– Почему бы тебе не прогуляться?
Лиана повернулась к Марии-Франческе. Ей было стыдно смотреть аббатисе в глаза. Она ведь до сих пор занимает чужое место в монастыре, не в силах вырваться из пут тоски.
– Неплохая мысль.
– Куда ты направишься?
В голосе аббатисы слышалось беспокойство. Может, она боится, что Лиана решится на какой-нибудь отчаянный поступок?
Нет, она не сделает ничего такого. Наверное.
– На холмы. Посмотрю на океан. Я люблю это место.
– Возьмешь Финеаса?
– Нет, пройдусь пешком. Мне нужно подумать.
Выйдя на воздух, Лиана увидела, что собирается гроза. Ветер срывал пену с волн, тяжелые тучи грозили пролиться дождем. Наконец она добралась до вершины. Ее душа рвалась на части, слезы застилали глаза, в сердце словно вонзились осколки стекла. Но мир по-прежнему оставался четким – быть может, потому, что перед глазами у нее, как живое, стояло лицо Ксандера. Теперь ей было о чем – точнее, о ком – беспокоиться.
А может, все дело в том, что она наконец-то увидела свое место в жизни.
Она – не злоязычная девчонка, помешанная на балах. Не принцесса без короны. Она – Лиана Ксенакос. Какой бы ни была ее жизнь. Каким бы ни стало ее лицо. Она сильная. Она прошла через ад. И хотя шрамы покрыли ее лицо и душу, она все-таки справилась.
Лиана потеряла веру – но тут, в ослепительном озарении, она поняла, что, кажется, нашла ее вновь.
Теперь она не одна.
Закрыв глаза, она подняла лицо к небу. На щеки ей упали капли дождя. Она не одна. И у нее есть силы.
К горлу подкатил комок, ее тело сотрясали рыдания.
Что бы ни случилось, она верит в себя.
И верит в Ксандера.
«О, Ксандер!»
Она должна бежать к нему. Она любит его. Она хочет быть с ним, сплести свою жизнь с его. Если надо, она будет на коленях умолять его о прощении. Просить принять ее, измученную, покрытую шрамами, заставившую его страдать.
Она скажет ему, что больше не боится. Ни боли, ни любви, ни репортеров. Лиана боялась лишь одного – жить без него.
Она повернулась, и ее сердце упало, когда она увидела до боли знакомую фигуру, приближавшуюся к вершине холма.
– Ксандер, – прошептала она, опрометью бросаясь ему навстречу. Она со слезами кинулась ему на шею, обхватив его дрожащими руками. – Что ты здесь делаешь?
– Я тебе соврал, – хрипло проговорил он, уткнувшись лицом в ее шею и перебирая пальцами пряди ее волос.
– Соврал? – Она подняла на него взгляд.
– Я обещал больше не бежать. И вот я бежал. К тебе.
– Очень вовремя. – Лиана рассмеялась сквозь слезы. – Кажется, мы наконец остановись в одной точке.
– Очень вовремя. – Ксандер поцеловал ее. – Очень вовремя.
– Я люблю тебя, – произнесла Лиана. – Мне было страшно, Ксандер. Я боялась произнести это, услышать это или почувствовать. Но я вновь научилась верить. И я больше не боюсь.
– Я по-прежнему не могу дать тебе гарантий. В жизни бывает всякое. Но одно могу обещать: я всегда буду рядом. Рядом с тобой. Ты станешь моей женой, матерью моих детей. Ты – моя единственная, Лиана. Отныне и навеки. Можешь сомневаться в чем угодно, но не в моей любви.
– Мне больше не нужны гарантии. Вера не нуждается в зрении. Я не хочу видеть, что там впереди. Я хочу смотреть только на тебя.
– Я счастлив слышать это.
– Не больше, чем я счастлива это сказать, – засмеялась Лиана.
– Я должен объяснить, чтобы ты поняла…
– Я верю тебе, Ксандер. – Взяв его лицо в ладони, она вновь поцеловала его. – Прости, что заставила тебя страдать. Прости, что сомневалась в тебе, позволив страху взять верх. Этого больше не будет.
– Все равно я должен сказать. Я очень долго блуждал во мраке. Искал удовольствий, жаждал забвения. Я понял, что такое безнадежность. Но там, во тьме, я не нашел ничего. Ни удовлетворения, ни ответов. Только рядом с тобой я понял, каким должен быть. Каким должен был оставаться все это время. Ты дала мне силы поговорить с отцом, посмотреть в лицо своим бедам. Я должен был найти тебя, потому что знал, чувствовал: я без тебя не могу.
Лиана глубоко вздохнула. Запах океана. И запах Ксандера.
