В салоне меня уже ждали. Видимо их предупредили, например, тот же охранник, а я не заметила, когда это случилось. Я направилась в зону спа, охранник следом.
- Вы что и дальше пойдете?! - я округлила глаза.
Бугай стушевался. Снова набрал босса. Тот видимо не захотел, чтоб сторожевой пес пялился на прелести его игрушки, потому со мной охранник не пошел. Оставшись одна, я торопливо выудила из сумки телефон и написала Каретнику. Он сказал, чтоб я при любой возможности, максимально подробно сообщала где нахожусь, где буду и что происходит.
Удалив сообщение, я разделась и забралась в ароматную теплую воду. Нечего и думать расслабиться, но я хоть на какое-то время избавлена от присутствия людей Беркута.
Вдох. Выдох. Помни, Беркуту понравится, что ты покорилась. Понравится, как сильно ты боишься его и хочешь угодить. Он… Он это использует по максимуму. Во всех смыслах.
Слова Каретника звучали в ушах снова и снова. Интонации. Запинки. Ему было меня жаль. А может я и ему нравлюсь, кто знает?
Господи, ведь всего-то через несколько часов мне придется… С этим.
Не думай! Не думай! Не думай!
Что бы ни случилось в дурацком номере отеля и что бы ни было потом, это стоит поставленной цели.
Ванна, массаж, маски, скрабы. Я едва замечала последовательность процедур и ощущения от них. В голове тикал обратный отсчет. Восемь, семь, шесть, пять, четыре, три…
Прическа, макияж.
Привезенный для ночи наряд. Черное кружевное белье, пояс, чулки, туфли на шпильке. Платье… Тоже черное, изящно подчеркивающее то, что совсем недавно было красивой и стройной фигурой, а теперь практически превратилось в обтянутые кожей кости.
- Вы изумительно выглядите, - стилисты вертелись вокруг, рассыпаясь комплиментами перед настолько богатой клиенткой, - Особенный день, да?
- Да, особенный, - я улыбнулась.
Похожая на гримасу улыбка вышла пугающей настолько, что в глазах девушек мелькнула растерянность и даже страх. Побоялись, что не то сказали, видимо, а понять, в чем именно дело не могли. Жена опального бизнесмена разве не должна радоваться, что не осталась у разбитого корыта, а обрела нового покровителя? Уйду, гадать скорее всего будут развелись ли мы уже с Власом или нет и как долго я «с новым». Завидовать, не могучи представить, что завидовать нечему.
Татуировка горела на плече. Бог Грома, знак банды. Той, которой больше нет.
Пальто, холодные, по-зимнему холодный воздух вечерней улицы и удушливый, хоть и «дорогой» -в черном Беркутовском «лексусе».
Это просто тело. Между ног у меня нет ничего важнее жизни. Я закрою глаза и просто представлю, что это происходит не со мной.
Шикарный отель. Гулкий стук моих каблуков по мраморному полу. Плавно и быстро взлетевший на самый верх лифт. Пятеро охранников возле президентского люкса. Они, не стесняясь, смотрели на меня как на кусок мяса на рынке. Беркуту бы поработать над персоналом.
Номер размером с футбольное поле. Аляпистый, безвкусный, как бывает, когда каждая, даже самая мелкая деталь истошно вопит о своей немалой стоимости.
В спальне гигантская кровать, застеленная белыми простынями.
- Ну, здравствуй, Ева, - Беркут словно из ниоткуда возник, заставив вздрогнуть.
Одетый в белую рубашку с расстегнутым воротом и черные брюки, он держал в руках бокал виски.
- Добрый вечер, - голос звенел, как хрусталь.
- Выпьешь?
Я отрицательно качнула головой и тут же об это пожалела. Напиться было очень кстати.
Беркуту, конечно же, на мой ответ было плевать. Он вышел, потом вернулся с двумя бокалами и бутылкой шампанского.
- Ты у меня умница, что мало пьешь, но надо ж развод отметить и начало новой жизни? Надо!
Откупорил, налил. Один подал мне. С громким звоном зацепил своим так, что несколько капель выплеснулись на пальцы. Я поднесла бокал к губам, отпила. Горло сразу обожгло, как и голодный желудок. Зато дрожь, успевшая стать частью меня за эти дни, слегка отступила. Я залпом осушила бокал и из глаз едва не брызнули слезы.
- Напиться не выйдет, девочка, - он забрал из моих пальцев бокал. - В нашем милом кино ты должна быть живой и отзывчивой.
Он махнул рукой, и я увидела примостившуюся на туалетном столике камеру.
- Каком кино? - обомлела я.
В пристальном волчьем взгляде Беркута было жестокое глумливое предвкушение. И похоть.
- Для твоего любимого королевича, конечно же. Не могу же я оставить его без удовольствия посмотреть, как прошло наше свидание.
Он включил камеру, медленно прошелся к кровати. Развязно развалился на краю и сказал:
- Раздевайся.
Вот сейчас это случится. Все бахвальство, вся уверенность в том, что я смогу схлынули, как море с берега в отлив. Физический ужас женщины перед надругательством сковал меня всю, вгоняя в панику.
- Чего же ты ждешь, девочка? - глумился он, пожирая меня волчьим взглядом.
Не смогу, значит все напрасно. Время, за которое я заплатила, болью Власа не будет выиграно. Беркут на свой триумф не отвлечется…
Пальцы плохо слушались, но я все же сумела развязать пояс. Губы Беркута растянулись в резиновой из-за множества пластик улыбке-оскале.
