Любера. От дворовых банд до криминальных бригад — страница 58 из 60

– Есть у меня одно запасное оружие, – загадочно сказал Паша.

– Интересно, что же это за оружие ты собираешься применить? – улыбнулся я.

– Скоро узнаешь.

Наконец наступил тот день, когда решалась судьба Валентина. С утра мы уже были в суете, готовились к этой встрече. У нас был разработан определенный план. На встречу мы собирались поехать не на своих машинах, а на такси, на всякий случай, чтобы потом не возникло никаких недоразумений, как, например, подбрасывания в наши машины наркотиков. Кроме этого, в одной из машин будет сидеть Жанна с той самой кассетой, которую она после того, как суд удалится на совещание, передаст одному из помощников депутата. Рядом с нами должны были находиться люди Анатолия Ивановича, которые потом заберут Валентина, чтобы он передал им деньги, по которым они достигли соглашения.

Паша привел на суд еще какого-то мужика непонятного вида.

– Кто это? – поинтересовался я.

– Это Герман.

– А кто он такой?

– Это, – Паша наклонился ко мне, – колдун, экстрасенс.

– Ты что задумал, Паша?

– Как что? Ты понимаешь, что сейчас решается судьба нашего клиента и наша судьба? А он будет воздействовать на судью, чтобы тот принял нужное решение.

– Ты понимаешь, что ты делаешь? Это же незаконно! – сказал я.

– Что значит незаконно? Человек находится три дня в незаконном заключении, – стал говорить Паша. – Герман будет внушать судье, чтобы судья правильно поступил и освободил Валентина. Вот и вся его задача. Мы же поступаем по закону, делаем все, как разработали!

– Но судья ведь должен сам решить, а не под воздействием гипноза, в который, кстати, я совершенно не верю. Одним словом, я категорически против него.

– Хорошо, обойдемся без гипноза, – пожал плечами Паша.


Дверь зала открылась, и секретарь судебного заседания пригласила:

– По делу Сушкова кто есть?

– Мы, – хором ответили мы с Павлом.

– Заходите в зал, сейчас ваше дело будет рассматриваться.

В зал вошли Паша, Жанна и я. Мы с Пашей сели за специальный столик. На противоположной стороне сел прокурор. Мы очень волновались, ждали появления судьи. Неожиданно дверь открылась. Бог ты мой! В зале появился следователь Киселев. Ну как же мы забыли! Именно он привез уголовное дело из Генеральной прокуратуры!

Наконец послышалось привычное: «Встать! Суд идет!» Дверь открылась, вошел судья. Он рассматривал дело единолично. Судья был в черной мантии, которую в последнее время надевали на себя судьи.

Ему было на вид не больше сорока лет. Он был высок ростом, светловолос, с голубыми глазами. Сначала судья зачитал суть дела Валентина, все обвинения, затем предоставил слово нам.

Я встал. И словно какой-то магнит заставил меня посмотреть на Валентина. Я взглянул на него и увидел его пристальный взгляд.

Я стал говорить четко, что мой клиент совершенно необоснованно привлечен к уголовной ответственности, что больше двух месяцев он находится под следствием. За это время никакого обвинения толком предъявлено не было. Наконец, самое главное, что все процессуальные сроки заключения под стражу в отношении моего клиента закончились, и он уже три дня находится под арестом незаконно, и никакой санкции на это нет.

Судья внимательно слушал мою речь.

– Действительно, никакой санкции нет, – он пролистал дело. – Что вы можете на это сказать? – обратился он к прокурору. Тот поднялся и стал говорить что-то, совершенно не относящееся к делу.

– Можно мне добавить? – неожиданно сказал Киселев.

«Вот сейчас следователь все и раскроет!» – подумал про себя я.

– Товарищ судья, – сказал Киселев, – мы не имели возможности продлить это дело, так как дело забрала на проверку Генеральная прокуратура, мы и сегодня-то его не получили. Точнее, я съездил сегодня в прокуратуру, чтобы передать его вам. Но возможности продлить дело мы просто технически не имели. Тем не менее у Ивана Петровича есть четкая позиция продлить это дело до девяти месяцев, – довел до сведения судьи следователь мнение своего начальства – областного прокурора.

– Извините, – сказал судья, – я не знаю никакого Ивана Петровича и меня не интересует его мнение. Но я точно знаю одно – что существует правовая ситуация, человек находится три дня незаконно под стражей.

– Тут нет никаких документов, подтверждающих, что он находится под арестом на законном основании. Так? – пытался я апеллировать к следователю. Но судья прервал меня:

– Минуточку, товарищ адвокат! Вы не имеете права обращаться к следователю, пока говорите только со мной.

– Простите меня, – сказал я, начиная волноваться.

Затем судья обратился к Валентину, признает ли он себя виновным в совершении убийства. Естественно, Сушков отрицательно покачал головой.

Затем судья вновь обратился к прокурору и следователю с вопросом, является ли подозреваемый с точки зрения обвинения общественно опасным и может ли подозреваемый скрыться от следствия, если он будет освобожден из-под стражи.

Конечно, ответы со стороны обвинения и следствия прозвучали однозначные – конечно, виновен, может.

