– Девушки три дня старательно готовили танцы, – тихо ответила я, прикрываясь его любовницами.
– Что мне до них? – невольно усмехнулся Альросский. – А ты, Ева? – Он наклонился и тихо произнёс: – Ты будешь для меня танцевать?
По земле уже вилась позёмка, словно начиналась метель.
– Я разучивала танец.
– Хорошо! – Ридерик повеселел. – Отложим путешествие на день-другой.
Снежинки поднимались выше, закручивались вокруг, запирая нас в полупрозрачное кольцо. Неожиданно моя рука снова оказалась в мужской ладони, а спустя мгновение он наклонился и коснулся губами кончиков моих замёрзших пальцев. Обжёг тёплым дыханием. Заставил сердце забиться чаще. Взглянул на меня снизу вверх, а у меня перехватило горло.
– Ты замёрзла, Ева. – Он загадочно улыбался. – Пора возвращаться домой. Увидимся после обеда. С нетерпением буду ждать твоего выступления.
Снег упал на землю, обнажая стены дворца. К несказанному удивлению, мы оказались прямо возле парадных дверей в жилую часть. Именно отсюда я выходила на прогулку час или два назад. Глядя на моё бескрайнее изумление, Ридерик весело рассмеялся.
– Всего лишь стихия, Ева.
Он легко кивнул, а затем оставил меня.
Я смотрела ему вслед. Дракон ни разу не оглянулся. Моя душа тянулась за ним, но разум кричал: бежать. Бежать без оглядки, пока не стало поздно. Быстрее бежать!
После встречи в парке время резко сменило ход. Перестало течь не спеша и понеслось.
Я стояла перед зеркалом в массивной резной раме и смотрела на хорошенькую девушку в нежно-кремовом наряде, сшитом на восточный манер. Полупрозрачные юбки имели скрытые длинные разрезы и распахивались при каждом движении. Короткий лиф, расшитый драгоценными камнями, аккуратно поднимал и подчёркивал грудь. Бёдра украшал такой же красивый пояс, а уши – серьги в виде массивных капель. На голове красовалась изящная лалатика. В этих украшениях и наряде я выглядела особенно женственно. Всё это чудо на время скрывалось под длинной и широкой вуалью. Её требовалось снять во время выступления, чтобы мягко под музыку с ней поиграть.
«Ты будешь для меня танцевать? Что мне до них…»
В ушах по-прежнему слышался бархатистый низкий голос.
«С нетерпением буду ждать. Увидимся после обеда».
Господи! О чём я думаю? Почему?
– Ева, не поможешь?
Просьба в мгновение вырвала меня из раздумий. Я быстро повернулась и увидела Колин. Девушка держала в руках кисти и несколько баночек.
– Что случилось?
Я с недоумением смотрела, как она раскладывает своё добро на небольшом овальном столике.
– Учитель Диляйн распорядился, – ответила Колин и миролюбиво улыбнулась. – Сказал, что раз мы сегодня хищницы, то должны выглядеть как хищницы. Можешь нарисовать мне несколько отметин здесь и здесь? И здесь. А то Леми занята.
Она кивнула на Млисскую. Той служанка собирала волосы в хвост.
– Ты уверена?
– Приказ учителя, – она удивлённо посмотрела на меня. – Так поможешь?
Я пожала плечами и подошла к Колин.
– Хорошо.
Та села в кресло, запрокинула голову и закрыла глаза. Не составило труда нарисовать на её лице нужную маску. Минут через семь я закончила.
– Думаю, всё.
Я улыбнулась, довольная своей работой.
Рядом с Колин присела Леми.
– А мне нарисуешь так же красиво?
– И мне, – Милен тут же оказалась рядом. – И ей, – она кивнула на Алиа.
Я снова пожала плечами. Что-что, но рисовать я умела. Не жалко ответить на просьбы.
– И себе нарисуй, – тихо произнесла Алиа. – Учитель Диляйн будет рад.
– Хорошо, – невольно усмехнулась я. – Нарисую. Только вот первой танцевать не пойду.
– И не надо, – Леми пожала плечами. – Иди после нас. А мы на тебя посмотрим. Даже поддержим.
– С чего столько заботы? – Это был чистый сарказм.
– Мы были к тебе несправедливы, – произнесла Колин. – Ты на самом деле одна из нас. Такая же несчастная. Просто этого не понимаешь. Думаешь, что всегда будешь у него первой, но это не так.
– Первой ли, последней среди любовниц… какая разница? Так и так неприятно, – буркнула я, поймав в зеркале задумчивый взгляд Леми. Та смотрела на меня изучающе. На губах играла еле видимая усмешка.
Лёгкими штрихами я нанесла на лицо такую же яркую маску, как и девчонкам. Маскарад так маскарад.
– Ну… Все готовы, – произнесла Колин. – Тогда я пошла! Закройтесь вуалями. Сохраняйте сюрприз!
Девушка выпорхнула из комнаты.
Потянулись минуты ожидания. Послышались отголоски музыки для Колин. Она звучала громко, завораживала. В мелодии слышалась страсть. Вскоре всё стихло.
В комнату вошёл озабоченный Диляйн.
– Ну как, девушки, готовы? Колин уже станцевала. Теперь очередь Милен. Иди, малышка, и не подведи меня.
– А вы? Не будете смотреть на танцы своих учениц?
Я обернулась к учителю, сбрасывая вуаль. На всякий случай.
– Нет, милая, – улыбнулся мужчина. – Моё дело – научить. А танец перед милордом – слишком сокровенное действо, чтобы я имел право глазеть.
