Однако в 1941–1945 гг., при штатной численности 112 человек летного состава, она потеряла в воздушных боях с советскими летчиками 416 пилотов, из которых 63 имели на счету более тридцати побед, а 24 из них – больше, чем сбитых самолетов у Ивана Кожедуба.
Пилотам эскадры «Grunherz» противостояли летчики Волховского и Ленинградского фронтов, а также Балтийского флота. Одним из самых результативных среди них был Герой Советского Союза, подполковник В.Ф. Голубев, который лично сбил 17 самолетов и 15 – в групповых воздушных боях. В числе сбитых им пилотов эскадры «Grunherz» были Г. Лооз (92 победы), Х. Бартлинг (67 побед), Х. фон Бюлов (61 победа) и А. Детке (33 победы).
Своеобразный квалификационный воздушный бой провел 7 октября 1942 г. у озера Ильмень младший лейтенант Зайцев. После двадцатиминутного поединка он сбил командира эскадрильи из эскадры «Grunherz» Йоахима Ванделя, имевшего к тому времени на своем счету 75 побед. Зайцев в этом бою сбил свой первый самолет противника, счет которых он в последующем довел до двенадцати.
Имеется опубликованная фотография с подписью: «Штаффелькапитан 5/JG54 обер-лейтенант Вандель (в центре) с пилотами своего штаффеля (эскадрильи. – В.У.). До конца войны не доживет никто». Действительно, из 112 пилотов, начинавших войну в составе эскадры, в конце ее остались в живых только четверо.
Разница в результативности летчиков-истребителей люфтваффе и ВВС РККА объяснялась также различием в тактике (в ответе Урвачёва – «как сбивать»). У советских асов она была нацелена на общую победу, у «экспертов» люфтваффе – на личный результат. Они вылетали в основном на «свободную охоту» и искали отставшие от строя и другие одиночные или поврежденные самолеты, зазевавшихся или раненых летчиков. При этом, как пишет Георгий Урвачёв, «немецкие истребители избегали боя, если не имели численного превосходства, нападали внезапно, используя облака, солнце, и уходили, не ввязываясь в бой».
У него самого, как следует из летной книжки, за войну было только три вылета на охоту, и сотни – на прикрытие войск, объектов и сопровождение ударных самолетов, в которых не следует ввязываться в бой с противником, а стараться его отогнать. При вылетах же на штурмовку и разведку было необходимо вообще избегать встречи с противником. Закрывают тему «рекордных» достижений «экспертов» люфтваффе исследователи, использовавшие современные моделирующие комплексы, «в «память» которых можно заложить характеристики и поражающие возможности любого самолета, а также разыграть эпизод группового боя <…>. В ходе имитационного моделирования наши самолеты выстраивались в боевых порядках, считавшихся в конце 1943-го и в 1944 г. типовыми. Ни один из <…> рекордов немецких асов подтвержден не был, не удалось даже близко подойти к выданной <…> результативности».
Урвачёв не лукавил и когда говорил, что сбил больше самолетов, чем значится «подтвержденных» на его счету. В связи с этим вспоминается то, что он как-то рассказал:
– Мы парой шли в разведке бреющим полетом над лесом. Вдруг – поляна и на ней взлетная полоса, по которой бежит «Хеншель-126» – немецкий двухместный разведчик и корректировщик, который летчики называли «костылем». Я нажал гашетку пулеметов, а в следующий момент мы опять были над лесом, и я даже не заметил, попал или нет.
Хотелось посмотреть, что получилось. Однако этот полевой аэродром наверняка был прикрыт зенитными «эрликонами», которые просто не успели на нас среагировать, а теперь, конечно, были наготове. Поэтому мы скрытно, над самыми верхушками деревьев развернулись, зашли с другой стороны, перед поляной сделали горку и увидели такую картину: «хеншель» стоит, уткнувшись носом в землю и хвостом кверху, а по полосе от него бегут два немецких офицера, высоко вскидывая ноги и перебирая руками.
Сверху это выглядело так комично, что я не выдержал и рассмеялся. Конечно, надо было добавить в эту картину еще пару пулеметных очередей, но какая может быть война, когда смешно, и я не нажал гашетку. А «эрликоны» затявкали нам вслед, когда мы были уже далеко.
На вопрос, записали ему на счет этот «хеншель» или нет, Урвачёв отвечал:
– А я и не докладывал, что его атаковал. В разведке это запрещено. Да и кто подтвердит? Свидетельства ведомого было недостаточно.
О результатах боевой работы летчиков полка и о наградах
В 1941–1944 гг. Урвачёв совершил 472 боевых вылета на патрулирование, прикрытие объектов и войск, на перехват противника, разведку, штурмовые действия и на охоту, провел 22 воздушных боя, сбил четыре самолета противника лично и семь – в групповых воздушных боях. Таким образом, он внес достойный вклад в боевую работу 34-го полка, на счету которого было 7811 боевых вылетов, 241 воздушный бой и 109 сбитых самолетов противника (по другим данным – 125).
Это 15 % всех воздушных побед 6-го иак ПВО, хотя на полк приходилось едва 4 % сил и средств корпуса, в составе которого уже к августу 1942 г. были 21 полк и 700 истребителей. Заслуживают внимания индивидуальные результаты летчиков, из которых восемь стали асами, то есть имели на своем счету пять и более сбитых лично самолетов противника.
