Передние ноги с копытами тут же приобрели вид человеческих рук, настолько реальных, что стали видны даже татуировки на них. На правой кисти было наколото слово «запутай», а на левой — «распутай».
Внезапная вспышка света, — и во лбу его загорелась утренняя звезда. Ещё одна вспышка света, сдвиг, — и над головой его поднялся зажжённый факел, выросший из темечка.
Чёрный козёл поднял левую руку вверх и двумя перстами показал на небо, вернее, на бледный лик полной луны, до сих пор ещё ясно видной на синем небосводе рядом с солнцем. Правую руку он опустил вниз и двумя перстами показал на землю, вернее, вглубь Лысой Горы.
Вероятно, отражённым светом луны ему захотелось осветить преисподнюю, а возможно, этот жест означал всем, что сейчас он одной рукой распутает то, что запутала другая.
Неожиданно чёрный козёл опустил поднятую руку и указал ею на Димонов. В ту же секунду сатиры пришли в движение и двинулись прямо на них.
— Что это? — пятясь назад, испуганно произнёс Димон-А.
— Ясно что, — со знанием дела ответил О'Димон. — Мультики начались.
21. Наг
Занятая своими мыслями, Жива неопределённо пожала плечами.
— Но скорей всего, — вдруг сказала она, — гору эту назвали Девичьей совсем по другой причине.
— По какой? — живо обернулась к ней Майя.
— Ну… возможно, потому… — помедлила с ответом Жива, — что здесь с давних пор девушки исчезают.
— Как это, исчезают?
— А вот так, бесследно, — вздохнула Жива. — Иногда, правда, милиция их находит, но уже мёртвыми. При этом всё списывается на то, что они якобы сами наложили на себя руки.
— Какой ужас! — всплеснула руками Майя.
— Считается, что Лысая гора — самое популярное место в Киеве по суициду среди девушек. Каждый год хотя бы одна девушка пытается покончить здесь с собой, бросаясь с вершины. Их словно что-то толкает на смерть, вызывая помутнение рассудка. Но больше всего попыток происходит здесь в Вальпургиеву ночь. Девушкисамоубийцы давно уже облюбовали это место. Они, как зачарованные, идут на Девичью гору, чтобы свести здесь счёты с жизнью.
Хотя бывают и несчастные случаи. Я тут недавно общалась с одной, которая чудом выжила, свалившись с высокого обрыва. Клянётся, что она отчетливо видела перед собой тропинку, хотя на самом деле там был обрыв…
Майя тяжело вздохнула и сочувственно покачала головой, не в силах вымолвить ни слова, а Жива, словно заведённая, продолжила:
— Кроме того, одиноких девушек на Девичьей постоянно ктото насилует. Какой-то маньяк. Который выбирает себе исключительно девственниц.
— Что ещё за маньяк? — побледнела Жива.
— Не знаю. Видимо, на него здесь что-то такое находит, что у него вдруг спускают тормоза, и он срывается с катушек. То тут, то там иногда можно услышать вопли: «Помогите!». При этом потерпевшие девушки почему-то не спешат заявлять об этом в милицию. Они или сильно напуганы чем-то, или ещё по какой причине. Единственное, что я знаю, что этот маньяк всегда причмокивает от удовольствия, когда начинает преследовать девушку. Вот так, — трижды произнесла она характерный отрывистый звук. — Если услышишь это цоканье, значит, он где-то рядом. Вот тогда руки в ноги и беги без оглядки, если не хочешь, чтобы тебя схватили.
Майя в ужасе покрутила головой.
— Хотя Веда считает, — добавила Жива, — что это никакой не маньяк, а наг.
— Наг? — переспросила Майя.
— Наг, — подтвердила Жива.
— А кто это такой? — поинтересовалась Майя.
— Ну, он из этих, из иных, из рептилоидов. Тварь, короче!
— Ужас! — всплеснула руками Майя. — А ты его видела хоть раз?
— Нет, только слышала. Скорей всего, его видела дочка Лысогора, которая нарисована на подпорной стенке. Но она уже никому ничего не расскажет. И ещё его видела Веда, когда ещё не была слепой. Она говорит, что выглядит он, как гибрид.
— Как же он выглядит? — заинтересовалась Майя.
— Выглядит он так, — со знанием дела показала Жива, — до пояса, вернее, до бёдер, — это голый мужик… — Совсем голый? — удивилась Майя.
— Ага, до бёдер. А вот затем ноги его плавно перетекают в два змеиных хвоста, на которых он и передвигается.
— Да ну тебя! — отмахнулась Майя. — Что за сказки ты опять рассказываешь?
Ей было непонятно: то ли Жива смеётся над ней, то ли говорит всерьёз.
— Сказки — не сказки, а девушки-то ведь пропадают. Вернее, девственницы. Два раза в год, на хеллоуин и в Вальпургиеву ночь наг выбирает себе девственницу из числа пришедших на гору и в качестве жертвенной дани утаскивает её в свою нору.
Подойдя к железнодорожному мостику через Лыбедь, Майя первой взобралась на насыпь.
— А что, он… и сегодня будет себе девственницу выбирать? — с тревогой спросила она.
— Ага, — насмешливо ответила Жива, поднимаясь на насыпь вслед за ней.
Переступив рельсу и встав одной ногой на шпалу, Майя обернулась, не замечая, что прямо на неё со стороны Лысой горы на всех парах несётся скоростной поезд «Хюндай».
