При этих словах бог обмана внутренне напрягся, пытаясь понять, что безопаснее в сложившейся ситуации – воскреснув, прикинуться шлангом или, не воскресая, продолжить прикидываться трупом. А Спящий неумолимо продолжал:
– … в избытке жестокости, войн и интриг. Не об этом мечтал я, задумывая свою Вселенную! В ней всё должно было идти в соответствии с Порядком, который вы называете волей судьбы, во всём соблюдался бы Закон! Для этого я создал носителей закона и порядка, но они не справились со своей задачей.
– Минуточку! – перебил его Веня, слегка бледнея от собственной наглости и заставив побледнеть в знак солидарности собственного отца, мать и сотни невест в зале. – Что значит – не справились? У меня есть факты, опровергающие это ваше заявление хотя бы в части выполнения обязанностей носителями Закона!
– Например? – удивился Спящий, с интересом взглянув на Веню.
– Закон подразумевает разрешение споров, поиск и искоренение правонарушений, изоляцию преступников, защиту пострадавших и свидетелей, – развил свою мысль Недозрелов. – Это непрерывный, долгий, я бы даже сказал – нескончаемый процесс. На разных этапах истории во всех мирах было раскрыто множество преступлений, виновники понесли наказание, а пострадавшие нашли справедливость.
Зал и сам Спящий внимали Вене весьма благосклонно, поэтому юрлыцарь ощутил прилив уверенности и продолжил, подкрепляя свои слова историческими справками, данными юридической статистики:
– Возьмём хотя бы пример далёких дней: царя Соломона и его знаменитый суд или события совсем недавнего прошлого. Перевоспитан и встал на путь исправления гражданин Нидхёгг, прежде известный под криминальной кличкой Разрыватель Трупов, выявлены и обезврежены главные инициаторы Рагнарёка – гибели людей и богов, а сама трагедия успешно предотвращена.
Хель закуталась в капюшон и спряталась за широкой спиной своего мужа.
– И, наконец, после турнира женихов прогнозируется стойкое снижение преступности благодаря повальным законным бракам! – закончил Веня под бурные аплодисменты.
– Хорошо, – сказал Спящий, выслушав эту пылкую речь. – Допустим, носители Закона выполняют свои обязанности, но абсолютного порядка всё равно нет. Постоянно возникают какие-то нарушители, постоянно кто-то поддаётся искушению грешить и портить всем жизнь. Эта скверна поразила все мои сны, превращая Порядок в Хаос.
– И эта скверна сейчас перед вами! – заметил Один, вмешиваясь в разговор, и указал на Локи острием копья.
Спящий взглянул на Локи своим проникающим взглядом. Пожалуй, Создатель богов был единственным, кого не мог обмануть даже бог обмана.
– Ну, свою природную скверность я не отрицаю, – отозвался Локи, поразив всех неожиданным воскрешением.
Он с трудом встал на ноги, чем вызвал вздох радостного изумления, прокатившийся по залу. Кажется, бог обмана нашёл третий тип поведения: сделать морду тяпкой и резать правду-матку, вместо того чтобы кем-то прикидываться. Наблюдая за ним Фемида была в состоянии всплеска гордости, страха и радостного возбуждения. Страх объяснялся переживаниями о судьбе Локи и Вени, а радость и гордость – возможностью скорой встречи и семейного единения.
– Но небольшая доза Хаоса внутри жёсткой структуры Порядка быть должна, потому что нет ничего скучнее и однообразнее такого периода, когда всё идёт своим чередом. Никакого творчества! Никакого энтузиазма! Никакого удовольствия! Тоска смертная! – высказался Локи, и принялся делать наклоны и приседания, чтобы размять кости.
– Вот видите! – заметил Один, обращаясь к Спящему. – Вот он – корень всех бед! Достаточно устранить его, и вы снова будете спать и видеть счастливые сны!
Спящий, казалось, уже готов был согласиться, но Веня быстро нашёл повод для возражений:
– Я протестую! – сказал он. – Смертная казнь на территории Мира лат и крыльев давно отменена! Это указано в Хартии Невольностей статья третья пункт опять двадцать пять!
– Протест принят! – согласился Спящий.
– Ох уж мне эти законники! – проворчал Один, устало опираясь на копьё.
В Асгарде он решал вопросы быстро и легко, по типу «Один всегда прав, а всякий другой – нет, а кто против, попадает в Хельхейм». Здесь ситуация выходила из-под контроля.
– Но какие-то меры должны быть приняты, – сказал Спящий.
– Пожизненное заключение! – подсказал Один, а потом хитро взглянул на Веню и ядовито добавил: – Снова будете протестовать?
– Не буду, – сказал Недозрелов, удивив своего оппонента и испугав отца. – Но есть одно небольшое дополнение: пожизненное заключение брака!
– Как – брака?! Какого брака?! – удивился Один.
– Самого настоящего! – сказал Веня. – С воспитывающим эффектом!
– Да кто же сможет воспитать такого?! – не отступал Один. – Он же отпетый лгун и мошенник!
Пока невесты в зале обсуждали услышанное и увиденное, Фемида, дождавшись своего часа, вскочила с места и побежала к сцене.
– Я! – закричала она. – У меня все права! Это мой гражданский муж, и у нас есть общее дитя!
Она встала рядом с Локи и взяла его за руку. Теперь в правой руке у неё были весы, а левой она крепко сжимала запястье бога обмана, словно приковав его наручником.
