– Ну, так сегодня ночью… – говорит Виолетта, когда мы заходим в аудиторию.
– Что «сегодня ночью»?
– Ой, да ладно! Думаешь, ты единственная подслушиваешь под дверью? Теперь твоя очередь, подруга!
Восхитительно. Я закатываю глаза, но сдержать улыбку у меня не получается. Прошлой ночью, когда Джейсон ушел, я осознала, что мы были слишком громкими.
– Ну ты и сплетница.
Она оскорбляется и отвечает, что ни я, ни Джейсон особо не скрывались. Я сдерживаю свое желание сказать, что, если бы Лоан сделал с ней то, что вчера сделал со мной Джейсон, она бы тоже не стала скрываться.
И тем не менее я стыдливо морщусь. Что со мной не так? Я в лучших традициях дурочек из кино поддалась обаянию Джейсона, хотя клялась, что буду держаться от него на расстоянии. Хотелось бы, чтобы все было так просто… но мыслями я постоянно возвращаюсь к Саре. Я не могу так с ним поступить.
– Не забегай вперед, газель, – спешу сказать я, когда Виолетта меня поздравляет. – Я не ищу серьезных отношений, и он тоже. Ну, я имею в виду, это же Джейсон.
Несколько секунд она кажется разочарованной и быстро теряет к разговору интерес. Занятие тянется медленно, давая мне время подумать о Джейсоне. Должна ли я с ним порвать? Я действительно не врала, когда говорила ему, что дорожу нашей дружбой. И я бы возненавидела себя, если бы разрушила все это из-за того, что не могу подарить свое сердце никому, кроме Сары.
И тем не менее разрыв кажется мне невозможным. Мне начинает нравиться та Зои, которой я становлюсь рядом с ним. Не хочу, чтобы она ушла. И не хочу, чтобы ушел он.
Мой внутренний спор с самой собой начинает мне наскучивать. В конце занятия мой телефон вибрирует.
Брайан: Попросила у своего парня денег?
В горле появляется ком. Я почти забыла о своем брате и его угрозах. Сколько бы я ни притворялась непреклонной леди, я знаю, что его терпение небезгранично. И если он до сих пор ничего не сделал, то только потому, что давал мне шанс.
Я: Еще нет. Мне жаль, но он на пару недель уехал за границу.
Брайан: Забавно, потому что я только что видел, как он зашел к тебе домой. Ты думаешь, я тупой? Ничего страшного, Да. Но будь осторожнее… а то я ведь могу попросить их у него и сам.
Я в ужасе замираю. С моего лица сходят все краски, и я, дрожа, перечитываю сообщение. На этот раз он не шутит.
– Что такое?
Я поднимаю глаза на обеспокоенную Виолетту:
– Ничего, не бери в голову.
– Это твой брат? – шепчет она, беря меня за руку.
Я почти смеюсь. Я помню, как однажды вечером, когда мы напились, я вкратце объяснила ей свою ситуацию; судя по всему, она слушала внимательно.
Я: Ты получишь свои деньги.
Я вздыхаю и закидываю телефон глубоко в сумку, молясь, чтобы Брайан не стал звонить в дверь квартиры, когда там Джейсон и Лоан. И что мне теперь делать? Я не могу попросить у Джейсона денег – лучше умереть.
Но мне правда совершенно нечего ему дать.
– Ты ему не мать и не банкир, – пытается поддержать меня моя лучшая подруга.
– Я знаю.
Я не вдаюсь в детали, потому что знаю, что она не поймет. Вместо этого я нервничаю вплоть до того момента, пока мы не возвращаемся к обеду домой. У входа в здание я не поднимаю глаз, боясь увидеть там Брайана, и с облегчением вздыхаю, замечая играющего в «Иксбокс» Джейсона. В целости и сохранности.
Он уголками губ улыбается мне, пока я разогреваю нам индийскую еду.
– Значит ли это, что вы теперь встречаетесь? – спрашивает Виолетта, раздеваясь.
Джейсон отвечает за меня:
– Это просто физическая связь.
Наши друзья в отвращении морщатся, а затем Лоан дает Джейсону подзатыльник и бормочет:
– Я же говорил не трогать ее.
Я улыбаюсь и с полным ртом китайской лапши сажусь на диван, собираясь накрасить ногти на ногах. Виолетта, в свою очередь, ложится на Лоана и обнимает его. Я никак это не комментирую, но это не значит, что я не хочу.
Проиграв раунд, Джейсон отправляет свой джойстик в свободный полет. И это я, значит, паршиво играю? Он пытается выклянчить у меня поцелуй, но я его отталкиваю:
– Отвали, неудачник!
Джейсон грустно кривится, а затем садится рядом и забирает у меня лак. Я наблюдаю за тем, как он берет мою ногу и наносит его на ногти. Он выглядит очень сосредоточенным. Клянусь, когда мужчина красит тебе ногти на ногах – это очень сексуально.
– Что делаешь в субботу? – спрашивает он.
– Не знаю… Если сюда на ужин придут Клеман и отец Виолетты, то мне придется искать, куда сбежать.
Он не поднимает на меня глаз, чтобы не отвлекаться, но его улыбка говорит сама за себя.
– Как удачно совпало, я как раз хотел пригласить тебя в ресторан.
Я замираю, выгибая бровь. Поход в ресторан – событие довольно безобидное, но после его вчерашнего откровения я боюсь соглашаться. Кажется, он это понимает, потому что, подув на свеженанесенный лак, уточняет:
– Итан с Офелией тоже идут.
