- Нужны. Они, Влас Тимурович, всем нужны. Но вот не все готовы за них продаваться. Понимаю, учитывая ваше окружение, слышать это странно...
- Я улучшаю твою жизнь, а ты греешь мне койку. Договор. Удобно и честно. Без всех этих надуманных драм, - скривился он.
Я медленно растянула подрагивающие губы в улыбке, надеясь, что та вышла презрительной, а не нервной и обиженной. Мужчина неотрывно следил за ними взглядом. Таким, что казалось, будто он прикасается…
- А я ни с кем не сплю без «всех этих надуманных драм». Вообще. Никогда. Понимаете? Потому не тратьте напрасно свое драгоценное время, Влас Тимурович.
Открыла дверь и указала ему на нее.
- Уходите! И забудьте ко мне дорогу. Вы мне противны!
А он одним шагом преодолев разделяющее нас расстояние, с грохотом захлопнул дверь и вжал меня в стену рядом с ней своим твердым и горячим телом так, что воздух вырвался из легких с тихим вскриком. Стиснув длинными пальцами шею и подбородок, буквально набросился на губы.
Раздвинул их языком и с напором толкнулся внутрь. Я уперлась ладонями в широкие плечи, но он словно этого и не почувствовал. Жадно, алчно пожирая мой рот, касался каждого сантиметра внутри. Горячая ладонь на горле обжигала нежную кожу. Мне не хватало воздуха, но это не из-за давления мужских пальцев. Он не душил, просто крепко держал, чтоб не двигалась...
Неистовый голод, которым было пропитано каждое движение языка у меня во рту, каждое прикосновение к моему телу растопыренных пальцев пугали и в то же время распаляли. Против воли распаляли меня.
- Противен, да? - рыкнул, оторвавшись от губ.
- Вот это, - я обхватила ладонями лицо мужчины, и он со свистом втянул воздух сквозь зубы. Провела вниз по мощной шее к груди, - просто оболочка. Красивая, умелая, но всего лишь оболочка. И она привлекает. А то, что внутри, мне омерзительно.
Грозовой взгляд опасно полыхал злобой. Она была в каждой черточке оскалившегося лица. И это страшно. Жутко. По-настоящему. Все тело пробрала дрожь.
Невольно вспомнился синяк на лице у сестры.
Этот сможет?
Но, похоже, что нет. Громов убрал руку с шеи, отступил на шаг.
- Ну, дело твое. Пока, птичка.
А потом просто ушел, очень тихо затворив за собою дверь. На ослабевших ногах я добрела до стола, упала в кресло. Взгляд наткнулся на стаканчик с остатками кофе и тарелку из-под пирожного.
Подхватив их, выкинула в мусор.
Глава 6
Легкий ветерок гулял по открытой террасе кофейни, теребя волосы и приятно овевая лицо. Солнечные лучи пробивались сквозь зеленые кроны деревьев, серебрили воды озера и отбивались от блестящей панели моего новенького смартфона. Я купила. И именно такой, какой хотела. Впервые за несколько лет не экономила на себе.
Слушая в пол уха рассказ Кира о фото туре, я в который раз думала о том, рассказывать ли ему про Громова. И, если все же да, то в какой момент это делать.
- Ева? - он помахал рукой. -Ты здесь?
- Задумалась, извини.
- О чем?
В этот момент нам принесли кофе и десерты. Я была готова расцеловать официантку за своевременное появление.
Вот он - подходящий момент?
- Да так, о сестре. Извини, - неловко соврала я.
- Не переживай, все наладится, - улыбнулся он.
Наладится, как же.
- Да.
Я зачерпнула ложечкой зефирки из кофе и отправила в рот. Они приятно растаяли на языке.
- Нравится?
- Ага.
- Я рад. Я скучал по тебе, Ева, - протянув руку, он переплел наши пальцы.
- Успел соскучиться за три дня? - я чуть наклонила голову, искоса глядя на кавалера.
- Я успеваю и за несколько минут, - проговорил мужчина, глядя мне в глаза тем особенным взглядом, за которым обычно следует признание в любви. - Корабли ведь еще не уплыли, скажи?
- Нужно посмотреть, - я словно глотнула шампанского. По всему телу разлилось тепло, а в желудке, казалось щекотно лопаются пузырьки. Или это и есть те самые пресловутые бабочки?
Кир перевел разговор на другую тему. Болтая о том, о сем, мы допили кофе, немного прогулялись, а потом он отвез меня домой. На прощанье поцеловал в щеку. Хотелось ли мне, чтоб это нестандартное дневное свидание закончилось поцелуем в губы?
Может, позже.
Послевкусие было приятным и волнующим, все внутри пело. Букет пионов, подаренный мужчиной, потрясающе вкусно пах.
То и дело я совала нос в бутоны и глубоко вздыхала, наслаждаясь своими эмоциями. Ожидание звонка и сообщения, мысли о том, что надену и как накрашусь на новое свидание. О чем будем говорить....
Вечером Кир пожелал спокойной ночи. Помедлив десять минут, я ответила. Глупо и по-детски, особенно учитывая, сколько мы уже знакомы. С другой стороны... Мы же вроде бы переводим отношения в иную плоскость...
В понедельник у меня была уличная съемка. Пришлось провозиться четыре часа вместо условленных двух, ведь восемнадцатилетние девчонки-клиентки поначалу усиленно и неуклюже давили секс на своих все еще детских лицах, и кадры получались комичными, а оставлять их без удачных фотографий было жалко.
