«Как всегда, храбро дрались с врагом истребители части, где командиром капитан-орденоносец Александров. В гупповых и индивидуальных боях они сбили 4 вражеских самолета».
Однако победы давались нелегко. Самолет Платова в бою был поврежден, и, не дотянув до Внуково, Сергей приземлился у Подольска. А Сельдякову пришлось вести бой с четверкой Ме-109, после которого он вернулся на аэродром, как поется в старой песне, «на честном слове и на одном крыле». Но в тот ясный, солнечный день с боевого задания не вернулся командир звена старший лейтенант Александр Потапов.
К 5 декабря нарофоминский прорыв был ликвидирован. Он стал последней попыткой немцев прорваться к Москве и первой победой в начавшемся контрнаступлении Красной армии. 34-й полк, как и другие истребительные полки 6-го корпуса ПВО, выполнял задачи по прикрытию наступающих войск Западного фронта. Кроме того, летчики полка в первый день контрнаступления совершили пять вылетов на штурмовку войск противника, разогнали его полковую колонну и уничтожили более 50 солдат вермахта.
12 декабря, после сообщения Совинформбюро о провале немецкого плана окружения Москвы, в полку состоялся митинг. У всех было приподнятое, боевое настроение. Воентехник 2-го ранга Семенов, выступая, сказал: «Наступление<…>Запдного фронта<…>удесетеряет наши силы<…>. Мы с честью до конца выполним свой долг перед Родиной. Наши самолеты и вооружение будут разить врага в воздухе и на земле». Капитан Дурнайкин заверил: «Будем еще сильнее и крепче бить заклятого врага, разить фашистских пиратов насмерть. Никакой пощады немецким захватчикам!» Урвачёв в это время вылетел для разведки обстановки на дорогах в районе Рузы и Можайска.
На следующий день командир полка подвел и горький итог 1941 года: «В боях за Социалистическую Родину, верные воинской присяге, проявив мужество и героизм, не вернулись с боевого задания», – и далее фамилии восьмерых летчиков полка. Завершает этот мартиролог приказ командира: «Выше перечисленный состав из списков части исключить и выслать семьям документы о предоставлении пенсий». В этом приказе не был упомянут Александр Потапов, поиски которого продолжались. А через день с боевого задания не вернулся заместитель командира эскадрильи Захар Дурнайкин. Имена этих летчиков, из числа самых опытных в полку, должны были стать первыми в новом списке погибших.
Тем не менее характерные боевые эпизоды накануне и в день гибели Захара вновь свидетельствовали о завоевании превосходства над немцами в воздухе под Москвой. Так, 14 декабря Букварёв и Тараканчиков вдвоем атаковали четверку Ме-109 у озера Трестьянское, а Платов и Байков – еще одну четверку «мессесров» около Кубинки. На следующий день семерка истребителей в составе Мирошниченко, Платова, Коробова, Бубнова, Тараканчикова, Букварёва и Байкова в районе Тучково встретилась с семеркой Ме-109. И в каждом из этих случаев немцы уклонялись от боя и спешили уйти на запад. Особенно торопилась семерка «мессеров», которая уходила, как говорят летчики, «с прижимом», то есть разгоняясь на пологом пикировании.
И все-таки в эти два дня список побед полка был пополнен. В районе Одинцово, у села Каринского, Константин Букварёв «срезал» Ме-109, а на следующий день он в паре с Николаем Тараканчиковым в том же районе, у поселка Часцы, сбил Ю-88. Через три дня на свой боевой счет Николай записал еще один сбитый в составе звена Ю-88, а Константин – Ме-110, в паре.
Ясные, морозные дни начала месяца сменились оттепелью и ухудшением погоды. Тем не менее в декабре у Георгия Урвачёва 22 боевых вылета, в том числе в практически нелетную погоду. В один из таких дней, после его взлета в составе звена, аэродром был закрыт опустившейся почти до земли облачностью, дымкой и снегопадом. Однако вернувшиеся из боевого вылета летчики смогли приземлиться, что отметил командир полка в приказе: «За отличное выполнение посадки на свой аэродром при сложных метеоусловиях после выполнения боевого задания объявляю благодарность лейтенанту Бубнову М.Н., младшим лейтенантам Урвачёву Г.Н. и Коробову В.Ф.».
В эти же дни вдруг пришло письмо от их командира Андрея Шокуна, которого месяц назад, после того, как в разведке он был сбит зенитным огнем, уже помянули и исключили из списков полка. Оказалось, Шокун в том вылете не погиб, а был ранен, во время падения горящего самолета выброшен из его кабины, потерял сознание, попал в плен и освобожден в ходе наступления Красной армии под Москвой. Андрей писал, что находится в войсковом лазарете на излечении от ожогов и ранений.
На одной из сохранившихся у Георгия Урвачёва фронтовых фотографий – человек в гимнастерке с капитанскими «шпалами» на петлицах и орденом Красного Знамени на груди. На обороте чернилами написано: «Андрей Шокун. Погиб 26/ХI-41». Последние слова зачеркнуты красным карандашом и надпись: «Внуково. Воскрес 12.ХII-41 г.». А командир полка тогда приказал: «Капитана Шокуна А.Н. считать прибывшим <…> из эвакогоспиталя, по состоянию здоровья направляется в госпиталь 6-го АК ст. Томилино».
