И, словно бабочка крылышками, взмахнула длинными ресницами. Девичья фамилия названа неслучайно. Это менты, мелкие сошки. Фамилия Громов им знакома и возыметь может как полезный, так и нежелательный эффект. К бандитским женам не все лояльны.
- Минута, - протянул мне засаленную трубку.
Преодолев гадливость, взяла ее в руки и принялась тыкать пальцами в кнопки.
Тимур ответил не сразу.
- Да? - сонный голос был злым.
- Тимур, это Ева. Власа, Вову, Марка и нас с Ирмой арестовала полиция в казино.
Меня перебил шквал ругательств вперемешку со смехом. Это ободрило. Я буквально почувствовала присутствие свекра рядом. Тимур - это почти как Влас. Он пальцами щелкнет и все будет хорошо.
Назвав адрес отделения, я распрощалась.
Обезьянник. Потом и мочой завоняло так, что пара глотков латте и бутерброд попросились на свободу, но я сдержалась.
В углу на лавке обосновались две ночные бабочки. Размалеванные лица, цепкие глаза без намека на интеллект во взглядах, короткие шорты, колготки в сетку, короткие же распахнутые курточки.
При виде нас лица девушек перекосились от злости. Красивые, ухоженные, в дорогих шмотках…
Хоть бы драться не вздумали. Список заразы, которую можно подцепить в такой ситуации длиннее рулона туалетной бумаги.
- Чего не здороваемся? - развязно пропела одна.
Ирма смерила ее убийственным взглядом.
- Че зенки вылупила?
- Да пошла ты…
Спросившая вскочила на ноги и рванулась к нам.
- Я жена Власа Громова, слышали, может о таком? - мой голос звенел, но звучал веско, - Слово скажу и…, - я многозначительно умолкла.
Девка явно слышала. Комично замерла в боевой стойке с растерянным выражением на размалеванном лице в двух шагах от нас.
- Сядь и не рыпайся, - она подчинилась.
Я выдохнула. Поежилась. Мало того, что трясло от нервов, так еще и было просто-напросто холодно в одном платье в сыром обезьяннике.
- Представляю, сколько голов полетит за то, что нас притащили сюда, - Ирма мстительно прищурилась.
- Да плевать, лишь бы выпустили до того, как околеем.
Она обхватила меня руками. Не очень-то охота обниматься, но так теплее.
- Скоты, страх совсем потеряли.
- Ир, не выражайся, я тебя прошу.
Ее бахвальство обострило тревогу за Власа. Что если его избили? Он же сопротивлялся при облаве, а менты такого не прощают. Ума не хватит испугаться имени, кто остановит? А он же не железный… И вдруг у нашего задержания иная причина, чем я думаю?
На глаза навернулись слезы. Захотелось закричать, позвать конвойных или как там они называются, умолять сказать, где Влас. Но я этого не сделала. Не проронила ни слова. Стояла истуканом, обнимая Ирму, кивала на ее бормотание и молчала.
- А мужик этот? Он же на похороны приходил, да? Это тот же? Это с ним у них терки!
- Я не знаю, Ирма, - вранье вышло уверенным, - У Марка спроси.
- Он мне не скажет. Вообще молчит, как рыбы последнее время. Чувствует, что боюсь его, что уйти хочу…
- Хочешь? - вспомнился тот разговор с ней.
- Не знаю. Я же ничего не знаю. Чувствую, что что-то происходит, что у них проблемы серьезные. Мне с Марком хорошо, он не обижает, крутой, щедрый. Но запасную жизнь крутизна бойфренда не дарит…
Я не могла слушать ее очередные причитания. Вывернулась, отошла к стене. Села на корточки, обхватив руками колени. От высоких каблуков нещадно болели ноги. Знала бы, надела пуховик, флисовый костюм и ботинки вместо платья и туфель. И противогаз.
От мысли о том, как бы отреагировали на входе в казино на такой мой образ, я хихикнула в кулак. И тут же из глаз брызнули слезы.
- Ну ты чего, Ева? - Ирма присела рядом, заглядывая в глаза.
Покачав головой, я зажала рот рукой. Задержала дыхание, что б унять себя. Рыдать нельзя. Жене королевича реветь в заблеванном обезьяннике не пристало.
Вечность спустя лязгнули засовы.
- Выходим, - скомандовал нам с Ирмой конвойный.
- Наконец-то, - буркнула та, будучи видимо уверенной, что нас отпускают.
Стараясь не ковылять, как корова, я побрела на выход. Воздух за пределами обезьянника показался еще холоднее, зато и свежее. Я глубоко вздохнула.
Под конвоем мы прошли за решетчатую дверь. Потом свернули за угол, и я увидела Власа. С него как раз снимали наручники. Рядом с ним Марк, Вова, Глеб, адвокат Тимура и он собственной персоной.
- Ева!
Обогнув мужчин, Влас бросился ко мне.
- Все нормально? – обхватил холодными руками мое лицо, заглядывая в глаза. – Не обижали?
Я замотала головой.
- А ты? Как?
- Нормально, - мужчина привлек меня к себе.
Я успела заметить следы от наручников на его запястьях, сбитые костяшки. Губа тоже разбита, а так вроде бы ничего…
Влас сунул мои голые руки себе под измятый пиджак, чтоб быстрее согреть. Глубоко поцеловал, сминая губы.
- Хорош лизаться, молодежь, - крикнул Тимур. – Валим.
Глава 45
Всю дорогу до нашего дома Тимур и Влас перекидывались веселыми подначками, попивая коньяк из фляжки. Вспоминали времена, когда Влас бедокурил, а Тимур «разгребал».
