– Но у меня свои планы! – возмутилась Констанс.
– Значит, тебе придется их скорректировать. – Он был непреклонен. – Если речь идет о твоем любовнике, то ему можно позвонить и сказать, что у тебя срочные дела.
Лицо ее окаменело, руки сжались.
– Ты вообще понимаешь слово «нет»?
– Только не тогда, когда это касается тебя, – Хладнокровно ответил он.
– Думаешь, ты лучше всех знаешь, что мне нужно, так? – возвысив голос, бросила она ему в лицо. – Тогда позволь мне сказать тебе, Дориан Клиффорд…
– Конни! – сказал он, ловя ее руку. – Не стоит так кипятиться. Речь идет всего лишь о ленче. Обещаю не докучать тебе своими домогательствами!
– Однако! – нервно усмехнулась она, вспомнив утренний поцелуй. Разумеется, она допустила ошибку – огромную ошибку. Ведь Дориан все еще ищет свидетельства того, что ее чувства к нему не умерли, а значит… значит, ей предстоит эти доказательства предъявить.
Дориан оставил автомобиль на стоянке. Взяв за руку, он провел Констанс к площади. Этот район претерпел драматические изменения со времен его студенчества. Когда-то здесь ютились лачуги, готовые развалиться от ветхости, но теперь расчищенное от трущоб пространство заполнили кафе и рестораны вперемежку с редкими магазинами. Дориан изумленно смотрел по сторонам.
– Ты была здесь раньше? – поинтересовался он.
– Да, – кивнула Констанс. – Но сейчас я не голодна. – Она попыталась вырвать руку, но Дориан не отпустил ее.
– Полагаю, твое настроение сейчас переменится, – заверил он.
Они подошли к Центру международного согласия с его величественным Симфоническим залом и не менее грандиозной зеркальной башней отеля, в котором Дориан снимал номер.
– Неплохо было бы, если бы мне поручили разработку генерального плана застройки этого места, – проворчал он. – Хотя и так получилось неплохо. Район просто не узнать!
При взгляде с набережной Шеффилд напоминал Манхэттен в миниатюре.
– Да! – согласилась Констанс. – Между прочим, я была свидетелем того, как все это строилось.
Они расположились на открытой террасе второго этажа, откуда открывался живописный вид на снующие внизу суда и Центр морской фауны, выстроенный на противоположном берегу. Там посетители, бродя по прозрачным тоннелям, могли воочию видеть плавающих вокруг них акул, скатов и прочую океанскую живность.
– Что заказать выпить? – спросил он.
– Тоник, – сухо ответила Констанс.
Дориан с величайшей неохотой оставил ее, чтобы пройти к стойке. Он боялся, что она немедленно встанет и уйдет, но, оглянувшись, увидел, что она внимательно изучает меню. Когда он поставил пиво и тоник на стол, она вполголоса поблагодарила.
Ему мучительно было видеть тени под ее глазами, которых совсем еще недавно не было и в помине. Она казалась осунувшейся и бледной, и Дориан холодел от одной мысли о том, что причиной тому могут быть бессонные ночи любви. Он пожалел, что не врезал этому Гарри сегодня утром, а лишь высокомерно прошел мимо, потому что решил не расстраивать Констанс.
Она выбрала салат из морепродуктов, он заказал себе отбивную. Констанс по-прежнему не поднимала глаз, и он, дотронувшись до ее локтя, спросил:
– Тебя что-то тревожит?
Она отрицательно покачала головой.
– Думаешь об этом парне? – Слова эти вырвались у него сами собой, и уже мгновением позже ему стало стыдно. Что, черт возьми, с ним творится? Он не должен вести себя так, если рассчитывает когда-нибудь добиться ее благосклонности.
– Между прочим, его зовут Гарри! – процедила она сквозь зубы.
– Хорошо, – пожал он плечами. – Гарри так Гарри! Расскажи о нем.
Он желал знать о ее любовнике все. Как давно они знакомы, насколько серьезны его намерения?.. Как они провели эту ночь?
– А почему я должна что-то рассказывать? – приподняла брови Констанс.
– Потому что мне интересно.
– Надо думать, – фыркнула она.
– Между вами что-то серьезное?
Голубые глаза Констанс враждебно сверкнули.
– Если я скажу «да», ты оставишь меня в покое?
– Полагаю, ты сама знаешь ответ, – сказал он негромко.
Эти восхитительные веснушки! Ему хотелось целовать их – каждую!..
– Не вижу оснований что-либо тебе рассказывать. Наши отношения с Гарри тебя не касаются. Если ты затащил меня сюда, чтобы выжать информацию о нем, то напрасно старался. – Она оттолкнула кресло и поднялась.
– Конни! – сказал Дориан, мысленно проклиная себя. – Пожалуйста, сядь. Мне не следовало задавать тебе такие вопросы. Извини!
– Ты просишь прощения? – фыркнула она.
– Совершенно верно. – На мгновение глаза их встретились, и он понял, что положение его не безнадежно. – Но я думаю, тебе стоит позвонить ему, если у вас были планы…
– Мои планы не настолько неотложны, чтобы ты беспокоился о них.