– Мы с тобой будто вновь стоим в самом начале пути. Но теперь все изменилось к лучшему. Теперь я многое узнала. Я ведь тоже бродила во тьме и смогла понять, как важно стремиться к свету. Я знаю свои слабости – но знаю и то, что умею быть сильной.
– Ты очень сильная, – отозвался Ксандер.
– Я не вернусь в прошлое, – произнесла Лиана, и слеза вновь скатилась по ее щеке. – Теперь я знаю, какой должна стать. Именно сейчас, а не пятнадцать лет назад. Тогда мы лишь распаляли бы друг в друге тщеславие и эгоизм. И передали бы их по наследству детям. Но теперь…
– Теперь, когда я – отставной плейбой, а ты – послушница, покрытая шрамами? Ты ведь пока еще послушница? Ты не приняла монашеский обет?
– Не приняла, не бойся. Да, послушница со шрамами и плейбой в отставке. Такими мы и останемся.
– Этим и должно было кончиться, правда?
– Наверное, – кивнула Лиана. – Как бы мы выжили, если бы не держались друг за друга.
– Не выжили бы, – отозвался он. Теперь это казалось ясным.
– Я рада, что мы оба сумели измениться.
– А я рад, что мы наконец вместе.
– И я.
– Мы вместе потому, что я люблю тебя, а ты меня. Не ради Кионоса, не ради имиджа, не ради чего бы то ни было еще.
Ксандер подхватил Лиану на руки и закружил ее. С неба уже лило вовсю, и оба они вымокли до нитки. Раскрыв руки, Лиана подставила тело дождю, смывавшему годы, страдания и боль. Оставалась только любовь.
– Раньше я чувствовала себя ближе всего к свободе, когда скакала верхом, – проговорила она. – Но теперь я просто свободна. Совершенно свободна.
– Мы оба, Лиана, – поправил он.
Эпилог
Он еще нас всех переживет. – Ксандер смотрел на жену, присев на край кровати.
Бал совершенно измучил его. Это был первый выход в свет для старшей дочери Ставроса и Джессики. Собственных дочерей Ксандера это событие так возбудило, что они не одну неделю доводили отца до белого каления, увлеченно планируя собственный светский дебют. То, что до него оставалось еще несколько лет, их совершенно не смущало.
Старший сын Мака и Евы относился к громким девичьим восторгам с фирменной невозмутимостью, явно унаследованной от отца. Сын Ксандера и Лианы полностью разделял настроение кузена. Этим они оба доводили до бешенства девчонок, на что, как втайне подозревал Ксандер, и было рассчитано это подчеркнутое безразличие.
Ксандер вздохнул. Время летит: не успел он глазом моргнуть – и вот он уже отец двух девочек-подростков и мальчика, который вот-вот войдет в подростковый возраст, но уже относится к жизни свысока.
– Вполне возможно, – отозвалась Лиана.
Она стояла у туалетного столика, стройная и элегантная. Ксандер любил наблюдать, как она снимает драгоценности. Его завораживали ее поза, движения пальцев…
Впрочем, в Лиане его очаровывало все. Сегодня, как всегда.
– А как он летает по дворцу на своей коляске с мотором! Ничего смешнее в жизни не видел!
Король Стефанос сумел обмануть и врачей, и саму смерть, и в свои почтенные годы он не потерял своенравия. Правда, с официальными королевскими обязанностями он уже не справлялся, передав бразды правления Ксандеру. И все же король с искренним наслаждением играл роль почетного и почтенного правителя своей державы.
– Это фирменный стиль Дракосов, – отозвалась Лиана. – Вы слишком упрямы, чтобы признавать себя побежденными.
– Точно, – улыбнулся Ксандер. После откровенного разговора с отцом он не подвергал сомнению свою принадлежность к королевской династии. – Ненавижу эти штуки! – Сдернув с шеи черный шелковый галстук, он с отвращением швырнул его на пол.
Лиана улыбнулась, подошла к нему и наклонилась для поцелуя.
– От этой пытки тебе не отвертеться.
– Знаю. – Он поцеловал ее в искривленный шрамом угол рта.
– Итак, Ксандер Дракос, наследник трона, ты не жалеешь, что вернулся?
– Ни единой секунды. Я готов каждый день носить галстук, если ты рядом.
– Правильный ответ.
– Кажется, из меня все-таки получается примерный муж.
– Уже получился.
Лиана вновь поцеловала его – глубже, чувственнее. И все вокруг словно перестало существовать. Как всегда, когда она была с ним. Со временем их взаимное влечение не угасло. Как и их любовь.
Гораздо позже, прижимая к себе жену, Ксандер гладил ее по щеке, изуродованной шрамом, пропускал сквозь пальцы длинные пряди волос.
– Лиана Дракос, – произнес он. – Я счастлив, что мне больше никуда не надо бежать.