«Ну вот, – подумал я, – рушится вся наша схема! Сейчас судья продублирует прокуратуру и скажет, что Валентин общественно опасен и должен находиться под арестом!»

Судья встал и сказал:

– Суд удаляется на совещание!

Когда судья вышел, мы также вышли в коридор. Там мы сидели на разных скамейках – с одной стороны Паша, Жанна и я, с другой – Киселев. Он с нами не разговаривал, но по внешнему виду было ясно, что он совершенно не волновался.

Он был полностью уверен в том, что сейчас судья откажет нам. Конечно, существующая практика подтверждала это. Случаи, когда человека освобождают из-под ареста, были крайне редки. Но мы ждали чуда. Хотя, если честно говорить, я не очень-то в это верил.

Надо было ждать. Жанна стала волноваться. Она встала и принялась ходить по коридору. Паша подошел к ней и стал успокаивать.

Вскоре нас вновь пригласили в зал. Появился судья. Все мы встали. Судья стал зачитывать решение. Вначале он читал:

– По первому пункту – ходатайство адвокатов о прекращении уголовного дела в отношении Валентина Сушкова – отказать в связи с тем-то, тем-то и тем-то…

«Все, – думаю, – это конец».

– Но вместе с тем, – продолжал судья, – учитывая то, что следствие допустило грубое нарушение закона в виде непродления срока законного задержания гражданина Сушкова под следствием, суд решил: освободить гражданина Сушкова из-под стражи с внесением залога… – и судья сделал паузу, после которой назвал сумму, эквивалентную десяти тысячам долларов.

– Вам хватит двух часов, чтобы собрать эти деньги? – неожиданно обратился судья не столько к нам, сколько к Жанне.

– А почему только два часа? – попытался спросить я.

– В течение двух часов вы должны внести эти деньги в финчасть нашего суда. Если вы успеете, то сегодня он будет освобожден. Если не уложитесь в это время, тогда мы освободим его завтра. Точнее, когда вы сможете внести эту сумму. Надеюсь, вы знаете срок, в течение которого вы должны внести эту сумму, пока действует мое решение.

– Да, знаю.

– Да мы сегодня их внесем! – сказал неожиданно Паша.

Я удивленно посмотрел на него.

– Сегодня, сегодня, – кивнула головой Жанна.

«Господи, кто же их за язык тянет!» – подумал я.

Я посмотрел в глаза Киселеву. Он был в полной растерянности. Он не ожидал такого.

Но зачем же они сказали, что сегодня деньги внесут! Сказали бы – завтра!..

– Вот и все, договорились!

Валентин был очень радостным.

– Жанна, я очень тебя прошу, – сказал он, – сделай все возможное! Деньги найди! Мне нужно срочно выйти!

– Я все для тебя сделаю, любимый! – отвечала ему Жанна.

Мне стало как-то не по себе. «Ладно, – думал я, – сейчас не до эмоций, неважно, кто кого любит. Ведь она – его законная супруга. Сейчас надо человека спасать».

Я обратил внимание, как Киселев пулей выскочил из зала и, поймав буквально за рукав проходившего мимо какого-то сотрудника суда, спросил:

– Где у вас тут телефон? Мне нужно срочно позвонить!

– А вы кто?

– Я следователь областной прокуратуры.

– Пожалуйста, вот в той комнате.

Киселев быстро пошел в указанную комнату. Я последовал за ним. Киселев буквально ворвался в комнату, я же подошел к двери вплотную, не обращая внимания на людей, которые толпились в коридоре здания суда. Я приложил ухо к двери, пытаясь услышать, что говорит Киселев. Да бог с ними, с нравственными принципами! Главное – результат!

Тем временем Киселев кричал в телефонную трубку:

– Алло, Хромов, Киселев говорит! Срочно бригаду оперативников в суд! Сушкова нужно снова задерживать! Его судья выпускает!

Видимо, Хромов не мог понять, почему Валентина выпускают.

– Да я сам не ожидал, что его могут выпустить! – продолжал Киселев. – У нас времени мало! Высылай бригаду! Пусть они у него все что угодно найдут – наркотики, патроны! Сам понимаешь – он не должен быть на свободе!

Я отскочил от двери и побежал к Паше и Жанне.

– У нас времени в обрез! Надо срочно найти деньги!

– А доллары можно? – Жанна вытащила деньги из сумочки. – У меня тут десяти нет, но что-то же есть…

– Какие доллары! Рубли нужны! Мы должны их срочно внести! Киселев уже дал команду Хромову высылать бригаду, чтобы задержать его прямо у зала суда! – сказал я.

– Господи, что же делать? – затряслась Жанна.

– Искать деньги надо! Искать деньги! – неожиданно забормотал Паша.

Дверь открылась, и мимо прошел Киселев. Я почему-то пошел за ним. Теперь было ясно, что он спускался к конвою, чтобы дать указания, чтобы конвой ни при каких обстоятельствах не выпускал Валентина. Ему нужно было продержаться минут сорок-пятьдесят, так я прикинул – столько люберецкая бригада оперативников будет добираться до здания суда.

Теперь у меня появилось дикое желание как-то нейтрализовать Киселева. Может, закрыть его где-нибудь в комнате?