– Готов понести наказание! – сказал Локи, смиренно потупив взор.
– Пусть будет так! – провозгласил Спящий, и зал взорвался аплодисментами.
Только Один и другие асгардцы были не в восторге от такого положения дел, но спорить с Создателем не самое разумное решение. Фемида окинула взглядом сцену, разыскивая Пашт. Сейчас бы ведущей конкурса вмешаться и остановить турнир, но зеленоглазой брюнетки нигде не было видно. В пылу развернувшегося процесса защиты, организованного Веней, никто даже не обратил внимания на чёрную кошку, быстро юркнувшую под кресла первого ряда трибун.
– Предлагаю объявить о завершении турнира! – сказала Фемида, решив действовать сама.
– Без последнего испытания?! А как же демонстрация силы и ловкости? – спросил Один.
– Ловкость он уже продемонстрировал, – вклинился Локи, желая защитить сына.
– Да, я уж понял: ловкач тот ещё, – усмехнулся Один и с поклоном прошептал, обращаясь к Спящему: – Это способ проверить силу Закона и, возможно, усовершенствовать её, если что!
И когда Создатель богов, задумчиво и как-то очень хитро взглянув на верховного аса, кивнул в ответ, Один обернулся к залу и провозгласил, протянув вперёд руки, словно дирижёр:
– И разве народ не желает увидеть это потрясающее зрелище?! А?
Это была провокация: ведь народ всегда жаждет хлеба и зрелищ. Правда, здесь порядок получения удовольствий нарушался: зрелища оказались в приоритете, но на хлеб тоже можно было надеяться, даже на хлеб с маслом или красной икрой, ведь заключение брака обычно сопровождалось пиром.
– Бой! Бой! Бой! Бой! Бой! Бой! Бой! Бой! – заскандировали невесты, словно перечисляли мальчиков на английском языке.
«Боев» действительно насчитывалось несколько: в смысле, Один был не один, а с компанией, готовящейся к сражению, а к Вене быстро подтянулись стекавшиеся к сцене разгильдяи. Вместо того чтобы оценить силы противника и продумать стратегию боя, Недозрелов первым делом ещё раз глянул в королевскую ложу. Принцесса по-прежнему была там, но её образ казался каким-то неестественным, словно голографическим, слегка подрагивая во время порывов ветра. Да, это морок! На сердце у Вени стало тревожно и зябко: вдруг с Замзагул что-то случилось?! Может быть, ей нужна помощь?! Вене хотелось со всех ног броситься на поиски своей возлюбленной, но уклониться от поединка после одобрения этого действа самим Спящим было невозможно.
***
Незадолго до этого принцесса, упавшая без чувств после брачного ритуала, связавшего брачными узами судьбы Хель и Зомбуша, очнулась от приятного раскатистого звука и, открыв глаза, увидела чёрную кошку, сидевшую у неё на груди. От кошки исходило приятное тепло, быстро прогнавшее липкую слабость и головокружение.
– Что с ним? – тихо прошептала Замзагул, имея в виду Веню.
– Пока всё в порядке, – промурлыкала Пашт, – но опасность сохраняется.
– У меня есть идея! Помоги мне встать! – сказала принцесса.
Вскоре они уже были во дворце. У развилки двух коридоров Замзагул остановилась и сказала, обращаясь к сидевшей у неё на плече кошке:
– Ты заблокируешь колодец, а я свяжусь кое с кем.
Они помчались по разным ответвлениям: Замзагул – в свои покои, а Пашт – в покои советника. Расчёт принцессы был прост: если заблокировать колодец, через который Апалал вступил в контакт со Спящим, связь их ослабеет и Апалал сможет контролировать своё тело и действовать. Пашт должна была справиться с этой задачей, как никто другой. Она была самым заинтересованным лицом и могла горы свернуть, чтобы освободить своего возлюбленного.
Сама же Замзагул собиралась провернуть замечательную авантюру, достойную самого Локи (кажется, бог обмана и коварства уже успел дурно повлиять на неё). При мысли об этом принцесса усмехнулась и разожгла огонь в очаге, выдохнув клокочущее пламя. Драконы её рода передавали свои послания с помощью стихии огня. После нескольких бесплодных попыток её зов долетел туда, где в роскошных покоях, расположенных в лучшем квартале Асгарда, тоже горел очаг и другая женщина, тоже не отрывая глаз, смотрела на пляшущие языки пламени тщетно дожидаясь любимого.
***
Демонстрация силы и ловкости оказалась на редкость зрелищным мероприятием. Вопреки ожиданиям Одина, юрлыцарь принцессы, хотя и не имел почти никаких навыков ведения боя, тем не менее, обладал нечеловечески быстрой реакцией, и от каждого взмаха его меча исходила такая волна силы, что даже без должной меткости и мастерства удары были очень ощутимыми, хотя и не наносили, как сказали бы юристы, тяжкого вреда здоровью. Кажется, Веннинг и здесь тщательно соблюдал закон, стремясь не уничтожить противника, а отбить у него желание драться, причём в самом прямом смысле этого слова, используя меч не как колюще-режущий предмет, а как дубину. «Тоже вариант» – подумал Один, пару раз уже получивший по спине и чуть ниже сперва круглым навершием, а потом лезвием, развернутым плашмя. С точки зрения верховного аса, такая тактика боя была неприемлема, но, может, у юрлыцарей так принято?