – призналась Аля, уткнувшись ему в грудь. – Я ведь долго, непростительно долго и абсолютно искренне считала её своей подругой…
– Зато она тебя – нет, – жёстко осадил её Андрис. – Что это за подруга такая, которая завидует, ревнует, обвиняет чёрт-те знает в чём? Нет, нет, я не хочу, чтобы ты с ней и дальше общалась. В конце концов, я за тебя просто боюсь.
– Я и сама не хочу…
– Что мне сделать? – Андрис взял её лицо в ладони, вопросительно вглядываясь в глаза. – Уволить её немедленно и отправить в Москву?
– А за что ты её уволишь? С работой она справляется, – неуверенно пожала плечами Аля.
– Ну, повод-то найти всегда можно… Всё равно она у нас не на постоянке, а по договору на сезон. Вот только придётся срочно её кем-нибудь заменить… Надо будет вызвать из Москвы девчонок на подмогу, ты одна за всеми туристами не уследишь.
– А это не слишком… сурово?
– Ну вот – ты уже снова её жалеешь, – Андрис покачал головой. – Нет, не слишком. Она получит деньги за все отработанные здесь дни, билет на самолёт мы ей тоже оплатим… В общем, ничего не потеряет. И не беспокойся – я сам с ней поговорю. Вам не придётся больше общаться.
Аля с облегчением перевела дух.
– Спасибо тебе… – пробормотала она, снова утыкаясь лицом в свитер на его груди.
– Ну ладно, – заметив, что она и так подавлена и морально опустошена, Андрис предпочёл сменить тему. – Как насчёт того, чтобы немного отдохнуть и развеяться?
Аля подняла голову. В глазах вспыхнули искорки любопытства.
– Как именно развеяться?
– Я же вижу, что ты порядком устала без благ цивилизации.
– Да нет, уже даже почти привыкла… – Аля слабо улыбнулась.
– “Почти” не считается. Напомни мне, какой завтра день?
– М-м-м… вторник? – нерешительно предположила Аля.
Он рассмеялся и чмокнул её в нос:
– Я же говорю: ты устала, бедняжка. Совсем заработалась! А между тем завтра, дорогая моя, четырнадцатое февраля! Он же – так называемый День Влюблённых.
– Ой! – ахнула Аля.
– Именно. Так что я приглашаю тебя на свидание. Разделаемся с туристами до вечера, а потом сбежим отсюда.
– Куда?
– А вот этого я тебе пока не скажу. Сюрприз! – и Андрис очаровательно улыбнулся – так, как это умел только он, один в целом мире, после чего Аля готова была без оглядки поехать с ним куда угодно, даже на Северный полюс.
Он действительно обсудил с Ленкой её неизбежный отъезд из лагеря, как и обещал.
Аля не знала всех подробностей этого разговора; Андрис сказал лишь, что сделал упор на “здоровые и спокойные отношения в коллективе”, чему, разумеется, поведение Кудрявцевой никак не способствовало.
После беседы с начальством Ленка весь вечер ходила притихшая, задумчивая и явно расстроенная, ни с кем не заговаривала и даже Алю оставила в покое – не следила за ней больше глазами, а скользила потухшим пустым взглядом мимо.
– Когда она уезжает? – спросила Аля, мысленно убеждая себя в том, что они поступили правильно и никаких угрызений совести перед Ленкой она испытывать не должна.
– Следовало бы, наверное, отправить её немедленно, но замена из Москвы приедет только послезавтра, – с досадой произнёс Андрис. – Она сказала, что отработает ещё сутки. Обещала, что проблем с ней больше не возникнет… честно говоря, мне даже стало её немного жаль, – признался он.
Аля вздохнула и покачала головой.
– Чего-чего, а разжалобить Ленка умеет… Я тоже в своё время на это купилась.
– Думаешь, зря я оставил её ещё на один день? – он нахмурился. – Боишься, что подгадит напоследок?
– Не знаю, – подумав, честно ответила Аля. – С одной стороны, мне тоже её жаль. А с другой… Как-то не по себе сейчас, на душе кошки скребут.
Как ни избегала она встречи, а всё-таки столкнулась тем вечером с Кудрявцевой. Растерялась, смешалась, не зная, что сказать… Почему-то пришла в голову дикая мысль, что Ленка сейчас вцепится ей в волосы или попытается выцарапать глаза, но та лишь криво усмехнулась, завидев бывшую подругу:
– Радуйся – скоро ты от меня избавишься.
– Можешь не верить, но я совсем не рада сложившейся ситуации.
– Не верю, – Ленка равнодушно пожала плечами. – Единственный человек, который поступил со мной честно в данной ситуации – это Андрис. Извинился, оплатил билет и попросил с вещами на выход. Не корчил из себя святошу как… некоторые. И не притворялся, что – ах! – ему ужасно жаль.
