«Георгию Николаевичу Урвачёву Помощнику командира 34 иап по ВСС (воздушно-стрелковой службе. – В.У.) в то памятное время. На память о легендарных событиях отражения Октябрьского наступления немцев под Москвой в грозном 1941 году с аэродрома Ржев. И о сбитом Вами немецком бомбардировщике Ю-88, пилотируя моим счастливым истребителем МиГ-3. Стефановский 4.9.70 г.». Немного запамятовал Петр Михайлович – был сбит не Ю-88, а Ме-110. Да и в летной книжке путаница с количеством сбитых «мессеров» – почему-то их записано два.
В тот день заместитель командира 6-го иак полковник Стефановский прилетел на «счастливом» МиГ-3 в 34-й полк и скрылся за дверями штаба. В это время в небе показался немецкий двухмоторный самолет, и командир эскадрильи Шокун приказал только что вернувшемуся после боя с «юнкерсами» Урвачёву, чей истребитель еще не был готов к новому вылету, перехватить самолет противника на МиГе Стефановского.
Урвачёв, взлетев, дал «полный газ» и не сбавлял его, пока не догнал «немца» на высоте 6000 м, попытался скрытно подойти к нему сзади снизу, но все-таки нарвался на очередь немецкого стрелка и сам открыл огонь. Он видел, что попадает, но Ме-110 шел как заговоренный. Тогда Георгий нажал гашетку пулеметов и не отпускал ее, пока «мессер» не загорелся и рухнул на землю. На аэродроме МиГ был возвращен на прежнее место, но после боя из-за длительного полета на максимальном режиме и непрерывной стрельбы вид аэроплана был ужасный – залитый маслом, в копоти и пулевых пробоинах, стволы пулеметов в окалине. Когда появился Стефановский, он оторопел:
– Какой варвар летал на моем самолете?!
Ему доложили о произошедшем, и приговор «варвару» был коротким:
– Забирай эту машину себе и сам на ней летай.
Взял в полку У-2 и улетел, куда ему было надо.
Видимо, опыт этого боя заставил летчика Урвачёва впоследствии, как правило, избегать атаки Ме-110 сзади из нижней полусферы, хотя они кажутся более безопасными из-за того, что стрелку противника трудно вести заградительный огонь, так как мешают фюзеляж и «хвост» собственного самолета. Однако атака с набором высоты и малой скоростью сближения затянута и поэтому Урвачёв успел «принять» на свой самолет несколько пробоин.
Он говорил, что после этого предпочитал атаковать не только Ме-110, но также «юнкерсы» и «хейнкели» сверху, пикированием на цель. В этом случае приходилось идти прямо на пулеметы стрелков самолета противника, однако атака была скоротечной. Надо было только успеть прицелиться и открыть огонь раньше противника. Как свидетельствует боевой счет Урвачёва, ему это иногда удавалось, а его противникам ни разу.
Через день в районе Ржева летчики эскадрильи Шокуна вели уже почти непрерывные воздушные бои. Два из них на счету Георгия Урвачёва, в том числе один – с Ю-88 на высоте 4000 метров. На следующий день Виктор Коробов в составе звена с Иваном Лукиным и Михаилом Бубновым сбил одного из атакованной ими группы «юнкерсов». Владимир Бардин и Василий Герасимов в бою с восьмеркой Ме-110 тоже одного из них сбили. Андрей Шокун уничтожил Ю-88. А еще через день комиссар эскадрильи Василий Герасимов, Михаил Бубнов, Владимир Бардин и Георгий Урвачёв дрались с большой групой «юнкерсов».
Но в эти же дни полк понес первые боевые потери. 8 октября в воздушном бою с тремя Ме-109 в районе Ржева погиб заместитель Шокуна, старший лейтенант Иван Лукин. Настоящим «черным днем» для полка стало 11 октября, когда его летчики обеспечивали штурмовые удары И-153 «чаек» и тяжелых истребителей Пе-3, соответственно, из 120-го и 95-го полков. Из боевого вылета не вернулись младшие лейтенанты, командир звена Алексей Макаров и летчик Иван Дыкин после воздушного боя, который они вместе с лейтенантом Степаном Тихоновым втроем вели в районе Можайска против четверки Ме-109.
В это время эскадрилья капитана Найденко в полном составе из девяти истребителей вылетела с аэродрома Инютино для сопровождения и прикрытия штурмовиков Ил-2 в районе города Белого, где вступила в тяжелый бой с шестнадцатью Ме-109 из группы (полка) III/JG27, дислоцировавшейся на аэродроме у Сычевки. В ходе боя Михаил Найденко, Николай Мирошниченко и Сергей Платов каждый сбили по самолету противника, однако пять истребителей эскадрильи из девяти не вернулись на свой аэродром.
Только на следующий день в полк поступили сведения, что в этом бою погиб адъютант эскадрильи Владимир Фокин, покинули с парашютами подбитые самолеты Сергей Платов и раненый Василий Писецкий, а Михаил Найденко и Николай Мирошниченко с пробитыми бензобаками совершили вынужденные посадки.
Урвачёв в этот «черный» для полка день выехал в Москву для получения нового МиГа на авиазаводе № 1 и по дороге на Ходынку заскочил к своей маме на Варшавское шоссе. В кухне коммунальной квартиры, где она жила, Георгий увидел на плите огромный бак с кипящей водой, подумав, что это для стирки белья. Мать встретила его попреками за то, что он якобы «сбежал с войны», и поэтому, раз мужики бегут, «фабричные бабы» решили сами защищать Москву – поливать немцев кипятком, когда они придут в город. Сын успокоил ее, сказав, что отлучился «с войны» по делам на один день, и помчался на завод, который уже начал эвакуацию в Куйбышев.
