— Да я бы сам за вами заехал, — великодушно выдал Хабаров.
Стоит, чуть солнышко своей красотой не затмевает. Чистый, бритый, пахнет вкусно, рубашка наглажена. И я, после двух часов в огороде и моральной встряски горой моркови.
— Забери свою морковь! — сурово сказала я. — Ты меня перед соседями позоришь!
— А по-моему соседям понравилось, — снова влезла дочка, я на неё цыкнула.
Хабаров тяжело вздохнул, затылок почесал. Я себя поймала на странном желании — взъерошить его волосы, чтобы посмотреть, лягут ли они потом так же красиво, как сейчас лежат.
— Как же с тобой сложно, Люба, — протянул Хабаров. — Я между прочим морковь от чистого сердца. Подарки ты не принимаешь, а тут можно сказать посильный вклад в развитие сельского хозяйства. Иди уже платье надевай, кататься поедем.
Я зубами скрипнула — какое платье? Во-первых, моё единственное приличное платье безвозвратно испорчено. Во-вторых никуда я с Хабаровым не поеду и точка. В-третьих я ещё не придумала, но оно наверняка есть.
— Я голубое надену, — сообщила Марина. — Я уже всем соседским ребятам рассказала, что мы сейчас поедем кататься. Ты только телефон с собой возьми, я потом всем фотографии покажу.
— Мне кажется голубой будет тебе к лицу, — задумчиво сказал Хабаров.
И этот человек, который, я просто уверена, до сих не помнит имени моей дочери! А я стою и не знаю, что делать. Ехать не хочу, нельзя просто категорически, а Маринка уже подружкам растрепала. Господи боже мой!
— А розовый вообще не модно, — поддержала Марина.
Бля!
— Пошли в машину, — позвал девочку Хабаров, а я стою, ресницами хлопаю. — А пока мама думает, я могу тебе одно смешное видео показать…
Ооо! Как я могла забыть, что он ещё и шантажист до кучи! Маринку я не отпустила, так и держу крепко за руку, не хватало ей ещё таких увлекательные ролики смотреть. А Хабаров улыбается невинно, гад.
— В общем, — резюмировал он. — Давайте наводите красоту и тронемся через час. Вас подвезти до дома?
— Нет!
А жарко уже. Топаю по жаре и сама на себя злюсь. Вот все равно же сдалась, зачем увеличивать свои муки? Доехала бы за три минуты… и платья нет нормального, не сарафан же с вишенками? И вообще, кто сказал, что я наряжаться должна? Я надела футболку и шорты. Обычные такие шорты, лично старые джинсы обрезала. И да, шлепки вьетнамки. Королевишна. Пусть ему будет стыдно со мной ходить. Не тут то было…
— Шикарно выглядите!
И смотрит так, словно и правда, шикарно. И ноги мои оглядел не торопясь, я снова дура, хотя кардинально длинного у меня и нет ничего… Куплю себе рясу, буду в ней ходить, и на поля, и на дискотеку. Едем в город. Маринка сзади, то щебечет, то по сторонам смотрит, я сижу с недовольной миной, понимаю, что веду себя глупо, но поделать ничего с собой не могу.
Но Маришка… она счастлива. И самой поездкой. И тем, что она говорит, а Хабаров слушает, причём мастерски делает вид, что ему и правда все это интересно. И про кукол, которых дочка собирала, и про школу, и подробное перечисление всего того, что я ей к этой самой школе купила. Хабаров великолепный актёр. Но я расслабляюсь, сама не замечая того.
— Где будем есть? — интересуется он. — Здесь неподалёку ресторанчик замечательный…
— В Макдональдсе! — кричит сзади Маринка.
Любая мать, поддерживается она правильного питания или нет, хоть раз бывала здесь. Непонятно почему, но детей сюда тянет просто магнитом. А вот Хабаров, судя по всему сюда не заглядывал. Входит с опаской, словно заминировано. В его ноги на скорости влетает маленький кудрявый ребёнок, непонятно какого полу, в его руках — мороженое. Мороженка немедленно расплывается по дорогущим штанам, Хабаров смотрит на меня растерянно, а у меня настроение сразу поднимается. И чего ехать не хотела, глупая? Весело же!
Дети кричат, бегают, какой-то малыш плачет на одной ноте уже минут пять, похоже и не устал ещё ни капельки. Перед нами гора вредной еды, мы с Маринкой и правда едим с удовольствием, а Хабаров с сомнением разглядывает гигантский бургер, который я ему заказала. О, этот бургер коварен. Стоит укусить его с одной стороны, как всего его внутренности вываливаются с другой.
— Кушай, — говорит с набитым ртом дочка. — Это фкуфно.
Хабаров берет бургер. Кусает. Потом ещё раз. И ещё…
— И правда, вкусно! — удивляется он.
А потом из бургера вываливается кусок котлеты, лист салата, пластинка сыра… на стол, на колени, пачкает идеально чистую доселе рубашку. И чего я ехать не хотела? Весело…
— Ничего, так бывает, — великодушно объясняю я, и тянусь к Хабарову с салфеткой.
Я милая, я как Чип и Дейл, всегда приду на помощь. А то, что я стаканчик колы уронила, и она вылилась на Хабарова, так это же случайно… А он смотрит на меня, такую всю невинную, и в его глазах обещание адских мук. А ты как думал, с ребёнком гулять, так оно! Может потом сто раз подумаешь…
— За что ты меня ненавидишь?
Хабаров прыгал на батуте. Батут первоклассный, если как следует прыгнуть, то чуть не до небес. Затащила его Марина, а бедный миллионер не умел ей отказывать, или просто пытался составить о себе хорошее впечатление.
