С дощечки на него смотрел какой-то непонятный образ: он, казалось, был собран из мелких пазлов – вернее, ещё не собран, так как его части располагались вразброс, представляя собой забавную мешанину из разных участков тела и элементов лица. Венин взгляд вдруг зацепился за один из таких отрывочных элементов, показавшийся смутно знакомым, и пазлы вдруг сами собрались в нужное изображение.
– Тётя Паша?! – удивлённо пробормотал Недозрелов, когда с дощечки на него строго и лукаво глянула зеленоглазая черноволосая дама.
Ну, точно, тётя Паша, только слишком молодая, мистически прекрасная и вся какая-то древнеегипетская! Так могла бы выглядеть богиня, изображённая на фреске. Ничего не понимая, Веня оторвал взгляд от дощечки и посмотрел по сторонам. Игроки, стоявшие у помоста, кажется, тоже пытались одолеть головоломки, но у большинства результат был тщетным: пазл не собирался, так и оставшись бессмысленным нагромождением частей.
– Ну что, разгильдяи?! Время вышло! – сказал фокусник, мрачно улыбаясь.
В этот момент все дощечки с неразгаданными пазлами вспыхнули ярким пламенем, рыжим, как волосы иллюзиониста. Большинство игроков выпустили их из рук, боясь получить ожог, и отступили от помоста, с завистью наблюдая за оставшимися счастливчиками. Веня был среди них, и ему очень льстило, что Змия наблюдает за ним из глубины зала, комкая от волнения край тёмной вуали. Хотелось выиграть много-много монет и купить ей какой-нибудь потрясающий подарок, а потом сорвать поцелуй! Веня прекрасно понимал, что никакое казино, тем более в Гильдии Разгильдяев, не будет играть себе в убыток, но азарт игры и какое-то странное чувство приближения к разгадке главной головоломки его рождения уже захватили его в плен.
– Лови! – снова сказал рыжий.
Венин взгляд прилип к следующей дощечке, послушно опустившейся в его ладонь. Было что-то знакомое в частях пазла, похожих на … Да! Это были чаши весов! Стоило только подумать об этом, как на дощечке возник портрет древнегреческой дамы с весами, похожей на Веню, как сестра-близнец.
– Да это, вроде …Фемида?! – прошептал Недозрелов, ошарашенный таким сходством.
В результате такого повторяющегося действа с воспламеняющимися дощечками Веня остался с фокусником один на один: все остальные разгильдяи выбыли с разочарованиями, ожогами и без денег.
– Уравновесим шансы? – предложил Веня. – Позвольте мне метать эти карты!
– Хочешь зажечь по-взрослому? – усмехнувшись, спросил рыжий и швырнул ему пылающие дощечки.
Веня поймал их, ощутив обжигающие прикосновения к своей коже, а потом отпустил, наблюдая, как они зависают в воздухе, замедлив полёт.
– Тогда усложним задачу! – сказал «гадский папа», с интересом взглянув на Недозрелова, и жестом подозвал к себе своих подручных.
В результате и ему, и Вене завязали глаза тёмными шарфами, целостность и плотность которых сначала были продемонстрированы залу и самим участникам игры. Веня ощутил себя абсолютно беспомощным: как можно разгадать то, чего не видишь?! А вот его рыжего соперника, кажется, не смущала такая вынужденная слепота.
– Чей образ на твоей карте? – спросил фокусник. – Угадай, и все монеты с этого помоста будут принадлежать тебе!
Веня задумался, решив подвести логическую базу под эти игорные казусы. Если предположить, что на дощечках отображаются лики богов из разных пантеонов, или, как принято говорить в этом мире, «высших» (тётя Паша, возможно, просто похожа на одну из богинь), то следующее изображение – тоже образ какого-нибудь божества. Греческий (он же римский) и дрвенеегипетский пантеоны можно было отбросить (дважды снаряд в одну воронку не попадает), но оставшихся высших было так много, что мысли разбегались. Недозрелов назвал первого пришедшего на ум – Шиву, наверное, потому что ему очень хотелось отрастить во лбу третий глаз на манер этого индийского парня, чтобы видеть то, что скрыто повязкой.
– А чей образ на вашей карте? – спросил Веня.
– Локи. У людей он известен как бог огня и коварства, но это очень однобокое и примитивное представление о нём, – ответил фокусник, а потом добавил: – Ты проиграл!
Веня снял повязку под тихое хихиканье своего соперника и вдруг заметил, что с каждой дощечки на него смотрит и смеётся уже знакомый рыжий фокусник, чей шарф, служивший повязкой и выглядевший непроницаемым, на самом деле оказался искусно продырявленным в нескольких местах.
– Так нечестно! – возмутился Веня, обиженно сжав кулаки, но в его голове засела уже идея о том, что вот так же можно было решить вопрос с повязкой, возникающей при вызове юридической силы Закона.
– В мире, где все жульничают, только дурак будет играть честно! А ты ведь не дурак? – хитро подмигнул ему рыжий под дружный хохот разгильдяйствующих зрителей. – Это первый ценный навык! Его я дарю тебе бесплатно.
Он хотел добавить ещё что-то, но в этот момент его лицо исказилось гримасой боли, а на левой щеке внезапно образовалась дымящаяся рваная рана, словно выжженная кислотой до самых костей черепа. И без того эфемерный образ фокусника начал мерцать и дрожать, будто связь его источника с миром лат и крыльев нарушилась.
– Ты придёшь ко мне завтра, в это же время, один! Нам надо о многом поговорить! А сейчас уходи! – тихо произнёс «гадский папа», прикрыв шрам рукой, а потом добавил, прежде чем исчезнуть, обращаясь к окружившим их разгильдяям:
– Отпустите его!
