мешок золота – я буду президентом. Чего, Валер?
– А давай, Федорыч, займемся. Мне даже интересно стало.Значит, моя цель – мешок золота. Сделаем. Мне только с парнями с Петровкидоговориться, чтоб следствие затянули на то время, пока ты займешь Кремль. Атам это дело прикроешь. Не выносить же нам зеленые в коробке, не царское этодело. Я лезу через компьютер в сейф, качаю валюту, найдем фирму для обналички.
– Мафии отстегнете, – подхватил я.
– С чего? Они своего кандидата будут впаривать, –разошелся Валера. – Меня это дело увлекает. Федорыч! Ну должно же Россииповезти на умного мужика. А то все хрипят, да шамкают, да трясутся от страха,что спихнут. Ехал сейчас на работу, на заборе надпись, четко так: «Борька хряк,с трона бряк». Федорыч, заметано! Забиваем козла. Сашка, разбей. – Валерасхватил руку Эдика и тряс своей рукою.
– Нет, – оторвал руку Эдик, – и скучно, игрустно. Хоть есть кому руку подать. Лети, соискатель, за качеством иколичеством. О, – он обратил внимание на меня, – ты чего это такой черный?От понимания силы ближайшего будущего черной расы? А-а-а, я ж забыл, ты же...Валер, бежать тебе.
– Как пионер. Только, Федорыч, денег дай точно. Чтоббез сдачи. А то натура дура, обязательно тянет бормотуху прикупить, ночьюсосать.
Эдик отсчитал сумму, Валера исчез.
– Ну, раб Божий Александр, зацепило и потащило?
– Да. – Я сказал это виновато и сел напротивначальника.
– Итак. – Он выгнулся на стуле, расправилспину. – Понимаешь ли ты всю меру своего счастия? Не счастья – счастия. Яслишком стар, чтоб знать одни желанья, но слишком юн, чтоб вовсе не желать, ятебе завидую. Меня могут полюбить и любят, но... но. Даже не знаю из-за чего, иэто ответ, что это все не любовь ко мне, увлечение. Ирония, даже цинизм,насмешливость и, надо добавить, нежадность привлекают. Но кого? И насколько? Ине сильно, и не надолго. Наука, диссертантки. Они вроде даже и не считаютотдачу руководителю за какую-то проблему. Легче договариваться, решать дела.Кстати, юридически отдача начальнику – разновидность взятки. Такими борзымищенками я брал. Брал. – Эдик покусал нижнюю, желтую от табака губу. –Никого не помню. И... и что? И истаскался. То есть вылюбился, выгорел, устал,изверился. Даже стал думать, что вся эта лирика – это искупление поэтами виныперед женой. Жена же понимает, что «преступно юная соседка нахально смотрит изстихов». Но я не об этом. Рассказывай.
– Учительница. Увидел на симпозиуме. Возражалабаптисту...
– Мол, за каким хреном вы сюда приперлись?
– Мягче.
– Естественно. Дальше?
– Ушла. Искал. Случайно встретились у Казанского. Потомслучайно в Капелле...
– Две случайности – это закономерность. Когда свадьба?
– Узнал телефон, спасибо вам за Глеба, он узнал,сказал: для Эдуарда Федоровича все брошу, но найду.
– Сказал он: для Эдика, но неважно. Итак?
– Узнал, звоню. Вначале узнал, что не замужем.
– Как?
– Попросил Юлию притвориться школьной подругой.
– Сложно. Дальше.
– Ни-че-го. Разговор ни о чем.
– Берешь билет, едешь, покупаешь цветы, шампанское,являешься в дом – вот и все.
– Вы знаете, она верующая.
Эдуард Федорович даже подскочил.
– Два букета! Два шампанских! Верующая жена! ГосподиБоже мой, он еще тут сидит! Марш за билетом! Суворов, я редко приказываю, нокогда приказываю, надо слушаться. Как отвечают старшему по команде?
– Слушаюсь, – сказал я вяло.
– "Слу-ушаюсь". Ты еще заплачь. Как ее зовут?
– Тоже Саша. Александра Григорьевна.
– Смотри! Я ее тоже уже полюбил. Русская учительница,борец с врагами России, верующая. Красивая?
– Очень. Она... такая... такая вся светлая,темно-русая, курносая, аккуратная вся, ростом... – я показал себе поплечо, – но...
– Что «но»? Что? Ты что, сексуальное меньшинство?
– Да вы что, Эдуард Федорович!
– Тогда что? Как я раньше говорил: а-а, тогда ну да. Наштурм Зимнего! В этом Ленинграде надо все брать только штурмом. Н-ну! Самоевремя появиться Валере.
Валера появился.
– Мужики! – кричал он с порога. – Я зажегся!Я бросаю вызов банковским защитам. Их бывает до четырнадцати, но редко,паролей. Но! – Валера выдернул штепсель телефона из розетки. –Знаете, береженого Бог бережет. А тебя, Федорыч, с твоими идеями, да-авнослушают.
– Умного человека чего не послушать. Чего принес?
– Чего велел. Но вначале разговор на трезвяка. Я решил,что грабануть надо не здесь, а новых нерусских в загранке. Мне волокутноутбуки, часто очень приличные. Со своего телефона упаси Бог. А из автомата.Если даже хвост приделают, можно успеть смыться. Хакеры все так и делают.Хакеры, – объяснил Валера, – сетевые бандиты. Моя цель, – Валеравзял лист бумаги, – пройти банковские пароли, то есть, просто говоря,открыть все двери, дать команду номеру счета, который в банке, перевести наномер счета, который я набираю. Надо дойти без хвоста. Там между паролями, какмежду дверями, все время шарит электронный глаз. От него главное скрываться.