После ранения и плена Шокуна особисты потребовали отстранить его от летной работы и уволить. Однако заместитель командира 6-го иак полковник Стефановский, наоборот, повысил его в должности и назначил штурманом-заместителем командира 34-го полка. Впоследствии он вспоминал: «На такое своеволие кое-где посмотрели косо. Но мы с командиром авиакорпуса настояли на своем».
Глава IVПрикрывая наступающие войска
Прикрытие войск и штурмовки, которые не засчитываются
В начале 1942 г. Урвачёв, как и все летчики 34-го полка, участвовал в авиационном обеспечении наступления войск Западного фронта, выполняя до 3–4 боевых вылетов в день на их прикрытие от ударов немецкой авиации, а 3 января он вылетел для разведки обстановки на дорогах в районе Юхнова.
В этот период у Николая Тараканчикова при возвращении после выполнения боевого задания, в пяти километрах от аэродрома из-за поломки остановился мотор самолета. Но он смог благополучно приземлиться, не выпуская шасси, на случившейся внизу поляне. Это летное происшествие заслужило внимание потому, что за полгода до этого, также в пяти километрах от аэродрома, но после взлета, на его самолете случилось то же самое. Однако тогда поляны рядом не оказалось, самолет упал в лес, и Николай оказался в госпитале.
А в конце января звено Тараканчикова, Николая Мирошниченко и Виктора Коробова открыло боевой счет полка в наступившем году, сбив Хе-111 в районе деревень Гусево и Пирово на севере Калужской области, в 20–30 км от границы с Московской областью, где в эти дни развернулись воздушные бои. Это было связано с тем, что немецкая авиация попыталась массированными налетами воспрепятствовать наступлению советских войск. При отражении одного из этих налетов Георгий Урвачёв на высоте 4000 м атаковал «юнкерса» «в лоб», затем из задней полусферы – «в хвост», но противник смог уйти:
«3.02.42. МиГ-3. Прикрытие войск, 1 полет, 1 час 05 минут. Воздушный бой с Ю-88».
Однако у его друзей в тот день были более результативные бои в 80—100 км к западу от Калуги. Тараканчиков в районе деревни Дубровки сбил Хе-111, Байков в паре с Сельдяковым у Юхнова – Ю-88, а затем в составе пятерки истребителей с Платовым, Коробовым, Ерёменко и Бубновым – «хейнкеля» в районе деревни Большое Устье.
Через день, прикрывая свои войска, Байков вместе с Коробовым северо-западнее станции Угрюмово сбил Ме-110 из ночной истребительной группы NJG.4, входившей в состав тяжелой истребительной эскадры ZG26 «Хорст Вессель». Пилот и стрелок «мессера», унтер-офицеры Гизенбокк и Наудит погибли. Впоследствии летчикам полка неоднократно пришлось встречаться с «мессерами» из этой эскадры, воевавшей в небе Польши, Норвегии, Франции, Англии, Балкан, Крита и укомплектованной опытными экипажами.
После этого Байков дрался с парой Ме-109, Коробов и Федосеев – с двумя Хе-111, а Мирошниченко, Букварёв, Тараканчиков и Киселёв – с группами Хе-111 и Ю-88. Назавтра Сергей Байков продолжил свою «победную серию» и записал на свой счет «хейнкеля», сбитого северо-западнее Юхнова.
Затем погода испортилась, и авиация полторы недели оставалась на аэродромах. Но едва развиднелось, снова последовали непрерывные вылеты на патрулирование, перехват самолетов противника, прикрытие войск и ожесточенные бои. В этих вылетах лейтенант Урвачёв вместе со старшим лейтенантом Сельдяковым участвовали как ведомые летчики капитана Найденко, одного из самых опытных пилотов полка. Он еще в 1939 г. в Китае, в районе города Ланьчжоу на реке Хуанхэ участвовал в воздушных боях, после которых на его боевой счет были записаны 15 групповых побед над японскими бомбардировщиками.
После того, как погода наладилась, полк продолжил выполнение одной из основных своих боевых задач в тот период – прикрытие войск 39-й армиии, ведущей наступление к западу от Ржева в составе Калининского фронта. С этой целью вылетело и вступило в бой с немецкими бомбардировщиками звено Михаила Найденко, Юрия Сельдякова и Георгия Урвачёва, в летной книжке которого повилась новая запись:
«19.02.42. МиГ-3. Патрулирование, 1 полет, 1 час. В составе звена в районе Батюшково сбил самолет противника типа Ю-88».
Еще один «юнкерс» сбило рядом с Москвой, у Курьяново, звено в составе Сергея Платова, Николая Тараканчикова и Ивана Елисеева.
Несколько дней спустя, северо-западнее Москвы под Солнечногорском, Виктор Киселёв, Константин Букварёв и Николай Ерёменко провели трудный бой с шестеркой Ме-110 и парой Ме-109. Эта пара завязала бой с Ерёменко, а 110-е атаковали в лоб Киселёва и Букварёва, которые на дистанции 800 м встретили их огнем. Немцы дрогнули, стали отворачивать в сторону, но ведущий шестерки кувыркаясь пошел к земле. Остальные поспешили развернуться на запад. Впоследствии было установлено, что Ме-110 были из эскадры «Хорст Вессель», а в сбитом «мессере» погибли пилот фельдфебель Бергманн и стрелок унтер-офицер Людекке.