Милен хмыкнула и ушла в зал. Время шло. Играла музыка, разливаясь по коридорам и залам дворца летним зноем. Стихла. Чуть позже комнату покинула Алиа. Потом – Леми.
Я ждала своей участи, как преступник ждёт казни. Волнение усиливалось, хотя (я бросила взгляд в зеркало) по моему виду не скажешь: спокойная, выдержанная, лишь глаза немного блестят. Представляю, какая я сейчас бледная. Без рисованной маски на бескровном лице видны были бы только губы.
После встречи с драконом что-то во мне изменилось. Несмотря на желание сбежать, вдруг оказалось важным понравиться ему. Видимо, я уже заразилась гаремной лихорадкой, раз стою перед зеркалом и разглядываю себя, вспоминая движения.
Когда музыка Леми стихла, я накрыла вуалью лицо. Мой выход – выход солнечной львицы. Ах, ну что за чёрт! Я дрожала от страха, испытывала неудобство по многим причинам, но силой воли заставила себя отправиться в зал. Там ждал Альросский.
Несколько тихих шагов по светлому коридору. Ещё несколько. Впереди – резные створки дверей.
Попробую представить себя на сцене. В школьном театре или во время выступления на катке. Помнится, я занималась фигурным катанием и выступала на соревнованиях. Подумаешь, какой-то там Ледяной дракон…
Двери распахнулись, и я вошла в зал. Знакомый зал с белоснежным мраморным полом. Взгляд скользил по золотым арочным барельефам, цеплялся за белые многогранные колонны, подпирающие потолок. Похоже, эту комнату специально проектировали как место, где девушки в ярких нарядах будут танцевать перед своим господином.
Взгляд остановился на лице Ридерика. Дракон сидел на небольшом возвышении. Посмотрев на меня, слегка подался вперёд.
Ему интересно? Он восхищён моим восточно-царственным нарядом? Лёгкая, еле заметная улыбка заиграла на плотно сжатых губах. В глазах – блеск предвкушения и любопытства. Весь он излучал влечение. Весь он – дикий, первобытный инстинкт.
Поклонилась. Плавно подняла ладонь. Это мой тайный условный знак музыкантам. Заиграло вступление. Я повернулась к зрителям, чтобы приветствовать их. Зрители сейчас – любовницы Ридерика. Все девушки остались в зале в своих нарядах, скрытые вуалями.
Я развела руки в приветствии. Девушки сбросили с лиц тонкую ткань. Лицо Колин… Господи! Оно было чистым! На нём – никакой красочной маски. Такие же чистые лица у Леми, Алиа и Милен. Я видела, как их губы расплылись в злорадных ухмылках. Не у всех. Алиа отвела глаза.
А моё сердце… Оно было готово выпрыгнуть из груди. Я застыла, неожиданно осознав фарс ситуации. Они договорились выставить меня посмешищем? Но как же Диляйн? Господи! Как и когда это произошло?
Первая мысль – бежать! К такой подставе я не готова. Не сейчас! Не перед ним! Промелькнувшая мысль шокировала: подсознательно я хотела понравиться Ридерику. А теперь… Маска львицы и выступление вызовут только смех.
Музыка играла вовсю. Вуаль ещё прикрывала лицо.
Я должна принять решение. Быстрое, как разрыв молнии во время грозы. И я… Я решилась. Им меня не сломить. Не здесь и не сейчас.
Снова поклонилась, развернулась спиной и скинула полупрозрачное полотно. Удивлять так удивлять.
«Откройтесь миру. Представьте, что вокруг вас тепло», – словно услышала голос Диляйна.
«Отдайтесь музыке. Пусть она сама вас ведёт».
«Пластика. Грация. Наклон. Ещё раз наклон. Чуть-чуть присела. Поворот».
Мелодия растеклась по залу. Ритм и темп нарастали.
Я повернулась, уверенно взглянула на Ридерика. От изумления его брови поползли вверх, а лицо… Он еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. Даже закрыл рот рукой. Я его понимала: зрелище – ещё то!
«И ещё один поворот. А теперь убери руки от груди, разведи их в стороны. Развернись и поклонись. Слегка. Намекни на свой интерес и закройся. Играй с вуалью. Подбрось её, закрути в руках и расправь. Покажи мимолётной улыбкой, как рада видеть милорда».
Рада ли? Но это лишь представление, потому я улыбнусь.
«А теперь закрой лицо вуалью и снова открой. Чувствуй музыку в крови. Пусть ноты в душе льются и пьянят, как сладкое, чуть терпкое вино. Ещё один наклон – и повернись. Ещё раз повернись. Быстрее! Легче! Ты – свет, ты – изящество, ты – очарование».
Мелодия обволакивает, она успокаивает. Звуки сплетаются и показывают вместе со мной дикую грацию и нежную первозданную красоту.
«Ты – кошка. Настоящая дикая кошка. И ещё один поворот. И наклон».
Я танцевала. Я смотрела на Ридерика, но не видела его. Я растворялась в чарующей музыке, а музыка оставалась во мне. Тело с наслаждением пело вместе с мелодией, выполняя заученные па. Плавно, нежно, со страстью.
И вот весёлая улыбка сошла с губ мужчины. Теперь он неотрывно смотрел на меня, заворожённый танцем. Во взгляде разгоралось пламя. В серых глазах пылал жгучий огонь.
В них я видела страсть, необузданное, бешеное желание. Ещё чуть-чуть – и дикий зверь сорвётся с натянутой незримой цепи, потакая природны