— Твоя… — повторяла я, пока он не дернулся в последний раз, давя хриплый стон, сжал мои бедра… и излился глубоко внутри густым, горячим фонтаном.
Тяжело дыша, не двигался пару секунд, потом опустился на меня, снова закрывая собой и шубой…
— Я не хочу тебя замораживать… — глухо сказал он спустя долгие мгновения блаженной тишины и неги.
Я подняла уже тяжелеющие ресницы. С трудом проглотила комок в горле. И вспомнила.
— Что значит — «ты искал меня по всем мирам»?
Все еще во мне он передернулся, и я почувствовала, как по ногам стекает его сперма — снаружи моего тела она очень быстро становилась холодной.
— Девочка-вессен… — не сразу ответил он. — Горячая, как лето, солнечная и невинная… Мне было написано на роду найти тебя…
— Найти, чтобы… что?
Спросила и тут же пожалела. Дура! Дура! Зачем тебе знать правду? Ведь это же сто процентов не то, что ты думаешь! Ты — просто уникальный экспонат…
Он поднялся — неожиданно резко.
— Идем. Иначе ты никогда не узнаешь ответа на свой вопрос.
Глава 7
Шуба больше не работала.
Я чувствовала это каждым сантиметром своей кожи, каждой продрогшей косточкой. Чувствовала сердцем, бьющимся все медленнее и медленнее.
Прижимая меня к себе спиной, Лорд Арген закрывал нас, как мог, запахивал на мне полы шубы… но руки должны были оставаться свободными.
Я должна была сложить эту долбанную мозаику из разбитого ледяного зеркала… Должна была собрать из кривых, колючих осколков фигуру символа своего племени — человеческого. Пока человеческого. Символа, который придворный колдун явил передо мной в воздухе, в ореоле из рдеющего, голубого огня.
Зачем — мне не объяснили, да и времени не было.
— Н-не могу… нет сил, — слабо проговорила я, прижимая ко рту руки и дуя на них.
Положила голову Освальду на грудь, стараясь не дрожать так сильно.
— Так. Хватит. Я отвезу тебя домой… — твердо сказал король. — Не дам тебе умереть.
— Вы же знаете, что это невозможно… — донесся до меня спокойный голос Игрид. — Сфера не выпускает необработанных… Только впускает…
— Тогда я разобью эту чертову Сферу! — прорычал король, судорожно прижимая меня к себе.
— И погубите всех на этом острове? Ради одной человечки?
Он не ответил, только сжал челюсть и выправил вперед мои руки — без перчаток, иначе не сработает.
Кривой треугольник вправо, загогулину, похожую на луну — вниз, хвостиком для непонятной буквы…
Руки уже почти не чувствовались…. Пальцы не двигались… Даже если выживу, обморожение мне гарантированно… Останусь без пальцев… или вообще без рук… Боже, лучше смерть…
— Готово! — прокричал колдун, сравнивая мозаику с картинкой в огненно-ледяном круге.
Словно услышав его, выложенный по поверхности огромного зеркала кривоватый узор задрожал, склеился еще крепче, превращаясь в стройную, целостную фигуру — неизвестный мне иероглиф, символизирующий скоротечность людской жизни.
— Теперь надо посмотреть в центр Знака. Подойди, девочка, ближе…
Но я уж не могла двигаться, только трястись от холода. Освальд шагнул вместе со мной, подталкивая мои одеревенелые ноги и пряча руки под шубу.
— Не спи! Открой глаза! — скомандовал он мне, и я поняла, что действительно засыпаю — стоя, положив голову ему на грудь.
С превеликим трудом я подняла тяжелые веки, открыла глаза и посмотрела куда он велел, но видела лишь собственное дыхание — густое облачко пара, последнее тепло моего замерзающего тела.
— Закройте ей рот! — невидимая мной, скомандовала Игрид.
Лорд Арген немедленно послушался. Прикрыл мне рот и нос широкой ладонью, позволяя дыханию задержаться в непосредственной близости от моего рта. Облачко перестало затмевать взор, и я смогла наконец посмотреть на свое отражение.
Долгие секунды ничего не происходило…
Мне вдруг стало тепло — почти жарко… До одури, до тошноты жарко…
— Пусти! — засопротивлялась я, пытаясь освободиться, убрать его руку от своего лица, оттолкнуть эту душащую меня гору плоти…
— Что с ней? — испугался колдун.
— С ними всегда так, — прошипел сзади Освальд, удерживая меня из последних сил. — Перед тем, как совсем замерзнуть… они… им… становится жарко… Ох!
Уже ничего не соображая, я пнула его по ноге, отпихнула и по инерции полетела вперед, к зеркалу — но мне было уже плевать, что там, в этом зеркале… Все что хотелось — это сорвать с себя одежду — всю! И эту дурацкую серую шубу, и платье.
Зарычав, я дернула пряжку у горла, с корнем вырывая ее… сдернула с себя шубу… и замерла, случайно встретившись взглядом с собственным отражением в самом центре ледяного знака.
На меня смотрело… нечто.
То есть где-то, во всем этом, безусловно, пряталась я. Точнее под всем этим — под мягким, лучистым свечением, окружившим меня каким-то невероятным, почти ангельским ореолом.
— Что это? — пробормотала я.