— Что, правда? — переспросила она.
— Назад! — испуганно закричала Жива и, схватив её за руку, резко дёрнула к себе. Едва Майя отскочила назад, как мимо неё со свистом промчался поезд. Машинист не успел даже нажать на звуковой сигнал. Пара секунд мелькания вагонов — и вот уже серебристый змей унёс свой хвост далеко вперёд!
— Пипец! — облегчённо вздохнула Жива, — ещё бы секунда, и от тебя мокрого места бы не осталось.
— Это точно, — кивнула Майя и тут же с тревогой спросила, — а скажи… почему же… зная всё это… ты не боишься сегодня идти на гору?
По лицу её было заметно, что рассказ о наге напугал её больше, чем умчавшийся поезд.
— Ну, — пожала плечами Жива, — во-первых, потому что мне это не грозит. Я ведь уже не девственница, — она почему-то печально вздохнула, но, взглянув на кузину, на её ошеломлённый и потерянный вид, тотчас догадалась, — а ты разве ещё…?
Не поднимая глаз, Майя молча кивнула головой, а затем тоже вздохнула.
Тем временем, экскурсионная группа, опережая ведьмочек на пятнадцать минут, подошла к Главному входу на Лысую.
— А знаете, почему эту гору назвали Девичьей? — неожиданно спросил гид.
— Почему? — сразу же заинтересовалась женская половина группы.
— Потому что здесь с давних пор девушки исчезают.
— Как это, исчезают? — опешила Лада.
— А вот так, бесследно, — ответил гид. — Как утверждают ведьмы, постоянно бывающие здесь, их умыкает некая тварь, которую они называют наг.
— Наг? — переспросила Лада.
— Наг, — подтвердил гид. — Когда он замечает на горе красивую девушку, то всегда причмокивает от удовольствия. Вот так, — трижды произнёс он характерный отрывистый звук. — При этом появляется он перед жертвой не совсем в обычном виде, чем её и пугает.
— Как же он выглядит?
— Выглядит он так, — со знанием дела ответил гид, — до пояса, вернее, до колен, — это голый мужик…
— Совсем голый? — удивилась томная женщина, глядящая на него огромными коровьими глазами.
— Ага, до бёдер. А вот затем ноги его плавно перетекают в два змеиных хвоста, на которых он и передвигается.
— Да ну вас! — отмахнулась Лада. — Что вы такое выдумываете?
— Ничего я не выдумываю. Вот смотрите.
Босоногий гид вытащил из камуфляжной сумки планшет, включил его и показал всем несколько снимков из музея Пергамон в Берлине, изображавших горельефы алтаря Зевса, созданного во втором веке до нашей эры. На каждом из снимков отчётливо были видны скульптуры змееногих мужчин.
— Ну, что скажете на это?
— Да выдумки всё это! — возразила Лада. — Такого не может быть!
— Это всё мифы Древней Греции! — поддержала её похожая на обезьяну дама в чёрных роговых очках.
— Ну, хорошо, — усмехнулся гид, — тогда взгляните на эту репродукцию картины итальянского художника 16 века Джулио Романо, которая называется «Юпитер и Олимпия». На ней, как видите, вновь изображён змееногий мужчина.
— Фу, какая пошлятина, — скривилась толстая тётка с обрюзгшим лицом и заплывшими, как у свиньи, глазками, разглядевшая между ног у змееногого возбуждённый член.
— Можно подумать, что вы никогда этого не видели, — усмехнулся ей мужик с козлиной бородкой.
— Я на такое не смотрю, — зарделась тётка.
— Такое, между прочим, висит в итальянской церкви, — заметил гид. — На ней представлен верховный римский бог Юпитер, большой любитель земных женщин. На этот раз он возлёг с Олимпией. Кстати, от этой связи и родился затем Александр Македонский, который позже очень гордился своим божественным происхождением.
— А это кто подглядывает за ними? — заинтересовалась прыщавая девица с острой крысиной мордочкой и с оттопыренными ушами, выглядывающими из-под длинных прямых волос.
— Это муж Олимпии — Филипп Македонский. А чтобы тот не подглядывал, Юпитер его ослепил. С помощью ваджры, которую держит в когтях его оруженосец орёл.
— Ваджры? — заинтересовался парень с тигриной татуировкой на руках и шее. — А что это такое?
— Ну, как видите, эта штука представляет собой перехваченный посередине пучок молний. Схематически это оружие богов выглядит как трезубец. Скульпторы постоянно изображают Посейдона с трезубыми вилами в руках. На самом деле, трезубец этот — двухсторонний. Вот посмотрите, — нашёл он на планшете нужный рисунок.
— Это шумерский бог Энлиль — прообраз громовержца Зевса и Перуна. С помощью этих двухсторонних вилок они и метали молнии. Постепенно грозное оружие богов видоизменялось. Появились пятизубцы, семизубцы. И наконец, ваджра в руках Шивы приобрела вот такой свой классический стиль.
Благодаря изгибу и соединению зубцов в одной точке, она могла уже испускать не только ветвистые, но и шаровые молнии, а в качестве плазменного ножа даже разрезать скалы на идеально ровные многотонные блоки. Как, например, вот эти гигантские мегалиты в храме Юпитера в Баальбеке и в основании храма Соломона в Иерусалиме.