А тринадцать летчиков полка значатся в списке наиболее результативных советских летчиков-истребителей Великой Отечественной войны, у которых общий боевой счет составляет не менее пяти сбитых самолетов и, в их числе, две и более личных побед (в списке указывается количество сбитых летчиком самолетов противника – лично/в группе):
Александров Н.А. – 7/1, Платов С.И.* – 6/9, Байков С.Д.* – 5/6, Потапов А.Н. – 2/3, Букварёв К.П. – 2/5, Сельдяков Ю.С. – 3/6, Киселёв В. А.* – 7/4, Тараканчиков Н.Е. – 5/8, Коробов В.Ф. – 9/8, Тихонов С.Ф.* – 6/2, Мирошниченко Н.Ф. – 4/3, Урвачёв Г.Н. – 4/7, Найденко М.М.* – 7/14.
* Часть самолетов сбита в составе других истребительных авиационных полков.
Это почти половина летного состава полка по штату, что удивительно, так как, согласно мировой статистике, более 80 % летчиков-истребителей, принимавших участие в боевых действиях за всю историию авиации, не сбили ни одного самолета.
Герой Советского Союза Е.Г. Пепеляев (о нем рассказ впереди) так объясняет это: «В воздушном бою, как в спортивных играх, имеются «нападающие» и «защитники». По его мнению, «нападающие», как правило, ведущие групп, «забивают», то есть сбивают самолеты противника, а остальные летчики – «защитники» – их прикрывают. Поэтому в полку периодически сбивают самолеты противника один-два летчика, эпизодически – три-четыре, остальные летчики – очень редко, а некоторые из них вообще не сбивают.
Следует добавить, что, получив летную и боевую подготовку, а также одержав первые победы в 34-м полку и перейдя затем в другие полки, многие летчики стали асами. Это Михаил Барсов (6/2), Иван Бахуленко (7/0), Иван Водопьянов (6/3), Леонид Кальян (6/3), Павел Калюжный (7/10), Василий Корень (13/4), Дмитрий Ледовский (5/0), Анатолий Лукьянов (8/5), Иван Матюшин (5/1), Григорий Федосеев (11/6) и Николай Щербина (7/14).
Существенно для оценки боевой работы летчиков полка то, что, по мнению исследователей, «специфика применения истребительной авиации предоставляет воздушным бойцам неравные условия для самореализации. Не все летчики-истребители имели возможность отличиться – так, гораздо меньше шансов для наращивания боевого счета были у истребителей ПВО».
Тем не менее видно, что летчики полка воевали результативно, и, вопреки статистике, половина их штатного состава регулярно «забивала». Но и цена этих побед была немалой. За время войны в боях и авиакатастрофах погибли девятнадцать летчиков, и только восемь из них похоронены на кладбищах в Клину, Ржеве, Кубинке, Москве и Одинцово. Остальные просто «не вернулись с боевого задания» и «пропали без вести в боях против немецко-фашистских войск», как писали о них в донесениях.
Где они покоятся – неизвестно. Правда, останки одного из них, Ивана Лукина, погибшего 8 октября 1941 г., были найдены в 2016 г. поисковиками под Ржевом у деревни Папино вместе с его документами и обломками самолета на глубине четыре метра. Ивана похоронили в Ржеве. Он был заместителем командира эскадрильи Шокуна.
А год спустя в районе Кубинки обнаружили останки комиссара этой эскадрильи Василия Герасимова. Он был сбит 23 октября в воздушном бою, который семерка истребителей полка вела с большой группой немецких самолетов. В том бою в составе семерки участвовал и Георгий Урвачёв.
Однако в целом в частях Западного сектора противовоздушной обороны Москвы потери в 1941 г. были еще тяжелее. По оценке П.М. Стефановского: «Почти каждые два-три месяца в частях сектора летный состав обновлялся процентов на девяносто». В связи с этим вспоминаются слова бывшего начальника штаба полка Александра Михайловича Фирсова: «За 2–3 месяца после начала боев в 1941 г. полк потерял много летчиков. Но, кто уцелел, приобрели опыт, заматерели. Когда они уходили в боевой вылет, я уже был спокоен – выполнят любое задание и вернутся». А большинству этих «матерых» было едва за 20 лет.
Кроме того, летчики полка воевали самоотверженно, поскольку из 23 таранов, совершенных пилотами 6-го корпуса, на их счет приходилось четыре. За спиной была Москва, и летчики решительно применяли этот «последний довод «сталинских соколов», преграждая немцам путь к столице и руководствуясь требованием уничтожать их самолеты «огнем или тараном». А командир полка в июне 1942 г. ставил задачу: «Научить летный состав <…> методично таранить фашистских стервятников».
При этом трижды Герой Советского Союза А.Н. Покрышкин считал: «Таран требовал виртуозного владения машиной, исключительной выдержки, железных нервов <…>. С особым ожесточением, искусством и напористостью применяли его наши летчики при защите Москвы от воздушных налетов противника».
Возвращаясь к результатам боевой работы летчиков, можно вспомнить мнение П.М. Стефановского: