Мне вспомнился Кир и вчерашняя мерзкая сцена, и по венам отравой разлилась обида.
Ты мог спросить меня. Мог позвонить и спросить. А, узнав правду, должен был, просто обязан был бороться за меня!
- Перечитала романов, Ева, - хмыкнула я вслух.
Но все равно, не важно - поверил ли, что я «с двумя» или просто банально струсил и решил, что какая-то там женщина не стоит риска, он не имел права поднимать на меня руку. Не имел и точка!
А ведь он мне нравился. Я планы строила. Попробовать хотела... Хорошо, что узнала, какой он до того, как пришлось бы отрывать от сердца. Ремонтировать его уже надоело.
Все, хватит с меня этих отношений. Желание Громова «охранять» меня от мужиков очень кстати.
Вот только, что делать с ним самим? Едва я позволила себе задуматься об этом, как внутренности обдало холодом.
Я уже взрослая девочка, и несколько историй в арсенале имелись. Но в них не имелось таких мужчин, как он. Настолько влиятельных и опасных. Тех, кому не страшен закон.
Приехала в студию, начала рабочий день. Заставляла себя не выглядывать и не искать глазами седан и вообще вести себя как обычно.
Так прошло два дня. Я ездила в студию с «почетным эскортом», изображая, что ничего не замечаю для них и убеждая себя...
- Добрый день!
В шесть вечера у моего стола выросла мужская фигура в сером деловом костюме. А на дворе, на минуточку лето, и температура воздуха сегодня все тридцать пять в тени. Впрочем, парень явно не вылезал из кондиционированного авто, а потому несчастным не выглядел. Его угрюмое лицо со стильной рыжеватой бородой излучало надменность и пренебрежение.
- Ева, пройдите со мной, - пробасил сквозь зубы.
- То есть? Вы кто такой вообще? - затараторила дрожащим голосом.
- Я от Власа Тимуровича...
- Ах, вот как? Значит, передайте тогда Власу Тимуровичу, что я никуда не иду!
- На вашем месте я бы...
- Но вы не на моем месте, - елейным голосом и с максимально приторной улыбкой перебила я. - Если на него хотите, то попросите об этом Власа Тимуровича. А теперь, извините, у меня много работы. Всего доброго.
Шумно выдохнув и скрипнув зубами, парень ушел. Видимо тащить меня силой приказа не было. Почему-то от этой мысли внутри вместо тревожности и страха проснулся какой-то странный, волнующий азарт.
Полтора часа спустя я заперла студию, включила сигнализацию и вышла в знойный вечер. Очень люблю лето, но температура воздуха выше двадцати пяти градусов на солнце хороша, когда ты на отдыхе, а не в душной столице.
- Здравствуй, птичка!
Вздрогнув, я обернулась. Громов стоял в нескольких шагах от меня. В белой футболке и джинсах, вместо костюма, а все равно одного взгляда было достаточно, чтоб понять - перед тобой очень влиятельный и баснословно богатый мужик-хозяин жизни, от которого веет опасностью.
- Добрый вечер, Влас Тимурович.
Тяжелый, темный взгляд медленно прошелся по мне снизу-вверх, нарочно задерживаясь на бедрах, груди, губах. Забираясь под легкое кремовое платье-рубашку...
Как же жарко. Боженька, пошли страждущей столице дождик!
- Зачем приехали?
- Если гора не идет к Магомету..., - пророкотал, приблизившись.
- Какой поэтичный комплимент, Влас Тимурович. Я просто растаяла.
Обмахнулась ладонью, а мужчина резким движением схватился за запястье и дернул на себя. В кожу впился нагретый металл кольца.
Я ахнула от неожиданности. Схватила ртом душный воздух.
- Достали твои игры, птичка, - рыкнул прямо мне в губы, обхвати второй рукой за талию.
От его тела, к которому я теперь прижата, стало еще жарче. В носу поселился запах... Такой, что захотелось встать на носочки и спрятать нос в изгибе мощной шеи.
-Так оставьте меня в покое и не придется больше участвовать в них, - задохнувшись, просипела я севшим голосом.
В серых глазах полыхнул самый настоящий пожар. Опасный, неистовый. Сквозь оскал рвалось свистящее дыхание. Сильные пальцы почти до боли сжимали мое запястье.
- Сломаете, Влас Тимурович, - указала взглядом на руку.
Он отпустил. А когда я, воспользовавшись моментом, отступила на шаг, вдруг резким движением подхватил меня за талию и забросил себе на плечо, как мешок с картошкой.
- А-а-а! Пусти! Пусти немедленно! - завизжала я, замолотив кулаками по широченной спине. - Помоги-и-ите!
Огромная ладонь переместилась на задницу и со шлепком, заставившим охнуть от неожиданности, прижала к ней задравшееся платье.
- Пусти меня! Пусти-и!
На нас все смотрели, но никто, конечно же, не вмешивался. Такой уж менталитет. Тебя могут затащить в машину средь бела дня, и все посмотрят, поохают и разбегутся по своим делам, даже не подумав хотя бы записать номер и позвонить в полицию.
К тем из зевак, кто достал телефоны чтоб запилить видосик, уже топали крепкие ребята.
Громов запихнул меня на заднее сиденье «гелика», забрался рядом. Поймав мои запястья, он обхватил их одной лапищей и заломил над головой. Опрокинув ужом извивающуюся меня спиной на сиденье, придавил своим телом сверху, устроившись между ног. Закрыл рот своим. С глухим рычанием протолкнул язык глубоко внутрь.
Горячая ладонь, забравшись под платье, сжала бедро.
В промежность мне вдавился каменный стояк. Кажется, даже через ткань джинсов я чувствовала, насколько он горячий.
Я не могла дышать, страх, нет самый настоящий животный ужас вытеснил абсолютно все остальные чувства, парализовал, лишив способности хотя бы пытаться сопротивляться.
Кто и что ему помешает сделать это?
Я почувствовала соленый вкус на губах. Слезы?
- Успокоилась? - задыхаясь прохрипел Громов, нависая надо мной. - Вот и умница.
Слез с меня и, опустив окно, сделал кому-то знак.
Я забилась в угол машины, дрожащими руками натянула пониже платье. Затравленно смотрела, как Громов дернул плечом, запустил пятерню во взмокшие волосы и взъерошил их тяжело дыша.
Двое охранников сели спереди. Тихо заурчал мотор, и машина плавно двинулась с места.
Громову позвонили. Когда мужчина доставал из кармана джинсов телефон, я увидела, что и его пальцы подрагивают. Нажав на дозвон, он стал слушать, периодически бросая отрывистые приказы.
Вся превратившись в страх, я сжалась на сиденье.
С мамой, сестрой, мы в ссоре, Кирилл... Этот мерзавец уж точно не учитывается. Завтра у меня фотосессия, но разве клиентка додумается сообщить в полицию, если я... Если я вдруг не приду? Едва ли. И в любом случае это только завтра. До завтра успеет случиться все, что угодно...
Ехали мы недолго, минут двадцать от силы. Но показалось, что прошла вечность, прежде, чем «гелик» припарковался возле набережной.
Громов вышел первый, сам открыл мне дверь и подал руку. Я схватилась за нее, неуверенная, что смогу сама выбраться из машины на негнущихся ногах.
Не отпуская моих пальцев, мужчина повел меня к причалу.
Яхта. Огромная белоснежная красавица мерно покачивалась на воде, позолоченной вечерним солнцем. Легкий ветерок приятно овевал кожу. Жизнерадостная картинка с жутким содержанием.
- Что теперь? - услышала собственный голос. - Убьешь меня и выбросишь труп в реку? Так там недостаточно для этого глубоко. Дамбы, все дела…
Не отвечая, Громов подхватил меня на руки и занес на борт.
Глава 8
Громов нес меня бережно, словно я какая-то хрупкая драгоценность и этот контраст по сравнению с тем, что произошло в машине, дезориентировал.
Усадив меня на диванчик, он подозвал официанта и сделал заказ. Мясо, овощи, вино. Всего на двоих.
Мы медленно отплыли от берега.
- Почему ты сопротивляешься? - хрипло проговорил Громов, не глядя на меня. - Из-за глупых условностей теряешь возможность пожить жизнью, за которую другие готовы на все.
- Так и шел бы к другим, Влас. К тем, кто готов на все, чтоб быть шлюхой при богатом мудаке...
Орлиные ноздри дрогнули. Губы искривил злобный оскал. Когда Громов повернулся ко мне, его глаза дико вспыхнули.
- Лучше быть «нешлюхой» при ссыкливом ничтожестве? - выпалил он.
- Есть только два варианта?
- Еще множество. И в каждом малоприятный итог. Ты же взрослая девочка и сама уже понимаешь.
Вспомнился Кирилл. Вспомнились прошлые романы. Вспомнилась сестра.
- Зато ты не понимаешь, что я не буду спать с тобой за деньги. Ни с тобой, ни с кем другим!
Усмехнувшись, он промолчал. Схватил стакан с водой и залпом осушил. А потом сжал так, что стекло треснуло и рассыпалось. Громогласно выругавшись, вскочил и стряхнул на пол осколки.
Залетел напуганный официант.
- Убрал, живо!
Тот кивнул и через пару секунд резво взялся за уборку.
Громов рухнул на диванчик рядом со мной. Я взяла со стола белую хлопковую салфетку и прижала к его порезанной ладони. Не знаю, как так вышло, что просто коснулась его...
Он вздрогнул, посмотрел на меня. В потемневших глазах уже не было ничего пугающего. В них была грусть даже какая-то растерянность.
- Давай еще сухожилия перережь, - хмыкнула я. - Рука, между прочим, правая, Громов.
- Решила помочь богатому мудаку? - криво усмехнулся, накрыв мои руки своей горячей ладонью.
- Я часто делаю глупости.
- Это я заметил.
Официант торопливо смылся, и мы снова остались одни. Его взгляд цеплял и не отпускал. Эмоции в нем так и плескались - искренние, открытые, они отзывались у меня внутри.
Отведя взгляд, я замотала его руку салфеткой, завязала кончики. К счастью, пятно крови на ней было маленькое и не увеличивалось.
Отнять руки мне не дали. Большим пальцем здоровой мужчина провел по внутренней стороне запястья, гладя нежную кожу. Поднялся вверх к локтю, наблюдая за моей реакцией.
- Не похоже, что тебе неприятно.
- Мне неприятно то, кем ты считаешь меня и чего от меня хочешь.
- Да, я помню. Красивая и привлекательная оболочка с омерзительным содержимым, - в едком тоне была горечь.
- Это только твое желание - быть таким для других.