Дориан с удовлетворением сделал вывод, что она не собиралась сегодня встречаться с Гарри. Несколько минут они сидели молча. Констанс наблюдала за судами на канале, а Дориан смотрел на роскошные особняки и многоквартирные дома, выстроенные на его берегах. Он спрашивал себя, что сказала бы Констанс, предложи он ей поселиться в одной из таких квартир.
Когда принесли заказ, он попытался продолжить беседу:
– Я не собирался совать нос в твои дела, Конни. Просто во мне проснулось любопытство.
Констанс бросила на него презрительный взгляд. Она явно не верила ни одному его слову.
– Хорошо, давай забудем о нем, – торопливо предложил Дориан. – Просто расскажи, чем ты занималась со времени нашей последней встречи.
– То есть, часто ли виделась с Гарри, ты это хочешь спросить? – холодно поинтересовалась она.
О Господи! Я опять что-то сделал не так, огорчился Дориан.
– Я хотел узнать, ездила ли ты верхом в эти дни, как Холли пережила твое падение, как ты себя чувствуешь? Ты очень бледна. Ты не перегружалась в эти… э-э… дни?
– Нет, лошадь в порядке, и я тоже, – сухо сказала она. – А как ты, Дориан?
Она ушла от прямого ответа, и он не мог винить ее в этом. Не следовало брать с места в карьер и засыпать ее вопросами на самые щекотливые темы. Только вот беда – ему хотелось знать все до мельчайших подробностей: как она справлялась с делами после его ухода, вспоминала ли о нем, скучала ли по нему ночью в постели…
А может быть, Далтон опередил его? Оказался лучшим любовником? Любит ли она Гарри больше, чем любила его? Больше, чем Криса? Констанс намекнула, что именно так дело и обстоит. Но при одной этой мысли Дориан почувствовал, что вот-вот снова сорвется с тормозов.
Он перевел дыхание и ровным тоном сообщил:
– Я всю эту неделю провел в Лондоне.
Дориан вернулся в Шеффилд, когда нанятый им детектив сообщил, что у него есть новости.
Но разговаривать с Констанс на эту тему еще рано – нужно сначала составить цельную картину. Причем следовало быть предельно осторожным. Еще неизвестно, как она воспримет эту информацию.
– Понятно, – сказала она. – Потом тебе позвонил Бретт и пригласил на заседание совета директоров.
Дориан кивнул. Пусть она думает, что в этом и заключалась причина его возвращения.
– Какие новые грандиозные проекты занимают твой ум?
– Вообще-то мне предложили подготовить проект нового торгового центра в Париже, – сказал он. – Стильное сооружение для самых богатых покупателей. На редкость заманчивый вариант.
– В Париже? – недоверчиво округлила глаза Констанс.
Он кивнул.
– Завтра утром я лечу туда, чтобы взглянуть на место будущей застройки. – Ему хотелось пригласить ее с собой, но при нынешнем положении вещей он не рискнул сделать это.
– А здесь твои дела закончены! – подытожила за него Констанс. – Все заинтересованные стороны согласились, что ошибка проекта не является причиной трещины, и ты можешь смело умыть руки!
В принципе так оно и было, но появление Гарри изменило планы Дориана. Однажды он уже упустил время, и Констанс вышла замуж за другого. Повторять эту ошибку он не собирался.
– Я собираюсь регулярно появляться здесь и следить за ремонтом галереи. В конце концов, это же мое детище.
И тут же он заметил, как глаза ее потухли, а лицо застыло, превратившись в безжизненную маску.
Может, в порыве раскаяния подумал Дориан, мне не следовало мучить ее все это время? Лучше было оставить ее в покое и смириться с неизбежным? Но он не привык сдаваться без боя.
Ленч подошел к концу, и Констанс вздохнула с облегчением. Ей всегда было мучительно сложно маскировать свои истинные чувства, но она надеялась, что на это раз успешно справилась с задачей. Она так мастерски лгала, что сама начинала верить в то, о чем говорила Дориану.
К счастью, он больше не затрагивал тему ее отношений с Гарри. Неприятно было притворяться, будто тот значит для нее больше, чем это есть на самом деле, но что еще ей оставалось? Ее ложь давала эффект, и только это сейчас имело значение.
По пути домой Констанс так задумалась, что не сразу заметила, как Дориан проехал через Дэрби и двинулся дальше.
– Ты пропустил поворот к дому! – наконец опомнилась она, но он лишь улыбнулся.
– Я решил заехать в Линкольн. Погода отличная, можно взять лодку и покататься по реке.
– А тебе не пришло в голову спросить моего согласия?
– Я просто заранее знал, каким будет твой ответ, – честно признался Дориан, – и потому взял всю ответственность на себя.
Констанс не знала, радоваться ей или плакать. Разумеется, больше всего на свете ей хотелось быть с ним – и лучше всего, до конца жизни. Но это было невозможно.
Сейчас у нее не оставалось выбора, но по возвращении домой она решила дать ему понять, что это была их последняя встреча. Если даже появление Гарри не остановило его, придется искать другой выход из ситуации.
Они говорили обо всем и ни о чем. Дориан рассказал о том, как горд был, став настоящим архитектором, о неоценимой поддержке и советах, полученных от Брайана О'Рили, о самых успешных своих проектах. Он заинтриговал ее описанием своей лондонской квартиры, и Констанс даже стало грустно, оттого что она никогда не увидит ее.