Я понимаю, что сказала слишком много и что повысила голос больше нужного. Я чувствую, как горят щеки и как на меня смотрит Джейсон. Пристально.
Офелия совершенно не знает, что ей делать. Она запинается, и поэтому я ее перебиваю:
– Забей. Я не должна была так набрасываться. Мне просто жаль твою сестру.
К нам на помощь приходит Итан, искусно переводя тему. Подняв глаза, я замечаю лицо Джейсона совсем рядом с моим собственным. Он пристально и с сочувствием разглядывает меня. Я с легкостью догадываюсь о том, что происходит в его голове.
Он связал все воедино, он не глуп. И поскольку мне это сейчас необходимо, я принимаю его протянутую под столом руку. Он медленно поглаживает ее на протяжении всего ужина и шутит, чтобы разрядить обстановку.
– Джейсон, ты слышал? – говорит Итан за десертом. – Зои сказала, что переспала бы с Крисом Хемсвортом.
Джейсон пожимает плечами, закидывая руку на спинку моего стула.
– И правильно бы сделала. Я бы тоже с ним переспал. Ты видел тело этого чувака?
После этого следует торжественное «дай пять».
В конце концов я расплачиваюсь, как мы и договаривались, и наша небольшая компания отправляется на прогулку к Эйфелевой башне. Джейсон вытягивает меня в сторону и фотографирует для инстаграма.
– Погоди минутку, бабочка, – шепчет он, когда я пытаюсь вернуться к остальным. – Куда это ты собралась?
Я тихонько смеюсь, когда он притягивает меня к себе. Я целую его в подбородок, залезая руками ему под куртку. Он обнимает меня за плечи, накрывая нас обоих.
– Я же говорила, что ты помешаешься…
– И ты была права, – спрятав лицо в моих волосах, выдыхает он.
Он отстраняется и мягко целует меня в верхнюю губу.
– Теперь можешь вычеркнуть из списка еще кое-что.
Поцеловаться под Эйфелевой башней. Ну конечно.
Я улыбаюсь, удивленная тем, что он все это запомнил. Мы долго стоим и не двигаемся в объятиях парижской ночи. Я вспоминаю, как он отреагировал, когда я упрекнула Офелию за то, что она сказала. Его боль, вину, сочувствие. Мы с Джейсоном должны были просто разок переспать и разбежаться, и тем не менее теперь ему известны два моих самых больших секрета.
Две мои самые большие слабости.
– Хочешь об этом поговорить? – шепчет он.
Я зажмуриваюсь. Как ему всегда удается прочитывать мои мысли? Это пугает меня очень сильно, я и не знала, что может быть так страшно.
– Не сегодня, хорошо?
– Хорошо.
Когда я прижимаюсь губами к его шее, он делает глубокий вдох.
Затем я замечаю, как он смотрит в сторону, на наших друзей. Итан избегает взгляда и отводит подальше Офелию. Это странно. Я уже собираюсь спросить у него, что происходит, как вдруг Джейсон достает что-то из кармана.
– Это тебе.
Я издаю неконтролируемый смешок, когда беру вещицу в руки. Это старый CD-диск в прозрачном футляре. На нем Джейсон написал черным маркером: «Я очень тебя люблю, но не мастак красиво говорить». А ниже: «Слушать на ночь перед сном».
Вокруг этот идиот нарисовал звезды и планеты, и я даже замечаю маленькую голубую ракету.
– Они до сих пор существуют? – шучу я.
– Ты всегда можешь включить его на компьютере.
Польщенная, я широко улыбаюсь. Это очень мило с его стороны.
– Это… Спасибо большое. Я послушаю.
– Это еще не все. Зо, я должен кое-что тебе сказать, – неуверенно добавляет он. – Но ты должна поклясться, что не станешь меня ненавидеть, хорошо?
Мне тут же становится страшно. По той простой причине, что у него такой же взгляд, какой бывает у мужчин в кино, когда они собираются сделать предложение любимой женщине.
Этот идиотский взгляд.
Джейсон пристально смотрит мне в глаза, на мои губы, а затем вдруг ладонями обхватывает мои щеки. Мое сердце заходится в стуке. Если он сейчас признается мне, что мне ответить? «Спасибо»?
– Я знаю, что мы договаривались, и…
Его перебивает звонок моего телефона. Я тянусь к сумке, но Джейсон бормочет:
– Зои, пожалуйста, не отвечай.
– Но я должна…
– Я пытаюсь сказать тебе кое-что важное, – умоляет он с серьезным видом. – Это ведь может подождать, нет?
К сожалению, я догадываюсь, что может произойти, если я проигнорирую этот звонок. И поскольку я трусиха, я извиняюсь и отвечаю на него.
Джейсон качает головой и разочарованно смотрит в сторону.
– Алло?
– Привет…
Это Виолетта. Виолетта, которая должна ужинать со своим отцом и Клеманом. Я спрашиваю ее, что случилось.
– Прости, что отвлекаю тебя от ужина. Кое-что… кое-что произошло, – монотонно говорит она.
Я отстраняюсь от Джейсона. Мое сердце пронизывает страх.
– Что? Что значит «кое-что произошло»?
В ответ мне – тишина. А затем:
– К нам приходил Брайан.
27
Мир вокруг замирает. Виолетта говорит, что с ней все хорошо, что Брайан уже ушел и что он был под кайфом. Лоан забирает у нее телефон и говорит, что дал ему денег, чтобы вытурить из квартиры. Что он не должен вернуться. И что я должна позвонить в полицию.