***
В это же время в Хельхейме повелительница Царства Мёртвых наводила красоту, склонившись над чёрным зеркалом Вод Забвения. Все, кто хорошо знал эту прекрасную и жуткую богиню, чувствовали, что та нервничает. Конечно, внешне это было практически незаметно, поскольку Хель умела хорошо скрывать свои чувства, но в эти мгновения как-то уж очень порывисто и резко двигался её костяной гребень, вырывая волос за волосом из уже порядком поредевшей причёски, и слишком уж жёстко были поджаты её скорбные, но всё же красиво очерченные губы.
– Ну что о нём слышно в мирах? – нетерпеливо спросила она, когда рядом с её эффектным и величественным ликом возникло отражение долговязого Зомбуша Бездельника.
– Он по-прежнему в заключении, повелительница! Всё в порядке! Ещё немного, и вы унаследуете все права! – отвечал Зомбуш, слегка поправив отъехавшую влево челюсть, чтобы соблюсти придворный этикет.
– Ты лично проверил это? Боюсь, он сбежал и заморочил всех, как в прошлый раз! —проговорила Хель.
– Нет, не сбежал! Я сам видел, как змея-страж выплюнула свою ядовитую обжигающую слюну ему в лицо, повелительница!
Хель кивнула, но это не прибавило ей спокойствия. Зомбуш Бездельник был её дополнительным умом для государственных дум, глазами и ушами в мирах, ибо имел свойство раскидывать мозгами и глазными яблоками направо и налево и отращивать длинные уши, а часто служил и карающей костлявой рукой, но даже сотни дополнительных умов могло оказаться недостаточно, чтобы перехитрить того, кто и в заключении представлял большую опасность.
– Ступай! И скажи Нидхёггу, что я жду его! – сказала Хель, взяв себя в руки.
Она уже знала, что придумала Замзагул, по достоинству оценив этот хитрый ход своей предполагаемой снохи. Было ясно, что вместе им не ужиться – как говорится, к психологу не ходи: принцесса-то с характером, из такой гвозди можно делать – не согнёшь, а в Хельхейме гвозди ни к чему. Зомбуш уже предложил способ избавления от Замзагул после свадьбы, но Хель ещё не решилась на этот шаг.
– Хёггик! – притворно улыбнулась повелительница Царства Мёртвых, встретив приёмного сына. – Да на тебе морды лица нет от горя! Что сотворила с тобой эта крылатая профурсетка?
– Она объявила конкурс на лучшего жениха! – взвыл Нидхёгг, клацая зубами. – Да и юрлыцарь этот опять под крыльями мешается!
– Ты съешь его первым, когда женишься, Хёггик! – успокоила сына Хель. – А с юрлыцарем самое время побеседовать: узнаем условия, да и на него самого посмотрим.
***
Веня и Змия вернулись во дворец, используя тот же потайной ход, по которому выбрались в город. Надо было торопиться, потому что близилось время юридических консультаций для кандидатов в женихи. По коридорам приходилось бежать, и Веня был на седьмом небе от счастья, оттого что Змия больше не старалась высвободить руку. Ему казалось, что он не чувствует ног от радостного волнения. Хотелось бежать вот так вечно в чёрную неизвестность, не думая о прошлом и будущем!
– Ах! – воскликнула Змия, внезапно оступившись.
– Что случилось?! – воскликнул Веня, склонившись над ней.
– Нога! Я, кажется, подвернула ногу! – виновато прошептала девушка. – Здесь так темно! Что же делать?
Веня подхватил её на руки и пошёл вперёд, ощущая терпкий, какой-то огненный аромат духов. Ноша была лёгкой, а ощущение счастья просто зашкаливало! У самого выхода из потайного тоннеля его спутница попросила опустить её на пол, и Веня с сожалением подчинился, но, улучив момент, буквально впился губами в сладкие уста Змии. Это был страстный, неконтролируемый порыв. Потрясающее мгновение слияния, будто соединившее их электрической дугой, подарив незабываемые ощущения духовного и телесного взрыва, желания всецело принадлежать друг другу, было неожиданно прервано странным шелестом, а потом Змию будто вырвало из Вениных объятий.
– Что такое? Что происходит?! – изумился Недозрелов, пытаясь обнять пустоту.
– Прости, мне пора! – тихо и смущённо сказала Змия, как показалось Вене, откуда-то сверху (странная акустика у этих тоннелей!). – Я нужна принцессе. Её Высочество почтит тебя своим визитом, чтобы присутствовать на консультации, я должна ей помочь.
– Я могу донести тебя до твоих покоев! – предложил Недозрелов, но Змия отказалась наотрез и, прихрамывая, быстро скрылась из виду, когда они вышли на свет внутри жилой части Замка.
Веня пожал плечами и пошёл к себе. «Кто их разберёт, этих девушек?! – думал он. – Вроде же, понравился поцелуй? Почему же тогда она ушла?» В своих покоях он сел за стол, ожидая сеанса связи. Змия пояснила, что делать ничего не нужно: изображение собеседника будет возникать само на поверхности стола – так действовал механизм, созданный Апалалом. На всякий случай Веня поправил волосы и положил перед собой увесистый том «Зубастой Конституции», чтобы казаться умнее и серьёзнее. Что говорить женихам, он, как и подобает истинному разгильдяю, не знал, решив действовать по ситуации. Все мысли были заняты другим: ему очень хотелось, чтобы принцесса пришла в сопровождении своей служанки Змии!