стоять на ступеньках и входить с передних площадок в вагоны трамвая, троллейбуса и автобуса, <…> сидеть в вагонах <…> в присутствии старших по званию».
Нарушители подлежали задержанию и направлению в комендатуру. Красная армия приобрела новый облик.
Однако недалекое будущее показало, что чрезмерное стремление к новому облику может далеко завести отдельных щеголей. Так, техник-лейтенант Есичко дал портнихе в соседнем поселке заказ перешить ему обмундирование. Когда заказ был выполнен, хитроумный техник-лейтенант самовольно взял в полку автомашину, загрузил ее в лесу дровами, которыми и расплатился с портнихой за работу. А для компенсации израсходованного при перевозке дров остродефицитного в условиях войны горючего предприимчивый Есичко слил бензин из самолета.
Товарищеский суд чести командного состава, рассмотрев дело изобличенного техника-лейтенанта и учитывая его предыдущие взыскания по службе, решил, что он заслуживает снижения воинского звания «за преступно халатное отношение к служебным обязанностям, подрыв советской воинской дисциплины, за нарушение воинской присяги и дискредитацию чести советского офицера». В связи с этим командир полка ходатайствовал перед командованием о лишении Есичко звания «с посылкой на фронт в действующие наземные части, так как в дальнейшем в частях ВВС его использовать невозможно».
100-я победа, рассказы бывалых летчиков и летчики-сержанты
В феврале у старшего лейтенанта Урвачёва всего шесть боевых вылетов, и в их числе новый вид боевого применения, когда летчик сам ищет себе цель для атаки:
«11.02.43. Як-1. На охоту, 1 полет, 42 минуты».
А в начале марта один из его учебно-тренировочных полетов на МиГ-3 закончился летным происшествием: «При посадке по окончании пробега порывом ветра подуло под крыло. Самолет зацепился за землю, вследствие чего развернуло вправо, т. к. ветер был сильный, самолет перевернуло на спину. Экипаж невредим». Вывод командира: «Виновен старший лейтенант Урвачёв Г.Н., не дождавшийся выкладки старта против ветра». Решение: «На летчика наложено взыскание 5 суток домашнего ареста».
В последующие дни марта у него восемь боевых вылетов, и в том числе:
«11.03.43. Як-1. На перехват противника, 1 полет, 1 час 06 минут, высота 7000 м. Сбил Ю-88 северо-западнее Сычевки 30 км».
За день до этого старший лейтенант Виктор Коробов в паре с ведомым летчиком сержантом Василием Захаровым вылетели на перехват немецкого разведчика Ю-88, уходившего на запад, и преследовали его на высоте 7000 метров. Недалеко от линии фронта, на встречном курсе, на высоте 4500 м появились два Ме-109, которые, не заметив Коробова и Захарова, разминулись с ними. «Юнкерс» был все еще далеко и, видимо, уже недосягаем для перехватчиков, да и оставлять за спиной «мессеров» было опасно.
Поэтому Виктор Коробов развернулся на 180° и, разогнавшись на пикировании, обрушился на ведомого летчика немецкой пары истребителей. Но тот не принял боя и сам, перейдя в пикирование, ушел к линии фронта. Виктор, используя запас скорости, атаковал ведущего, поймал его в прицел на выходе из боевого разворота, и после первой же очереди «мессер» перевернулся – видимо, летчик был убит, – вспыхнул и, кувыркаясь, упал на землю близ Сычевки. Это была сотая победа на боевом счету летчиков 34-го полка.
Через день в связи с этим в полку состоялся митинг. Выступавшие говорили: «В этих победах заложен героизм летчиков – Александрова, Киселева, Тараканчикова, Платова, Коробова, Урвачёва, Белоусова и других, самоотверженная боевая работа авиамехаников и младших авиационных специалистов». Во время митинга старший лейтенант Урвачёв в паре со старшим сержантом Гозиным, находившиеся в дежурном звене, по тревоге были подняты в воздух на перехват Ю-88 из авиагруппы дальней разведки 4.(F) /14.
Они обнаружили его на высоте 7000 м и атаковали со стороны солнца настолько внезапно, что стрелок противника не успел сделать ни одного выстрела и был убит. После второй атаки у «юнкерса» загорелся левый мотор, и он пикированием перешел на бреющий полет. Здесь летчики продолжили атаку и Сергей Гозин в упор бил по кабине и моторам разведчика, который вскоре потерял управление и рухнул – 101-я победа полка.
Командир полка отметил, что боевая работа мужчин в небе привлекла внимание женщин на земле: «Сбитие самолета противника подтверждается гражданками деревни Дубровки, присутствовавшими на месте падения самолета», а Сергей Гозин «в этом воздушном бое проявил себя храбрым и бесстрашным сталинским соколом» и объявил ему благодарность. Вскоре Сергей был награжден медалью «За отвагу».
В красноармейской газете 6-го истребительного авиационного корпуса «За храбрость» появилась большая фотография, на которой с трудом можно было узнать летчика Урвачёва, и заметка: «Позавчера старший лейтенант Урвачёв в паре с сержантом Гозиным сбил немецкий бомбардировщик «Юнкерс-88». Противник шел на большой высоте. Здесь его встретили совтеские летчики. Пытаясь спастись, «Юнкерс» пикировал почти до земли. Но и тут он не ушел от смертельного огня истребителей».