Аля не нашлась, что ей ответить. Она не лицемерила, говоря, что расстроена случившимся, но убедить Кудрявцеву в этом сейчас всё равно не получилось бы. Да и не стоило…
В лагере День Святого Валентина отпраздновали скромно, поскольку среди гостей почти не было семейных или влюблённых пар. Решено было украсить столовую свечами во время ужина и включить фоном какие-нибудь романтические мелодии – только и всего.
Впрочем, на ужин Андрис и Аля уже не остались – убедившись, что в лагере всё в полном порядке, они попрощались со всеми его обитателями до завтра и рванули с водителем в город.
Это и был тот самый сюрприз, который обещал ей Андрис. Никакие подарки, цветы, конфеты или плюшевые сердечки не обрадовали бы Алю так же, как возможность провести вечер и ночь как белый человек!
Андрис снял для них номер в прекрасном отеле, и Аля радовалась до слёз таким простым мелочам, как мягкая постель с белоснежными простынями, а также наличие тёплого туалета и ванной комнаты.
Она пролежала в горячей воде, смешанной с душистой пеной, не меньше часа, ни о чём не думая и блаженно закрыв глаза. Ей было так хорошо, что она, пожалуй, провела бы здесь всю оставшуюся жизнь! Правда, в конце концов Андрис всё же забеспокоился и, постучав в дверь, поинтересовался с опаской, не утонула ли она там.
А впереди была восхитительная ночь, за которой последовало не менее восхитительное утро…
Проснувшись рядом с Андрисом, Аля некоторое время просто лежала и любовалась им, пока он спал. Протянула руку и легонько тронула непослушные кудри, осторожно погладила, едва касаясь, чтобы не разбудить их обладателя… Аля вглядывалась в лицо Андриса и чувствовала, что задыхается от любви к нему – буквально плавится в этом остром и пронзительном чувстве. Она не могла на него насмотреться и до конца поверить, что этот потрясающий мужчина принадлежит ей. Как она умудрилась не разглядеть его тогда, в пещерах, в день их первой встречи?!
– Ты во мне сейчас дыру глазами протрёшь, – сонно пошутил Андрис, почувствовав Алин взгляд, и тут же притянул её к себе – горячий как печка, обнажённый, готовый к новым подвигам.
Утренний секс – ленивый, неторопливый, расслабленный, растягивающий обоюдное удовольствие до предела… Затем – совместный (в целях экономии времени) душ, лёгкий завтрак в ресторане отеля…
Держась за руки, словно влюблённые подростки, они уже направлялись к себе в номер, чтобы подготовиться к отъезду – и прямо в дверях столкнулись с парой.
– Извините… – машинально выпалила Аля, но, взглянув на Андриса, чуть не ахнула: его лицо вмиг побелело так, словно он увидел привидение.
– Что с тобой? – спросила она в замешательстве, но он её, кажется, совершенно не слышал: его взгляд был устремлён на мужчину и женщину, которых они встретили на входе.
Те сейчас тоже смотрели на него, и выражения их лиц менялись буквально на глазах.
– Андрис… – негромко выдохнула наконец женщина.
Аля почувствовала, как безвольно разжались его пальцы, выпуская её ладонь. Андрис продолжал смотреть на этих двоих во все глаза.
– Labdien…* – глухо выговорил он наконец.
Аля с некоторой опаской разглядывала парочку. Обоим было хорошо за пятьдесят, явно ближе к шестидесяти: мужчина – полноватый, седовласый, очень импозантный, женщина – стройная ухоженная блондинка со стильным каре.
Справившись с первым замешательством, они откликнулись вразнобой – тоже по-латышски. Затем женщина что-то коротко спросила, Андрис ответил. Далее разговор так и продолжался на чужом для Али языке. Она не понимала ни слова, поэтому отчаянно вслушивалась в голоса и интонации, считывала меняющиеся выражения лиц, точно пытаясь расшифровать, кто эти люди и что вообще здесь сейчас происходит. Андрис, кажется, был настолько растерян и выбит из колеи неожиданной встречей, что банально забыл представить их друг другу. Да он, похоже, вообще обо всём на свете забыл… в том числе и об Алином присутствии.
А вот женщина о ней не забыла. Разговаривая с Андрисом (сухо, без улыбки, словно отчитывая за что-то), она периодически стреляла глазами в Алину сторону, и той хотелось провалиться сквозь пол от неловкости. Это выглядело не просто праздным житейским любопытством, характер взглядов был иным: женщина словно оценивала Алю, сравнивая её с кем-то, рассматривала с головы до ног, отмечая каждую мелочь – и от этого было ужасно неуютно. Аля не сомневалась, что от пристального внимания незнакомки не ускользнуло ничего – ни синяки под глазами после бурной ночи, ни припухшие, вызывающе красные губы, зацелованные Андрисом… Она невольно отступила на полшага назад и скрестила руки на груди, ограждая себя от этого бесцеремонного разглядывания.