– Хм. С чего ты вдруг захотел вместе поужинать?
Джейсон пожимает плечами:
– Чем больше народу, тем веселее.
– Звучит как название порнофильма, – парирую я.
Он усмехается. В эту секунду он такой милый, что я просто не могу ему отказать. В конце концов, это всего лишь ужин с друзьями. Что может пойти не так?
– Ладно, но платить буду я.
У меня нет денег, но я все равно настаиваю. Джейсон искоса смотрит на меня, колеблясь, но в итоге соглашается. Хоть его и воспитали как джентльмена, он прекрасно знает, что не может отказаться.
В качестве награды я целую его в губы.
Остаток недели пролетает быстро.
Я больше не виделась с Джейсоном: он заканчивает писать диссертацию и готовится к своей предстоящей поездке в Австралию. Мне до сих пор тяжело свыкнуться с этой мыслью по той простой причине, что он никогда об этом не говорит. И тем не менее Джейсон явно намерен уехать в конце лета, и это огорчает меня сильнее, чем я бы хотела… или даже думала?
Он очень естественно берет меня за руку, когда в субботу вечером мы заходим в ресторан. Итан и Офелия ждут нас за столиком у окна, перешептываясь о чем-то явно сопливо-слащавом.
Почему у них все кажется таким простым?
– Мне это снится или Джейсон пришел вовремя? – спрашивает Итан вместо приветствия.
Я целую их в щеку и отвечаю, что благодаря мне это вошло у него в привычку. Мы садимся, и Джейсон кладет руку мне на колено.
– Не знала, что вы встречаетесь, – ни с того ни с сего вдруг сообщает Офелия с мягкой улыбкой на губах.
Итан уже собирается возразить ей, обмениваясь странным взглядом с Джейсоном, но последний его опережает:
– Мы просто периодически видимся, не более.
– А… прошу прощения.
Я успокаиваю ее, говоря, что все в порядке, и вскоре мы делаем заказ. Не знаю почему, но мне не слишком уютно. Я не голодна. Точнее, скорее голодна, но есть сегодня совершенно не хочу. Если я закажу салат, то остальные могут догадаться, почему я выбрала именно его, и станет еще более неловко.
Я минут десять разглядываю меню. Голова кипит, и мои щеки краснеют. А затем я вздыхаю, когда палец Джейсона опускает меню вниз, а сам он, пробормотав «приветик», мне улыбается.
– Что думаешь взять? Я вот колеблюсь между норвежским салатом и лазаньей… Подумал, что мы могли бы взять и то и другое и поделить их. Ты за?
В такие моменты я теряю способность связно думать. Потому что знаю, что он делает это ради меня, и потому не могу не влюбляться в него снова и снова.
Подумай о Саре. Ты ведь обещала, Зои.
– Я за, – отвечаю я, мягко улыбаясь.
Когда нам приносят еду, мы, как и договаривались, делим ее пополам. Я перехватываю несколько взглядов, которыми обмениваются между собой мальчики, но притворяюсь равнодушной и болтаю с Офелией. Итан скоро собирается навестить своих родителей, живущих в Пуатье, и она решила поехать с ним.
– Но мне все равно немного стыдно…
– Почему?
– Я должна была отправиться к двоюродной сестре в Альпы, но она посоветовала мне поменять свои планы. Это непросто.
– Если хочешь, можем съездить к ним на выходных, – предлагает Итан, беря ее за руку.
– Да фиг с ним.
Заметив наши вопросительные взгляды, Офелия, понизив голос, объясняет, что ее сестра замужем за жестоким человеком.
Ох. Я молюсь, чтобы на моем лице не отразилась боль.
– Почему она от него не уйдет? – сочувствующе спрашивает Джейсон.
Мне хочется объяснить ему, что это не так просто. Но вместо этого я активно жую, глядя в свою тарелку.
– Полагаю, с детьми это не так-то легко сделать.
– Просто она дура, – возражает Офелия с таким напором, что я удивляюсь. – Я не понимаю, как можно оставаться с человеком, который тебя бьет. На сегодняшний день существуют места, куда подвергающиеся побоям женщины могут обратиться! И если она до сих пор остается с ним, то она сама…
– Умоляю, не договаривай.
Все головы оборачиваются ко мне. Я не хотела так резко ее перебивать. Но я настолько шокирована ее словами, что мой рот открывается быстрее, чем я успеваю ему помешать:
– Ты очень классная, Офелия, но не смей говорить, что женщина сама виновата в том, что ее бьют, раз не уходит из семьи. Думаешь, твоей сестре нравится получать по лицу? Думаешь, ее это возбуждает? Как думаешь, что она чувствовала, когда рассказывала тебе о том, как живет? Да, ты ничего не сможешь сделать, пока она отказывается от помощи. Но тысячи женщин остаются, и это не потому, что они дуры. Иногда они любят и поэтому цепляются за эту чертову надежду на то, что все станет так, как было раньше. Бывает, что сегодня они получают в глаз, а на следующий день с ними обращаются как с принцессами; и поэтому они прощают… И пока ты не окажешься в такой ситуации, у тебя нет права их осуждать и уж тем более нет права оправдывать домашнее насилие тем фактом, что часть жертв остаются со своими насильниками, потому что это работает точно так же, как и то, что юбка на женщине не является призывом к изнасилованию.