На следующий день он, как и обещал своей маме, на новом МиГе вернулся «на войну», до которой было всего полчаса лета:
«12.10.41. МиГ-3, Москва – Внуково, 1 полет, 30 минут».
Лейтенат Александр Потапов из эскадрильи Александрова в тот день сбил Ме-110. А назавтра и другие летчики этой эскадрильи по всему району патрулирования преследовали самолеты противника, пытавшиеся прорваться к Москве, как, например, сам старший лейтенант Николай Александров и лейтенант Константин Букварёв, которые от Кубинки до Звенигорода атаковали Ме-110. Показательны в этом отношении воздушные бои Николая Тараканчикова. В 8.00 он от Наро-Фоминска до Боровков атаковал Хе-111, в 14.40 вместе со Степаном Тихоновыми и Григорием Федосеевым западнее Можайска вел бой с Ме-110, а в 17.00 он и Александров атаковали Хе-111 от Наро-Фоминска до Кубинки.
Воздушные сражения в октябре
19 октября в Москве было объявлено осадное положение, а в предшествующие два дня немецкая авиация предприняла налеты, пытаясь прорваться к ней. Отражая их, летчики 34-го полка провели шестнадцать воздушных боев.
17 октября они патрулировали и перехватывали самолеты противника в районе Наро-Фоминска и Можайска. Воздушные бои, которые начались в полдень и шли почти непрерывно до наступления темноты, вели Николай Прокопов, Михаил Бубнов, Степан Тихонов, Николай Тараканчиков и Георгий Урвачёв, дравшийся с Ме-110 в районе Апрелевки. Однако была «сильная облачность, что мешало успешному завершению воздушных боев, противник уходил в облачность», как сказано в донесении полка.
Следует заметить, что немецкие пилоты постоянно использовали облака, чтобы уклониться от атак перехватчиков. Как это иной раз происходило, видно из рассказа Николая Дудника о его попытке атаковать немецкий самолет-разведчик: «Облачность была плотная на высоте <…> 1500 метров. Я только к нему приближусь – он в облака. Я болтаюсь, жду, когда он из них выйдет. Он выскочит где-нибудь, я к нему, а он опять уходит. Я, конечно, пострелял по нему, но с большой дистанции не попадешь».
В трудное положение в тот день попали Николай Александров, Юрий Сельдяков и Александр Потапов. Они атаковали пару Ю-88, которые успели скрыться в облаках. Но в это время на них сверху свалились шесть Ме-110. Воздушный бой длился 20 минут, «самолеты противника были рассеяны и ушли в облака». По докладам летчиков, один «мессер» был сбит Потаповым, второй – Александровым, но подтверждения не поступили.
Назавтра с утра девять Ме-110 попытались штурмовать аэродром Внуково, но были встречены Александровым, Сельдяковым, Букварёвым и Прокоповым. Двум «мессерам» удалось прорваться к аэродрому и поджечь на нем бомбардировщик ТБ-3. В ходе этого боя Юрию Сельдякову пришлось драться с тремя Ме-110, а Николай Александров одного «мессера», чтобы не ушел в облака, прижал сверху к земле и в районе Апрелевки сбил. Затем он и Букварёв атаковали двух бомбардировщиков До-215, но тем удалось скрыться в облаках.
В следующие три дня погода окончательно испортилась, облачность опустилась почти до земли, шел дождь, аэродром был закрыт туманом и вылетов не было.
22 октября с утра вновь была сплошная облачность на высоте всего 50—200 м и ограниченная видимость. Но к полудню облака поднялись до 1000–1500 м, немцы группами по 60 самолетов атаковали военные объекты в пригородах столицы, и под Москвой развернулось воздушное сражение. По запискам Урвачёва: «В этот день бои шли от Тушино до Люберец весь день, но ни один немецкий самолет не прорвался к Москве». Газета ВВС Красной армии «Сталинский сокол» тоже отмечала, но почему-то игриво: «На небе в этот день не было скучно. Куда ни глянь, – всюду самолеты, всюду дерутся».
Бомбардировщики шли под нижней кромкой облаков, готовые в любой момент скрыться в них. Первые воздушные бои завязали Юрий Сельдяков с Ю-88 у Можайска и Петр Ерёменко в районе Кубинки с Хе-111, которые поспешили уйти в облака. Но через несколько минут немецкий бомбардировщик До-215 все-таки рухнул на землю около Наро-Фоминска после атаки Николая Александрова, обнаружившего его за облачным слоем на высоте 2000 м и сблизившегося с ним до 100 метров.
Следующим был Хе-111, которого Сергей Пантелеев преследовал от Внуково до Кубинки и сбил с дистанции 250 метров. А Виктор Коробов настиг скрывшегося в облаках Ю-88, который уже горел после его атак, и добил в упор с дистанции 50 м у Наро-Фоминска.
Василий Герасимов подловил пару Ю-88 под облаками на высоте 800 м, и один из них, загоревшись, рухнул на землю. Когда уже все летчики полка вели сражение в воздухе, с аэродрома взлетел их командир Леонид Рыбкин, с ходу атаковал и сбил Ю-88.
Лейтенант Юрий Сельдяков, организатор и руководитель полкового «