– В качестве продолжения отбора объявляется конкурс красноречия! – возвестила Пашт, оглядев участников второго тура с высокого помоста, откуда она вела мероприятие.
Женихи были во всеоружии: кто-то принёс стопки книг, чтобы подобрать какие-нибудь яркие цитаты, кто-то полоскал горло целебным душистым настоем, кто-то активно разминал язык, существовали такие продвинутые индивиды, которые пронесли с собой тайного суфлёра, чтобы слушать подсказки, нашлись и те, кто принял для храбрости, отчего в их позе наблюдалась некая шаткость.
– Задание для конкурса будет следующим: надо создать красивое посвящение вашей возлюбленной, причём каждое слово, этого посвящения должно начинаться с одной и той же буквы, вложенной в конверт, который вам вручили при входе.
Женихи дрожащими руками и лапами вскрыли разноцветные конверты, молясь о том, чтобы им не досталась какая-нибудь не самая подходящая буква. Веня, тоже вскрыв свой конверт вместе со всеми, извлёк из него букву «З», а потом взглянул на Локи, который, смеясь в голос, рассматривал доставшуюся ему букву «Ё». Невесты, встречавшие объявление каждого жениха и его буквы аплодисментами, буквально взорвались весёлыми возгласами. Нидхёгг в отдалении грустно взирал на букву «Х». В общем, посвящения обещали быть очень оригинальными.
– На подготовку каждому жениху даётся один день до наступления темноты! – обворожительно улыбаясь, огласила Пашт дальнейшие условия. – Затем, когда сумерки спустятся на крыши и наступит вечер – романтичное и мистическое время, самое пригодное для объяснений в любви, претенденты продекламируют свои посвящения, дабы покорить сердце избранницы! Итак, на старт! Внимание! Начали!
Что тут началось! С первых же минут создание любовного посвящения напоминало процесс подготовки к экзаменам у нерадивых студентов. Кто-то лихорадочно писал шпаргалки, кто-то листал книги и собственные записи, кто-то бился головой о стену и рвал на себе волосы от отчаяния, кто-то молился, надеясь на помощь высших сил или хотя бы на подсказки зрительниц. Чтобы те не скучали, Пашт предусмотрела развлечения в виде концерта с танцами, песнями и шутками.
Веня уединился в глубине сцены, чтобы сосредоточиться и написать посвящение. В голове крутилось два слова на «З»: зая и змия. Оба можно было отнести к Замзагул (кстати, тоже на «З»). Вот так бывает, сразу и зая, и … Нет! Так не годится! За такое могут и трёпку задать.
Веня вздохнул, наблюдая, как Локи осторожно украдкой сделал глоток из микрофляги, замаскированной под кулон, а потом жестом предложил приложиться и ему самому. Веня только покачал головой в ответ. Мёд Поэзии – запрещённый приём, между прочим! Незаконно! Да и что же это будет за признание, если оно создано искусственно? Ненастоящее какое-то получается! И пока Вене не приходило в голову ни строчки, тем более, на букву «З», он украдкой незаметно попытался отыскать взглядом Хель.
Получалось, что ему предстоит воевать с собственной сестрой, хотя и сводной. В детстве ему очень хотелось, чтобы у него появились братья и сёстры, их помощи и поддержки так не хватало порой, как и внимания настоящих родителей. Кто мог подумать, что ситуация сложится таким странным образом? И всё-таки Вене хотелось познакомиться с повелительницей Царства Мёртвых. Он считал, что отношения надо выяснять в личной беседе, глаза в глаза, чтобы не осталось недосказанности, но найти сестру, искусно маскирующуюся среди многочисленных невест на трибунах, было практически невозможно.
***
А вот Хель хорошо видела своего противника. Более того, у неё было отличное место и возможность уничтожить врага, и она даже пару раз пыталась это сделать, направив удар своей смертоносной магии на ладно скроенного молодого парня в доспехах со знаком открытого ока на груди, но всякий раз что-то останавливало её. Первый раз прицел сбил пролетевший мимо попугай. Нашёл время! Тайный агент, называется! А во второй раз Зомбуш вышел на связь. Это тоже было некстати. Как нарочно! Но на своего слугу повелительница Царства Мёртвых не могла сердиться.
– Что у тебя? – спросила она.
– Ваш пубертатный сын освоил грамоту, госпожа! – сказал Зомбуш.
– С чего бы это?! – удивилась Хель.
Она намеренно воспитывала Нидхёгга в полном невежестве, полагая, что воин должен хорошо уметь убивать, а не читать книги.
– Взрослеет, – пошутил Зомбуш, умолчав об истинной причине такой тяги к знаниям, а потом добавил, уже более серьёзно: – Сейчас это ему пригодится. Разве вы не хотите, чтобы он выступил достойно и сам справился с заданием? И вообще, неужто вам не интересно понаблюдать за процессом? Немного отвлечься от дел и почувствовать себя просто женщиной, пришедшей получить удовольствие от представления?
