— А что он сделал-то? — спросил у него Муромский.
— Иди полюбуйся сам, что он там намалевал, — кивнул ему Злой на вход в тоннель.
Несколько парней во главе с Муромским тотчас направились в потерну.
— Нифига себе! Да он просто офигел! — раздалось через минуту оттуда.
Полюбовавшись творением Графова, Муромский подобрал с земли баллончик с краской и вместе с товарищами вернулся на поляну.
— Так это ты здесь на Лысой всё изрисовал? — обратился он к граффитчику, которого удерживал Злой.
Прижатый к земле Графов молчал, как партизан. Добрыня ответил за него:
— Мне он признался, что это всё его работа.
— Ну, гад, — бросился к нему Муромский, — сейчас я тебе этот баллон в задницу засуну!
— Давай, — согласился с ним Злой, — снимайте с него штаны!
Графов тут же дёрнулся, пытаясь освободиться, но Злой ещё сильнее придавил его к земле, усевшись ему на спину.
— Снимайте с него джинсы, ребята! — призвал он.
Муромский тотчас потянул за одну штанину, Добрыня — за другую, и через секунды джинсы с граффитчика были стянуты и отброшены в сторону, при этом из заднего кармана неожиданно вывалился чёрный маркер.
— А теперь стаскивайте с него футболку! — приказал Злой.
Со спины он передвинулся в ноги граффитчику и тем самым позволил чистильщикам стянуть со щуплого парня и футболку.
Теперь Графов оставался в одних трусах. Злой тотчас пересел ему на спину и приказал Добрыне:
— Снимай с него трусы!
Добрыня не заставил себя ждать и, резким движением стянув с Графова уже слегка подмоченные трусы, брезгливо отбросил их в сторону.
Наклонившись над обнажённым граффитчиком, Муромский из всех сил стал трясти над ним баллон.
— Мало того, что эти гады изгадили своими граффитями весь город, — начал он, — они уже добрались до Лысой Горы!
— Пачкуны проклятые! — поддакнул кто-то, — уже все дома в Киеве ими исписаны, все переходы, все подъезды.
— Своей мазнёй испоганили уже всю набережную Днепра! — добавил второй.
— Эти сволочи, — согласился с ним третий, — уже даже в деревнях все хаты изрисовали.
— Скоро они уже до наших квартир доберутся! — завёлся четвёртый. — Испишут все наши кухни и спальни своими тэгами сраными.
— Держите его за ноги и за руки! — призвал Злой, и как только один из чистильщиков схватил Графова за руки, а два других ухватились за ноги, Злой тотчас привстал с его спины и подобрал лежавший на траве маркер.
Закончив взбалтывать краску в баллоне, Муромский приступил к работе. Нажав на распылитель, он прежде всего оставил на заднице Графова свой автограф «Здесь был Муромский» а затем, задумавшись на секунду, проставил на второй ягодице дату
«30.04.10».
Злой тем временем расписался маркером на спине граффитчика: «Здесь был Злой!», а затем все остальные чистильщики по очереди брали баллон с чёрной краской и маркер и оставляли на Графове свои автографы.
После трёхминутного живописания всё тело его оказалось исписанным. Ни одного пустого места на нём не осталось. Даже худые руки и ноги его были изрисованы спреем и маркером. После чего граффитчика оставили в покое. Не отдав ему одежду, ему дали напоследок пинка под зад, и тот под безудержный хохот и улюлюканье совершенно голый, прикрытый лишь чёрными тегами, умчался с поляны и вскоре скрылся в арке.
Злой крикнул ему на прощание:
— Только смотри не стирай! Как только смоешь, мы тебя снова разрисуем. Так что милости просим на Лысую!
— Да, ладно, — засомневался Добрыня, — это ему только на радость. Судя по тому, сколько людей сейчас покрывают себя тату.
6. Нагиева нора
Как только тучный, как овен, парень в сером флисовом костюме с капюшоном и горбатый, как цапля, молодой человек с рюкзаком на спине исчезли за поворотом, на то место, где они только что стояли, подвалила группа экскурсантов из двенадцати человек во главе с босоногим гидом.
— А сейчас мы с вами подходим к самой главной достопримечательности Лысой Горы, мимо которой мы уже не раз проходили, но о которой я вам ещё не рассказывал, поскольку именно она является целью нашей экскурсии, — бодро сообщил гид своим подопечным и с сожалением добавил, — после чего наше путешествие завершится.
— Как жаль, — искренне отозвалась Лада.
— А как же ш-шабаш-ш? — прошипела толстая тётка с одутловатым лицом и поросячьими глазками. — Вы обещали нам шшабаш-ш.
— Будет вам и шабаш! — заверил её гид. — Не переживайте.
Группа остановилась перед входом в седьмую потерну. Это был единственный из восьми тоннелей, в котором имелся вход, но не имелось выхода, и единственный, над аркой которого не был проставлен порядковый номер.
Вход в неё напоминал громадную книгу, раскрытую посреди земляного вала. Обложки этого каменного фолианта были облицованы жёлтым кирпичом, страницы же были вырваны вместе с корешком, отчего на месте их зиял чёрный провал.
— Это седьмые врата, — торжественно объявил гид.
— А почему там так темно? — спросила Лада.