Полицию.
Я говорю, что так и сделаю. И что я знаю его дилера.
Я вру. Как и всегда.
Потому что это единственное, что я умею.
– Зои?
Мы в некоторой спешке оставили Итана и Офелию. С момента, как позвонила Виолетта, я не сказала ни слова. Я знаю, что Джейсон все слышал, и не имею ни малейшего понятия, что ему говорить.
Он временно сдается, пока мы едем, уважая мое молчание. Я раз десять звоню брату, но каждый раз попадаю на автоответчик. Я продолжаю звонить до тех пор, пока мы не заходим в квартиру Джейсона, но безрезультатно.
– Ах, значит, теперь он отвечать не хочет, – ругаюсь я себе под нос. – Возьми телефон, скотина!
Джейсон, не меняясь в лице, смотрит на меня, стоя посреди гостиной. Он все еще не снял с плеч свою кожаную куртку.
– Зои, расскажи мне, что происходит.
Я молчу в ожидании, когда ответит Брайан. Я точно знаю: на этот раз он не шутит. Он действительно пришел к нам в квартиру. Он угрожал моим друзьям. Моей семье.
Я сердито вытираю со щек слезы и с полным раздражения криком швыряю телефон в стену. Джейсон не вмешивается, но все так же не сводит с меня глаз. Я хожу туда-сюда, пытаясь успокоиться. Мозг кипит. Через несколько бесконечно долгих минут Джейсон снова заговаривает.
– «Брайан»… это имя есть в твоем списке… Оно казалось мне знакомым, но я только что вспомнил откуда. Это твой бывший? – спрашивает он. – Он… он тебя бил?
Я зажмуриваюсь, садясь на диван и пряча лицо в ладонях. Что, черт подери, мне теперь делать? Так или иначе, на данный момент все, что мне остается, – сказать правду. Уж ему я ее задолжала.
– Это мой брат.
Я не отвечаю на второй вопрос, и мое молчание говорит само за себя. Джейсон втягивает воздух, сжимая челюсть. Кажется, он о чем-то думает, все так же отказываясь присесть.
– Он и сейчас тебя бьет?
Мгновение я колеблюсь:
– Нет.
– А если бы бил, ты бы мне сказала?
Моя голова показывается из-за рук, и я улыбаюсь, глядя куда-то в пустоту и понимая: он знает меня как облупленную.
– Нет.
Кажется, его это не забавляет так, как меня.
– И как же мне тогда тебе доверять?
– Никак.
Джейсон не настаивает. Он вздыхает, потирая лицо ладонью, а затем садится на журнальный столик. Его колени легонько касаются моих.
– Если он опасен, то мы должны что-нибудь предпринять.
– Хочешь набить ему морду? – шучу я.
– Не совсем. Во-первых, потому что я не любитель подраться – я скорее Робин, чем Бэтмен, понимаешь? Во-вторых, не понимаю, что это изменит. Разве что разозлит его.
Вот почему мне нравится этот мужчина. В отличие от всех тех мальчишек, с которыми я росла, он решает проблемы не кулаками.
– С другой стороны, в его же интересах больше тебя не трогать. В средней школе я полтора года занимался карате – пришлось бросить, потому что один пацан сломал мне запястье, – добавляет он, шутливо отмахиваясь. – В свою защиту скажу, что он весил под сто кило. В тринадцать лет.
Я улыбаюсь, нежно поглаживая его по подбородку:
– Я поняла, Робин. Сотри со своей мордашки этот боевой настрой.
– Тебе не нравится?
Он воинственно кривит лицо, заставляя меня лишь шире улыбнуться.
– Мне больше нравится Джейсон, который печет своим котам блинчики.
– Почему? Когда мужчина дерется, это сексуально.
– В кино – может быть. А в реальной жизни, поверь мне, в этом нет ничего сексуального.
Джейсон снова принимает серьезный вид. Он спрашивает меня о брате, о матери, и я настолько устала, что честно на все отвечаю. На этот раз я ничего не утаиваю – ну, почти. Запугивания, обвинения, оскорбления и в конце концов избиения. Трусость моей матери. Расставание с Сарой. К моменту, как я заканчиваю, мы оба сидим на диване, завернувшись в огромный плед. Слушая меня, Джейсон вырисовывает круги на моей ноге.
– Самовлюбленный психопат, – подытоживает он, смотря в никуда. – Сначала обольщает, а затем принижает, манипулирует и заставляет чувствовать себя виноватым за то, чего ты не делал. Бывший моей сестры был таким же. Это замкнутый круг: как только она наконец уходила от него, он возвращался и клялся, что любит ее, что она – любовь всей его жизни и что из-за нее он несчастен. Джейд становилось стыдно, и она думала, что это она во всем виновата. Но стоит только чему-то пойти не по их сценарию, они тут же становятся агрессивными.
– Да. Только Брайан становится откровенно жестоким.
– Я тебя не осуждаю, – предупреждает меня он, – но… почему ты никому не рассказала? Почему не ушла?
Я автоматически опускаю взгляд на родинку прямо в центре моей правой ладони. У Брайана абсолютно такая же, в том же месте, на той же руке. В детстве нас это веселило.
– Потому что он мой брат. И он любит меня.
– После всего, через что он заставил тебя пройти, ты все еще думаешь, что тебя любит?