Знак вдруг содрогнулся, подернулся зябью… и сменился другим — черно-золотым цветком, пульсирующим и трепещущим.
— Ан модиари эт вереди устхава инь! — громогласно вскричал колдун, поднимая вверх пылающий синим пламенем жезл. И ударил им об землю. — Восстань, вессен-дари! Восстань и живи среди нас!
Не знаю, как вессену, но мне было не до восстаний.
Потому что в этот самый момент, сильно стукнувшись в грудь, сердце мое замерло, дыхание вырвалось из груди судорожным, холодеющим вздохом, а мир, перевернувшись вверх тормашками, полностью и намертво выключился.
Глава 8
…Облако… Воздушное, обтекающее ноги и руки, прохладное облако, в котором я парю в чудесной невесомости…
Оно качало и убаюкивало, погружало в себя с головой и выталкивало на поверхность…
Блаженная, покойная нега…
Я умерла? Как грустно…
Но как же хорошо…
Нет, не облако, поняла я спустя маленькую вечность. Перина. Мягкая и пушистая, как свежий снег…
Собрала в ладошку, сжала… Сыпется.
— Она просыпается, мой господин.
Голос принесло откуда-то снизу, что удивило. Разве ангелы не должны быть наверху?
Я попыталась открыть глаза, но что-то мешало.
Веки, стало понятно спустя несколько мгновений. Тяжелые, плотно закрытые веки — будто камнями глаза придавило.
— Снимите ей повязку.
Что-то прошуршало по коже лица, и внезапно стало светло, будто штору подняли в комнате. Веки оказались не такими уж тяжелыми, и я смогла открыть глаза.
Первое, что увидела, был балдахин — кремового цвета с густой бахромой и кисточками, свисающими со столбов кровати…
Кровать? В раю?
Я попыталась повернуть голову, и это оказалось ошибкой — в затылке все взорвалось резкой, пульсирующей болью. Застонав, я попыталась приподняться.
— Шш… не так быстро, детка… Твоему новому телу нужен покой.
О, этот голос я узнала сразу. Как не узнать того, кто еще недавно шептал мне в уши ласковые нежности и глушил всхлипы поцелуями?
Я не ошиблась — в поле моего зрения вплыло лицо Лорда Аргена — почему-то осунувшееся и посеревшее.
Прохладная рука легла на щеку.
— Как ты себя чувствуешь?
Я облизнула пересохшие губы, пошевелилась осторожно, зарываясь еще глубже в перину. Похоже, кроме затылка, остальные части тела в порядке. И, вообще, для замерзшей насмерть человечки я чувствовала себя на удивление… живой.
— Голова болит… — почти беззвучно прошептала я.
Он устало улыбнулся.
— Это как раз не страшно. Ты ударилась, когда упала. Твое новое тело залечит рану… как и следы обморожения…
Тут до меня сразу дошли три вещи.
Во-первых, я не умерла. Во-вторых, я лежу в той самой постели из снега, в спальне Его Величества, и мне совершенно не холодно, а наоборот, очень даже уютно. В-третьих, Освальд в который раз повторяет словосочетание «твое новое тело».
— Что… со мной… случилось? — говорить все еще было непросто, губы не слушались, голос хрипел, будто простуженный или севший.
Вместо ответа он взял мою правую руку и поднес к глазам. Я моргнула, фокусируя взгляд… и тихо ахнула — точнее прохрипела нечто невнятное.
Окольцовывая запястье, странный, но до боли знакомый узор въелся в кожу, наподобие живой татуировки — крупный, пульсирующий цветок, черного цвета, окаймленный золотым свечением. Изящный, витой стебель овивал руку, сходясь по обе стороны от цветка, под самой серединой ладони.
Черная зорри — неизвестно откуда вдруг вспомнила я. Редчайший вид, из мира, в котором родилась моя истинная сущность, придающая душе стойкость, а телу — неуязвимость. А, точнее, меняющая физическую оболочку под среду обитания — так, как это было необходимо.
— Зеркало… — прошептала я. — Пожалуйста, зеркало…
Освальд нахмурился, мотнул головой.
— Пока рано… Ты можешь не справиться…
Я схватила его за руку, приподнимаясь.
— Умоляю… Я должна знать…
Помедлив, он все же кивнул. Сделал кому-то жест рукой, и через минуту уже держал зеркало — обычное, ручное. А я постаралась, как могла, морально приготовиться. Если я превратилась в жуткую зеленую жабу… в этом мире я точно не останусь. Разве что Его Величество поцелует, и я снова стану «принцессой»…
— Давай, — твердо сказала я, и он вытянул вперед руку.
Первое, что бросилось мне в глаза — цвет лица. Я будто превратилась в искусно выполненную, мраморную статую — только прожилок и не хватает. Идеально ровная, идеально гладкая, золотисто-бежевая кожа без тени румянца буквально светилась, отражая лучи низкого северного солнца.
Волосы тоже лежали ровно и гладко — повторяя формы моей праздничной новогодней прически, будто навеки зацементированные каким-то магическим лаком.
Освальд был прав. Я действительно оказалась к этому не готова.
Махнув рукой, чтобы убрали зеркало, я упала обратно на снежную подушку и горько разрыдалась.
— Не хочу… не хочу такой быть…
— Оставьте нас! — скомандовал Лорд Арген.