Скинула на пол пальто. Взялась за бретельки платья и стянула их с плеч. Неотрывно я смотрела затянутым дымкой слез взором в пластмассовое лицо с жуткими волчьими глазами. Оно расплывалось. Ну и пусть. Пусть бы я лишилась зрения, слуха, способности чувствовать. Стала просто телом, куском мяса, которому все равно. Но нет. Не-ет, я почувствую. Каждую нотку отвращения и ужаса, отдаваясь ненавистному жестокому ублюдку. Позволяя ему надругаться над телом, которое так любил, которое боготворил Влас.
Извиваясь, изворачиваясь, я позволила платью упасть на пол. Выбралась из него, не снимая туфель.
- Сюда иди, - приказал Беркут.
Я успела сделать лишь пару неловких шагов по направлению к кровати, как он вскочил и, грубо схватив меня, повалил на постель. Раздвинул мне коленом ноги, распиная под собой.
- Не надо! - завизжала я в побагровевшее лицо с дикими обезумевшими глазами. - Не…
Он зажал мне рот рукой, навалился сверху. Заходясь в беззвучном крике, я беспомощно трепыхалась под ним. Ткань трусиков больно впилась в кожу на секунду, а потом они порвались. Беркут отбросил их на пол, завозился со своей ширинкой.
Сквозь грохот пульса в ушах я услышала, как что-то тихо хлопнуло. Перекошенное садистской похотью лицо Беркута надо мной стало удивленным, или мне так показалось? Хватка на моем рту ослабла. А потом он рухнул с кровати.
Глава 56
Остро завоняло кровью. Тошнота подкатила к горлу, и комната качнулась перед глазами. Но все равно взгляд различил высокую широкоплечую фигуру, затянутую в черное с закрытым балаклавой лицом и пистолетом с глушителем в руках. Хотелось завопить, но голоса не было. И сил пошевелиться тоже. Я лежала на спине наблюдая, как киллер сунул камеру в рюкзак за спиной, а потом поднял с пола пальто и швырнул мне. Приставил палец к губам.
Путаясь в ткани и вся дрожа, я кое-как запахнула на себе пальто. Схватив за предплечье, киллер стянул меня с кровати. Я качнулась, машинально цепляясь за него и увидела лежащего на полу Беркута. Под головой у него растекалась лужа крови. Пустой взгляд смотрел в никуда. Киллер тем временем поволок меня прочь.
Дверь, еще одна. Я не понимала вообще ничего, не замечала куда мы шли. Все, за что зацепилось мое одурманенное ужасом и паникой сознание, это ощущение знакомой руки на себе. Ощущение, что я знаю, кто именно держит так пистолет. Так двигается, так дышит…
Но я не могла и рта открыть, боясь, что тогда волшебство исчезнет. Ведь это никак не мог быть Влас. Никак…
Из последних сил я передвигала подгибающиеся ноги, заставляя их поспевать за широкой поступью мужчины.
Парковка, автомобиль. Номера на нем измазаны грязью. Запихнув меня на заднее сиденье, мужчина сел за руль и медленно вырулил в темную ночь. Не снял балаклаву…
То, как он держал руль. Даже поза, в которой сидел….
Я замерла на заднем сиденье. Смотрела, жадно внимая каждому, даже мелкому жесту, слушала рваное, надсадное дыхание и молчала.
Мы ехали недолго, максимум полчаса. Зарулили в спальный район, припарковались возле трехэтажного здания, похожего на какой-то бизнес-центр. Мужчина вышел, потом помог выйти мне. Обхватив за талию, быстро завел внутрь, открыв дверь пластиковой картой.
Полумрак. На первый взгляд кроме нас никого. Втащив меня на второй этаж, пару раз врезал кулаком по двери. Открыли сразу же.
Парень в деловом костюме и с гарнитурой в ухе. Позади него небольшой оупенспейс: пять компьютеров, за каждым по сотруднику. Что именно на мониторе видно не было, да и это меня не интересовало. Ведь я увидела Каретника. Он поднялся из-за шестого стола, стоящего особняком и окинул меня беспокойным взглядом. Только одного глаза, правого. Левый безнадежно заплыл. Вообще вся левая часть лица была в хлам разбитой и сильно опухшей.
- Как ты?
- Даже говорить с ней не смей! - от звука этого хриплого, словно сорванного голоса, сердце пропустило удар.
Обхватив за талию, Влас протащил меня вглубь помещения. Открыл еще одну дверь, втолкнул внутрь и запер замок. Комната без окон. Полуторная кровать, аккуратно заправленная постель. Небольшой шкаф-пенал, тумба с телевизором, тусклая лампочка под потолком. Пластиковый стол с двумя стульями.
- Как ты могла, Ева? - содрав балаклаву, заорал мне в лицо.
Из моих глаз брызнули слезы.
- В-влас… Я не предавала тебя! Не предавала, честно, - прорыдала я, почти повиснув на его руке, но боясь прикоснуться своими, - Он сказал, что если буду его, то тебя защитят, отпустят через пару лет, а иначе убьют. Я не поверила! И я придумала план…
Горло сдавило спазмами. Хватая ртом воздух, я силилась выдавить еще хоть слово, но просто висела на его руке, захлебываясь слезами. Смотрела, во все глаза смотрела в его разбитое лицо с больными взглядом покрасневших глаз.