– Конечно, – покачал головой Эдик, – высокаяцель рождает высокие порывы. Но вот чего тебе не хватило, так это большойочереди за вином, вот что жалко в советском прошлом. Большая очередь, умныесобеседники, время на осознание поступка. А ты бегом пошел, бегом купил идумаешь, что все просто. Я тебе сказал: я президентом не хочу быть. Царем –куда ни шло, но царем не назначат. Мне хватает моего места. Я самодостаточен. Атебе, как и Сашке, надо жениться. Тебе в который раз?
– Федорыч, ты за жизнь, и я про то же. Меня все равнобросят.
– Ищи, какая не бросит. А Сашке в первый и в последнийраз. Эх вы, холостежь! Самое счастливое в жизни мужчины – это когда он рветсядомой, когда ему в досаду всякие совещания, фуршеты, всякие бани, всякиерыбалки и охоты. Это ведь все для того, чтоб якобы быть свободным. Разлукинужны и важны, но!..
Эдик уже разливал, но очень помалу, а мне и вовсе надонышко: «Тебе ехать».
– Но когда мужчина в конце рабочего дня достает изнагрудного кармана чистой рубашки листочек, на котором милым четким почеркомнаписано: «Саша, знак восклицания. Не забудь, двоеточие, картошки три кэгэ,молока один лэ, творога одну пэ, хлеба половинку ржаного, батон нарезной. Еслихватит денег, купи шоколадку». В конце записки: «Целую. Твоя!» – Эдик дажеперекрестился. – Почему я, распустив до безобразия дисциплину во вверенноммне подразделении, сам торчу тут как соляной столб? Потому что –подымайте! – мне не хочется идти домой, а утром скорее хочется уйти издому. И это страшно, и это главная трагедия мужчины. Эту трагедию можетзаполнить только... – Он вознес стакан. – Прозит!
– А чего ты, Федорыч, говоришь «паразит»? Я не первыйраз замечаю.
– Валера! – восхитился Эдик. – Ты недавновоспитал наш сканер, он по твоей указке ищет параллельные тексты в памяти – иты не знаешь, что я сказал по-немецки: давайте выпьем. Это же по-шведски будет– «скол», это же по-японски – «чин-чин», по...
– Федорыч, плюнь ты на словарь, – посоветовалВалера. Валера сразу после любой порции хорошел, но уж дальше шел на однойволне. – Федорыч, тем более раз ты домой не спешишь, а я и вовсе, то изаймемся. У тебя в Польше кто есть? Но чтоб полная надега. Отстегаем и ему.
– Слушай, взломщик сетей, хакер хренов! Мы же решили,что я демократов утомлять собой не буду. А на пузырь ты всегда получишь. Пока ятут. И ты, Саш, катайся в Питер до потери пульса, пока я здесь.
Я попросил Валеру включить телефон, который сразу зазвонил.Междугородный, частый. Вдруг Саша, подумалось, но тут же: откуда, она ж незнает номера телефона нашей конторы.
Эдик взял трубку, поздоровался, долго слушал, потом резкоперебил:
– Нет, не приеду. Высказать мнение – пожалуйста.Пожалуйста. – Он прикрыл ладонью трубку. – Магнитофонподключают. – Закурил и четко, как диктуя, заговорил: – Ваша страна,республика, как вам угодно, в составе Союза несла в себе, в составе своейидеологии имперскую мысль и имперское сознание. Белый царь или красный вождь,неважно, определяли ту силу, которая если и доставляла иногда какие-то, всегданичтожные, неприятности, то всегда брала под защиту. У вас росли цены на нефть?Вы голодали по поводу электроэнергии? Вам везли лес из Архангельска? И такдалее. Сейчас же вы просите определить доминанту вашей идеологии. Но простите,какая идеология у карлика в толпе? Лишь бы не затолкали, лишь бы выжить, видитон только под ногами, на всех злится. Зато у вас посольства по всем странам,зато у вас всякие совмины, президентства, смешно же... Вы просили сказать, чтоя думаю о состоянии определяющей для вас идеи. Вырабатывайте свою. Она у вастак или иначе будет направлена не на место, определяющее погоду в мире, а нато, чтоб выжить. Вы превращаетесь в шестерку перед Америкой, ну давайте,попробуйте. Но почему вы решили, что Америка всегда будет сильна? А про русскийум вы забыли? Нам забавно смотреть на ваши игры в государственность. Мы васпожалели, вы окрепли и на нас окрысились. Такие неблагодарности даром непроходят... Почему угрожаю? То есть вы все еще в угаре суверенитета? Вы изнутрибудете подтачиваться. Начнутся разгоны демонстрантов, потом посадки диссидентов,психушки, танки на ваших улицах будут уже не из Москвы, еще вспомните нашитанки, которые будете рады забросать цветами... Да нет, хорошо б, если шутил.Россия как была великой, так и осталась. А вы?.. Эти тоже. Тут я не делю наприбалтов и среднеазиатов, на кавказские пределы и на молдавские, тут...Украина? Там несомненно победит славянская сила семейного ощущения. Ну погуляютхлопцы, хай потешатся. Но все равно почешут в запорижских затылках та спросятсебе: «Буты чи не буты? – ось то закавыка». Есть же общие законы части ицелого, метрополии и провинции, есть же даже физические силы центробежности ицентростремительности. Есть же понятие крыши? Есть. Есть понятие сильного?Есть. Кто в мире самый сильный? Конечно русские. – Эдик засмеялся. –А как же! Наше имперское мышление никуда не делось, что ж делать – нация такая,всех спасать приходится. – Эдик пихнул в бок задремавшего Валеру, показал