- Я, кстати, тебе что тогда, что сейчас не звонил.
- Угу, звонили другие люди. Да тебя все менты в городе уже в лицо знали не то что по фамилии.
- Весь в тебя, батя, угу.
Пригревшись под боком у Власа, я с улыбкой слушала их перепалку. Она навевала ощущение уюта и безопасности. Легко было представить их почти двадцать лет назад – совсем других и в то же время точно таких же, как и сейчас.
Муфаса и Симба.
Я суеверно испугалась возникшей ассоциации. Она напомнила о реальности, в которой в событиях этой ночи не было ничего веселого от слова совсем.
Распрощавшись, мы торопливо скрылись за дверью дома от ночного холода. Обоих ведь увели без пальто. Хорошо хоть изъятые вещи вернули.
Едва закрыв дверь Влас прижал меня к стенке и стал целовать.
- Влас! Вла-ас, я в душ хочу, - прохныкала я.
- В душ я согласен, - пророкотал мне в губы.
И, взяв меня на руки, унес в ванную. Там, сбросив одежду, мы нырнули под упругие горячие струи воды.
- Влас…, - мой взгляд наткнулся на несколько синяков у него на торсе.
- Фигня, заживет.
И, не дав мне продолжить, поцеловал в губы. Выдавил на руки гель для душа, вспенил и принялся осторожно водить по моему телу. Я сделала тоже самое. Хихикая и целуясь, мы смывали друг с друга события этой ночи. Жаль из жизни их вот так же просто не смыть.
- Волосы высуши, Ева. И так перемерзла сегодня. И иди в кровать, а я чай заварю.
И, обернув бедра полотенцем, вышел.
От слов мужчины сладко защемило сердце. Вот он огромный, властный, один из самых опасных бандитов нашей страны, которого все боятся… Заботится о том, чтоб я не схватила простуду. Заботится обо мне. Любит меня своей грубовато-нежной любовью.
Послушно включив фен, я скрупулезно высушила волосы-с него станется проверить-и привычно сделала легкую укладку. Надев халат, прошла в спальню.
Две чашки с чаем стояли на прикроватной тумбочке. Влас лежал возле них, раскинувшись в форме звезды поверх одеяла и крепко спал. Улыбнувшись, я достала из шкафа теплый плед. Забралась в кровать и, укрыв нас, осторожно, чтоб не разбудить, легла рядом на подушку. Не удержавшись, убрала влажные волосы с высокого лба. Мужчина, будто даже не просыпаясь, перехватил мою руку и, положив себе на грудь, накрыл своей.
Прижавшись лбом к его плечу, я закрыла глаза и вскоре уснула.
Бег, грохот, крики, запах крови. Какое-то месиво, а не сны. Я проснулась с колотившимся от страха сердцем. Хорошо хоть что именно снилось было не вспомнить.
На часах восемь утра. Максимум часа четыре проспала, но сна ни в одном глазу. Тихонечко выбралась из кровати, чтоб не разбудить Власа и ушла в кухню. Домработницу мы отпустили на выходные, поэтому я взялась за завтрак. Сделала тесто для блинчиков, включила плиту…
Вова мне в любви признался. И это не пьяный бред, это… Настоящая катастрофа. Двое братьев, одна женщина, жена одного из них… Господи. Ко всему прочему нам не хватало только этого.
Но я не допускала мысли не рассказать Власу. Его реакция пугала, но какой бы она ни была, если утаю будет хуже. Такие секреты фатальны. Вот только как начать…
Тонкие блинчики красиво легли на блюдо. Сделала фото. Отправила маме. Пусть порадуется, что дочка наконец-то научилась готовить.
Влас подкрался со спины и, обняв за талию, ткнулся губами в изгиб шеи. Теплый, еще сонный и взъерошенный, родной, словно часть меня. Больше всего на свете мне хотелось уйти с ним сейчас в кровать, забраться под одеяло и обо всем забыть. Но, вот беда, проблемы-то так не исчезнут.
- Завтрак?
- Тебя…
Усадил меня на столешницу, устроился между разведенными ногами. Смял ладонями грудь, сладко целуя в губы.
Я обвила его шею, отдаваясь сильным рукам. Пять минуточек. Еще пять минуточек.
- Что-то не так?
Муж отстранился, заглядывая в глаза. Сонная размореность ушла из серого взора, сменившись тревожной настороженностью.
- Влас, у нас беда, - выпалила, соскакивая со стола.
Уж сказала, так сказала. Начала, подобрала слова. Подхватила тарелку с блинчиками, со стуком поставила на стол. По выходным мы часто ели прямо на кухне. Наверное, из-за моей привычки. Ведь столовой в местах, где я жила, конечно же, не было, вот и…
- Я сделаю кофе, поедим и потом…
- Ева? - в голосе Власа металл.
Я почувствовала себя полнейшей идиоткой, которая еще больше все испортила.
Глава 46
Рассказывать правду трудно, даже больно. Из-за страха больно, что может лучше было бы промолчать, из-за стыда за эту мысль, из-за чувства вины. Вот вроде бы за что себя винить? Что поддерживала и заботилась о брате любимого мужчины и о муже своей убитой подруги? Что старалась не дать всем разругаться в опасный момент? Может, вообще зря влезла?
Но он же сказал, что влюбился еще до…
Но я же ни словом, ни взглядом. Да у меня мысли не возникало… Намека на эту мысль. Вова мне был, есть и останется братом Власа. Женихом Лизы. Да блин, собственным названным младшим братом - именно младшим, хоть по возрасту он на год старше - о котором хочется позаботиться.