Хель, немного подумав, опустила своё оружие (посох из мёртвой плоти, незримый для живых), нацеленное на юрлыцаря. А, и правда, почему бы не развлечься? У неё так мало было поводов для этого. Чёрный юмор попадавших к ней в Хельхейм выглядел довольно мрачным, а здесь ожидалось эффектное зрелище от самого яркого и вечного шута, коим был её папочка, да и другие тоже могли повеселить. За начатое дело она не беспокоилась, потому что была уверена в победе. Брунгильда уже разлила свой яд по бокалам, которые преподнесут женихам. Один со товарищи по её просьбе спешит в Мир лат и крыльев, потрясая копьём Судьбы, чтобы пронзить им грудь Локи, сбежавшего из-под стражи. Осталась принцесса… Вот с ней Хель пока не решила, что делать – заменить её копией или всё-таки заставить выйти замуж за грамотея-сына, но это можно было решить простым жребием позже.
– Ты прав, – сказала она Зомбушу и приготовилась насладиться процессом.
***
Апалал не присутствовал на турнире. Он тоже занимался поисками, только предмет этих поисков был ему неизвестен. Советник застыл, склонившись над колодцем, концентрируя взгляд на плавающих на дне мерцающих звёздах. Ему хотелось, во что бы то ни стало понять, к кому обращался Локи в своём странном послании, ради которого богу обмана пришлось пойти на такую авантюру, тайно проникнув в его личные покои.
Апалал вложил всю свою силу в один проникающий взгляд, летящий в необозримую тёмную даль. Он пытался шарить там, в пустоте, в надежде нащупать ответ на мучивший его вопрос. Наконец его усилия были вознаграждены. Он ощутил что-то зыбкое, почти невнятное и запредельное, словно коснувшись настолько седой древности, что все тысячелетия его жизни сказались детским садом по сравнению с мудростью того, кто обитал там, в тёмной глубине неоглядных далей. Это нечто тоже заглядывало в его душу, как он – в тёмный колодец связи, и для этого всепроникающего и всевидящего взгляда не было тайн и запретов. Он словно выпотрошил чувства и память Апалала, впитывая все его знания, чем поверг Великого Змия в ужас, а потом отпустил, не желая причинять вред.
Советник оторвался от колодца и устало опустился на пол. Он был поражён увиденным и ощущаемым до глубины души. Его догадки, порой будоражащие мозг, начинали сбываться с устрашающей точностью. Обратиться к такому мог только Локи, потому что это нарушало все правила и порядки и грозило неминуемой гибелью, но теперь Апалал уже точно знал, что Хель можно призвать к ответу.
***
Вечер наступил очень быстро. Некоторые женихи сняли свои кандидатуры с конкурса, так и не придумав ничего подходящего на полученную букву.
– Кого мы хотим услышать первым?! – спросила Пашт у беснующегося от предвкушений зрительного зала и указала на жалкую горстку оставшихся красавцев.
– Лыцаря! – выдохнули сотни женских голосов.
Так они называли Веню – наверное, из-за доспехов, которые тот носил. Недозрелов вышел вперёд и вскинул вверх правую руку, требуя тишины. То, что он собирался прочитать, обращаясь к своей возлюбленной, написалось за несколько минут до окончания подготовки. Всё получилось как-то само собой без Мёда Поэзии. Правду, наверное, говорят, что у влюблённых стихи пишутся сами собой. Это – как побочный эффект от чувств. Веня набрал полную грудь воздуха, взглянул на Замзагул, которая, замирая от волнения, сидела на троне в королевской ложе, и начал слегка дрожащим голосом:
Загоралась заря, завершая земные задачи,
Забавляясь, зарделась закатом, зашла за затон.
Замечтался затворник, задумал заветное, значит,
Заклиная зазнобу, забывши запреты, закон:
Невесты в зале сидели, затаив дыхание, и умилённо глазели на лыцаря в маске. А Веня, воодушевившись, продолжил уже более уверенно:
Замзагул! Задыхаюсь, застенчиво застя зеницы –
Зауряден заведомо, закомплексован зараз.
Загляделся! Заждался! Замыслил за ЗОЖ засветиться,
Завлекал заковыристо, зноя заначив запас.
– Не заначивай, парень! – крикнула какая-то дама с трибун.
– Лыцарь, жги! – поддержала её вторая.
И Веня зажёг, с чувством выдав заключительный катрен:
Задушевная, звёздная, звонкая, зримая зая!
Затаённую зыбкость зовущего знаменья зри,
Заглянув за затон: загорелась звезда золотая,
Засигналив за ЗАГС, запредельным зароком зари!
ГЛАВА VIII. Дура лекс, сет лекс
Сначала в зале повисла напряжённая тишина немого восхищения, а потом одна из невест громко крикнула, обращаясь к своим расчувствовавшимся коллегам:
– Если его не выберет принцесса, я первая в очереди за него замуж!
И тут зал взорвался криками:
– Вторая!
– Третья!
…
– Восемьдесят пятая!
Веня не слушал их. Он смотрел на Замзагул, сидевшую выше всех, и улыбался. Очередь из невест – это, конечно, престижно, но чувства важнее. Сейчас он очень беспокоился о принцессе, потому что маховик событий медленно, но верно раскручивался, постепенно набирая обороты, и Веня боялся, что не сможет совладать с тем, что грядёт, потому что Локи посвятил его в это лишь в самых общих чертах. От него скоро могло потребоваться проявление высшей юридической силы, чтобы защитить свою любовь и весь этот мир.