— Потому что это врата в преисподнюю.
— Те самые, про которые вы раньше говорили?
— Ага, — ответил гид и злорадно усмехнулся, — именно через эти врата христиане и попадают в ад. Вернее, души их после того, как грешники испустят дух. Все желающие могут убедиться в этом. Видите, тут даже вывеска имеется, — показал он на вырезанную на двух кирпичах надпись: «ПРИДИ И УЗРИ».
Пока гид это рассказывал, Лада встала спиной к тёмной арке и, выбрав в меню смартфона режим фронтальной камеры, щёлкнула пару раз себя со стороны.
— А внутрь зайти слабо? — улыбнулся гид.
С ней у него с самого начала возник эмоциональный контакт и наладилось непосредственное общение, в отличие от остальных участников экскурсии, которые в большинстве своём лишь молча внимали ему, не задавая лишних вопросов.
— А чего мне бояться?
Она повернулась к беспросветному мраку лицом и, переведя камеру в обычный режим, бесстрашно шагнула вперёд.
— Ты уверена, что хочешь туда зайти? — вновь спросил её гид с напряжением в голосе.
Он впервые назвал её на «ты». Это вырвалось у него как бы вскользь, но интуиция подсказывала ей, что про себя он давно уже называл её так.
— Теперь уже не уверена, — вздрогнув, ответила Лада.
Второй шаг она всё же сделала и тотчас нажала на кнопочку. Яркая вспышка озарила потерну, на мгновенье осветив её недра. Лада увидела, что впереди был тупик: в двадцати метрах от входа тоннель был полностью засыпан землёй. Интерьер же походил больше на берлогу бомжа или логово животного, чем на преисподнюю.
Вероятно, во время вспышки Лада увидела кое-что ещё, поэтому она ещё раз нажала на кнопочку. Очередная секундная вспышка показала ей, что в глубине тоннеля на земле был очерчен чем-то белым большой круг, в который был вписан восходящий равносторонний треугольник. Более того, в центре его был нарисован ещё один символ — глаз.
Знакомый рисунок, подумала она и вспомнила, где ещё видела этот глаз. Подобный глаз в треугольнике, вписанном в круг, был изображён на 500-гривневой купюре. Правда, на той купюре был ещё один примечательный рисунок: какой-то агрегат, наполнявший жидкостью (то ли вином, то ли кровью) графины и бокалы, и рядом многозначительная надпись: «Неравное всем равенство».
— Ну, и что ты там узрела? — поинтересовался босоногий гид.
— На преисподнюю что-то не похоже, — усмехнулась Лада, выходя на свет из арки, — скорей, это чьё-то логово.
— Ты права, это логово, — согласился с ней гид и добавил. — С одним небольшим уточнением. Это — Змиево логово. Точнее, — Нагиева нора.
— Чья? — не поняла Лада.
— Нагиева. Именно здесь наг и обитает.
— Тот самый, о котором вы нам рассказывали? — настороженно спросила она.
— И который, увидев на горе красивую девушку, вот так вот начинает причмокивать от удовольствия, — сказал гид и тотчас продемонстрировал это самое причмокивание, от которого душа у Лады сразу же ушла в пятки.
В этот момент в её смартфоне двойным постукиванием напомнил о себе viber[21]: пришла смс-ка от подружки.
Лада тут же зашла в приложение и прочитала в обведённом поле под иконкой с изображением Лили: «А чего это у твоего гида с экскурсантами смазанные лица?». Следом для подтверждения этих слов пришла и фотка человека в камуфляже, пытавшегося закрыть лицо рукой на фоне группы. Именно эту фотку Лада пару часов назад, особо не приглядываясь, запостила в «вконтакты» с надписью: «Наш стеснительный гид».
Приглядевшись на этот раз, она обнаружила, что его лицо и лица экскурсантов почему-то выглядели на снимке расплывчатыми, точнее, мозаичными, крупнопиксельными пятнами, как это обычно делается в печатных изданиях, чтобы они не были узнаны.
— Как видишь, я не очень фотогеничный, — сказал он, заглянув к ней через плечо в её смартфон.
— Да, — кивнула Лада, — я заметила. И причём, не только вы.
Чтобы избежать дальнейших вопросов, гид неожиданно перевёл разговор на другую тему.
— А видите эту кривую осину? — обратился он ко всей группе, показывая рукой на растущую перед входом в арку двуствольную осину, один ствол которой рос прямо, а другой под углом был наклонён к земле.
Риторический вопрос остался без ответа.
— Именно такая кривая осина росла перед пещерой, в которой обитал Киевский змей, — продолжил он, — к ней и привязывали раньше девушек, которых горожане оставляли в дань этому змею.
Говоря это, он заметил выходившую из Ведьминого яра на Бастионный шлях женщину в красном сарафане.
— А сейчас уже не привязывают? — усмехнулась Лада.
— Нет, сейчас они туда заходят сами, Лада, — улыбнулся гид, — по своей воле.
— Интересно, а откуда вам известны такие подробности? — с подозрением уставилась на него Лада.
— Извините, что перебиваю вас, — прервала их разговор женщина в красном сарафане, — вы ведь давно уже ходите здесь с экскурсией? Может, вам встречалась где по дороге… девушка в белом платье?