— Что за глупости, — удивилась я. — Ты же душка! Как тебя можно ненавидеть? Марина, куда пойдём дальше?
— Хочу на тарелку, — заканючила дочь.
Маришка высокая для своего возраста. В парке мы не раз уже бывали, но тарелка оставалась недостижимой — ограничение от ста тридцати сантиметров. Да и я, если честно боюсь, а отпускать дочку одну не хочется. Мы идём к кассе, я вижу, что дочке явно пару сантиметров не достаёт, но кассир пропускает.
— Иди, я пока заплачу.
Хабаров безоблачен. Он думает, что кататься буду я. Ага, щас.
— Меня укачивает, давай ты.
Он с сомнением смотрит на работающую как раз тарелку. С неё визжат люди, Хабарову явно не хочется. Но хорошее впечатление произвести хочет…
— Только в сопровождении взрослого, — напоминает кассир и Хабаров решился.
А спустя несколько минут беззаботная Маринка жуёт вату — она нисколько не напугалась. Хабаров вроде тоже. Но его тошнит в пластиковой кабине биотуалета.
— Вообще, я могу управлять самолётом, — оправдывается он. — Это все сомнительная еда из ресторанчиков быстрого питания.
— Угу, — соглашаюсь я, пряча улыбку. — Ну, что? Домой? Спасибо, Хабаров, замечательно погуляли!
Маринка домой явно не хочет, но уже вечер. Пора бы. Да и я сегодня слишком много времени с Хабаровым провела. Так привыкну к нему, к нему вообще очень быстро зависимость появляется, это мы уже проходили. Расслаблюсь, подпущу ближе… А защита в виде ребёнка со мной будет не всегда, к сожалению.
— Да, — кивнул Хабаров. — Но сначала я покажу вам одно замечательное место.
Замечательное место это небоскрёб. Он самый высокий в нашем городе, достроен, но ещё не запущен в эксплуатацию. К удивлению, внутрь нас пропускают без возражений. Огромное пустое здание завораживает и пугает, а лифт наверх поднимается целую вечность. На деле оказалось — несколько секунд. А потом мы выходим на крышу. Перед нами целый город, даже больше, я могу разглядеть тёмную громаду леса, кажется, если напрягусь, то и родное село увижу. Вечер тёплый и душный, но здесь, наверху неожиданно свежо и дует лёгкий ветер.
— Здесь будет смотровая площадка. Обзорные бинокли мы уже установили.
Маринка смело шагает вперёд. А мне хочется в охапку её, и домой, в деревню, в безопасность… Успокаиваю себя — тут бортики. Если подойти к ним, то становится понятно, что выпасть отсюда невозможно — снизу ещё одна площадка, техническая. Но блин, все равно страшно, Маришка у меня одна…
— Хочу посмотреть!
Маринка идёт к биноклю, который стоит в углу площадки. Он высокий, но для детей предусмотрена небольшая платформа, на неё дочка и встаёт. И мне снова кажется, что её просто сдует с этого пятачка бетона, который вторгся буквально в небеса. Вниз хочу! Маринка смотрит в бинокль, а я за её спиной стою, и отойти боюсь.
— Красиво, правда? — шепчет Хабаров в самое моё ухо.
По коже мурашки. Но то не от Хабарова, успокаиваю себя я. От ветра. Хочу отойти от места, которое кажется мне ловушкой, но Маришка ещё не нагляделась в бинокль. А Хабаров… Вдруг кладет руки на края перил, что отделяют нас от бесконечности. Все, теперь точно в ловушке.
— Мама, я вижу весь мир! — кричит дочка.
— Ооотлично, — выдыхаю я.
Потому что Хабаров ко мне прижался. Прямо к моей заднице, которую я так самонадеянно нарядила в короткие шорты. И его рука словно невзначай на моём бедре лежит. Ладно бы просто лежала!!! Она… крадется. Выше, к самому неровно обрезанному краю шорт. Замирает там, и я тоже замираю… а потом один палец проникает под ткань.
Глава 10. Марк
Положительно, этот ужасный день того стоил. Каждая его мучительная секунда. Потому что сейчас Любка стоит и шелохнуться боится. Ребёнок смотрит в бинокль и шумно восторгается, а я думаю, какая все у мамы девочки замечательно нежная кожа. Тут прохладно, а она словно солнцем подогрета. Гладкая. И хорошо, да, что у неё малышка. Иначе, как бы я Любку сюда заманил? Да никак. А теперь и пискнуть боится, чтобы не привлечь внимание дочки.
А мне и правда лишнее внимание совсем ни к чему. Я скольжу пальцами под ткань шорт. Место выбрал невинное, с внешней стороны бедра, чтобы не спугнуть раньше времени. Поглаживаю, и знаете — кайф. Придвигаюсь ещё ближе, чтобы чувствовала мою эрекцию, которая теперь аккурат в неё и упирается. А мне больно почти, и вот сейчас я очень жалею о том, что с нами ребёнок. Потому что дальше — точно никак. И хоть волком вой, или дрочи в кабинке ближайшего туалета.
Немного наглею, продвигаюсь пальцами к трусикам. А потом и вовсе накрываю лобок… Он скрыт тонкой тканью белья, я понимаю, что вот сейчас надо остановиться… Но трусики отодвигаю в сторону.
— Марина! — отмирает Любка. — Срочно домой, срочно!
Хватает ребёнка за руку и буквально волочет прочь стараясь на меня не смотреть. А я ещё чувствую, какая она там внутри горячая и… мокрая. Моя почти