Более тридцати лет спустя об этом же бое вспоминал на встрече ветеранов 34-го иап в Клину бывший начальник штаба полка Александр Михайлович Фирсов, седовласый, спокойный и неторопливый человек:
– Жора Урвачёв был профессор, с молодыми летчиками практические занятия проводил в бою. Однажды подняли его в паре с таким летчиком на перехват разведчика, а я их наводил и был с ними на связи. После первой атаки Жора говорит ведомому летчику: «Видишь, в задней кабине ствол пулемета вверх торчит? Значит, стрелка я убил. Выходи вперед меня, бей по кабине с переходом на двигатель …ну вот – горит, пошли домой».
Александр Михайлович продолжил:
– Он сделал самое опасное – нейтрализовал в «юнкерсе» стрелка, который встречает атакующий истребитель огнем в упор. После этого мог добить «юнкерса» и записать его на свой личный счет. Однако он вывел вперед молодого, чтобы тот почувствовал себя победителем, приобрел уверенность в себе, без чего боевого летчика не бывает.
Через два часа после этого боя в районе Клина были наведены на самолет противника Сергей Платов и Александр Тихонов. В первой же атаке на самолете Сергея был пробит масляный бак, и он совершил вынужденную посадку в Алферьево. Александр продолжил преследование, но «по израсходованию горючего» тоже произвел вынужденную посадку в районе Серпухова. А Виктор Коробов через три дня после этого встретился с Хе-111, которого атаковал сверху справа, и с дистанции 75 метров ударил по правому мотору и кабине. Во второй атаке из такого же положения он подбил левый мотор, и самолет противника начал снижаться. Еще одна пулеметная очередь – и он рухнул на землю в районе Вязьмы.
«Преподавательскую» деятельность «профессор» Урвачёв вскоре продолжил в многотиражке 6-го иак «За храбрость». В рубрике «Рассказы бывалых летчиков» появились его заметки: «Мне не раз приходилось участвовать в воздушных сражениях <…>. После боя я проверяю каждый свой шаг, делаю для себя необходимые выводы <…>, это дает возможность успешно противопоставлять ухищрениям врага свою <…> тактику». Полагая, что это «будет небезынтересно молодым пилотам», бывалый летчик-ветеран двадцати трех лет рассказал о своих боях. Вот их короткое изложение с использованием газетных заголовков.
1. «Внезапность нападения». Видимо, это рассказ о первой победе Урвачёва, когда ему пришлось атаковать Ме-110 из неудобного положения, догоняя его с набором высоты. Он воспользовался тем, что на этом самолете ограничен обзор вниз, и нанес по нему внезапный удар. Немец резко перешел в пикирование, и перехватчик преследовал его, готовясь обстрелять на выходе из пикирования, но это не потребовалось – «мессер» врезался в землю.
Вывод: необходимо «достигать во что бы то ни стало внезапности первой атаки <…>, внезапность может искупить тактически невыгодное положение атакующего».
2. «Скованный противник». Урвачёв и его ведомый летчик были подняты на перехват высотного разведчика Ю-88, которого атаковали одновременно с двух сторон и с дистанции 300 метров открыли огонь. Чтобы сковать противника, они повторяли атаки, меняясь местами. Когда один из них атаковал справа с выходом на левую сторону, другой – слева с выходом на правую сторону. «Юнкерс» переворотом вошел в крутое пикирование. «Но мы не выпустили его из своих клещей и вогнали в землю», – так заканчивается этот рассказ.
Другие летчики тоже нередко атаковали противника парой с двух сторон, но делали это поочередно, и противник мог отстреливаться то от одного, то от другого и свободно маневрировать. А Урвачёв с ведомым летчиком наносили удары одновременно, и немец был лишен возможности маневра, но для этого «между атакующими должна быть четко отработана групповая слетанность».
3. «Разгаданная хитрость». На высоте 6000 м Урвачёв обнаружил впереди себя Ю-88, пикированием разогнал машину и на большой скорости, горкой снизу – сзади, с близкой дистанции открыл огонь по моторам «юнкерса». Немец переворотом перешел в пикирование и вышел из него с обратным курсом, надеясь, что атакующий истребитель проскочит и потеряет его. Летчик-перехватчик понял это и вышел из пикирования «с таким расчетом, чтобы убедить немца, будто его хитрость удалась». Затем он внезапно произвел две атаки слева и справа, «юнкерс» с высоты 200 м резко пошел вниз и врезался в землю.
Вывод: «Мне удалось в этом бою выйти победителем благодаря тому, что я разгадал хитрость врага и ответил на нее своей хитростью».
Вскоре эту «хитрость» применил в бою младший лейтенант Анатолий Шагалов, поднятый в паре с младшим лейтенантом Николаем Моисеевым на перехват Ю-88.
Правда, молодым летчикам не удалось выполнить первый завет «бывалого летчика»: «Внезапности первой атаки не достигнуто