Загрузив на компьютер фотографии, бегло просмотрела их и набрала Кира уточнить момент по обработке, запоздало подумав, что это может быть не слишком уместно, учитывая другую плоскость...
- Привет, Кир! Ты можешь...
- Это не Кирилл, - перебил знакомый надменный женский голос.
- Мария Сергеевна? А..
- Кирилл на перевязке.
- Что? - ахнула я. - Что случилось?
- На него напали...
*****
Я не помнила, как именно добралась до больницы, выспросив у мамы Кирилла адрес. Не помнила даже, заперла ли студию. Словно оглохла, ослепла и одурела от ужаса, который крылся за коротким словом «напали». Мне в жизни еще не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Найдя нужную палату, я тихонько вошла. Она была одноместной. Внутри никого. Достав телефон из сумки, хотела набрать Кира, но в этот момент появился он сам. Медленно вошел, держась за стену. Правый глаз заплыл, губа разбита. На запястьях багровые полосы.
- Кир, о боже, - я шагнула к нему, чтоб обнять, но мужчина грубо отбросил мои руки, оттолкнул.
- Какого хрена, ты тут забыла?! - зло прорычал.
- Кир, ты чего? Это же я...
- Да, я знаю, что это ты.
В этот момент в палату зашла и Мария Сергеевна.
- Мама, дай нам поговорить минуту. Пожалуйста.
И, когда за ней закрылась дверь, вновь повернулся ко мне.
- Кир, я ничего не понимаю, - голос дрожал от обиды. Подступающие слезы жгли глаза.
- Такая вся правильная. Мозг мне имела три года! С женатыми ни-ни, а с двумя, пожалуйста?
- Я вообще не понимаю...
Внезапно прилетевшая пощечина сбила с ног. Я больно ударилась локтем и коленями о плиточный под, щека вспыхнула огнем.
- Я ради тебя, шлюхи, от жены ушел, - заорал, нависая надо мной. – Пошла вон отсюда! Вали к своему бандюку и скажи ему, что мне не нужны объедки с его стола. Во-он!
Я встала на ноги. Посмотрела в перекошенное злобой лицо. И не узнала его. Дело не в синяках, дело в жутком выражении. Дело в эмоциях, которые плескались в дико блестящих глазах. В том, на что этот мужчина оказался способен. Как Ксюхин Коленька. Они что правда все одинаковые?
- Обязательно передам. И про пощечину тоже расскажу, понятно? Так что вали из города, пока жив!
Распахнула дверь и почти столкнулась со стоящей на пороге Марией Сергеевной. На лице у той застыло выражение, какое бывает у детей, которых поймали, кожа они подглядывали. Но оно быстро сменилось презрительным и гневным.
- Всего доброго, - оскалилась я и, обогнув ее, вышла из палаты.
Вихрь эмоций, бушевавший внутри, вызывал желание на кого-то наорать и что-то разбить. Так-то ты со мной, да, Кирилл? Грош цена всем твоим якобы намерениям, если ты...
Твой бандюк! О ком он мог говорить, кроме... Кроме Громова.
Получается, что тот приказал избить Кирилла за свидание со мной. О, господи, что же он за человек?
Возникло ощущение, что за мной следят. Я то и дело озиралась по дороге домой, а в парадное и вовсе вбежала. Так, словно это могло от чего-то спасти.
Поздним вечером позвонили в дверь. Не в домофон, а именно во входную дверь. На носочках я прокралась к ней и заглянула в глазок. Какой-то парень с корзиной цветов в руках. Пригнувшись, словно он мог меня увидеть сквозь дверь, я отошла от нее. Затаилась, задержала дыхание, прислушиваясь. Звонок раздался еще дважды, а потом все стихло. Еще раз проверив все замки, я выпила успокоительное и, посмотрев какой-то глупый фильм, забылась тревожным сном.
А утром я обнаружила у порога тот самый букет. Корзина кроваво-красных роз с крупными бутонами. Все пространство заполнял их насыщенный аромат. Внутри была записка, написанная красивым, витиеватым почерком.
«Забыл предупредить: либо я, либо никого».
Смяв ее в кулаке, я сползла по стене и разрыдалась.
Глава 7
Сидеть дома и бояться-не вариант. Если Громов захочет, то никакие замки, даже если б те не были хлипенькими в моей съемной однушке, не помешают.
Хотел бы уже бы... Тогда, в студии, ничего ведь не мешало. Но он этого не сделал. От воспоминаний о настойчивых губах и руках, жадно сминающих мое тело, стало жарко, и по телу разлилась приятная истома.
- Ты совсем идиотка? - пробормотала про себя.
Нет, это просто стресс. Тот день выдался ужасно тяжелым, потому я отреагировала так.
В который раз объяснив это самой себе, я завела мотор и выехала со двора. Ощущение, что за мной следят, вернулось. И нет, это не была паранойя. В нескольких метрах от моей машины тянулся новенький черный седан. Ускорялся, когда ускорялась я, и замедлялся тоже вместе со мной. Дело не в том, что у меня внезапно обнаружились навыки выявлять слежку, но в том, что они не прятались. Громов так демонстрировал, что следит за мной, контролирует каждый шаг.
«Забыл предупредить: либо я, либо никого».