Мясо по-прежнему оставалось вкусным, от вина в груди разливалось тепло. Ничего не изменилось даже тогда, когда Ридерик выбрал Милен на ночь, выпив её кубок до дна. Я была благодарна дракону за искренность, прекрасно зная, что позже меня ждёт откат.
Альросский поднялся из-за стола.
– Оставайтесь, девушки, – холодно произнёс он, наградив всех на прощание ледяным взглядом.
Развернулся и покинул столовую, оставив меня наедине со своими любовницами. Все они, кроме Милен, прятали разочарованные улыбки и боль в глазах.
Я спокойно продолжила трапезу. Оранжевый стайс оказался на редкость дивным на вкус. Под любопытными взглядами девиц я заказала десерт. Съела кусочек шоколадного торта.
Спокойно проследила за тем, как столовую покинула Милен. За ней сразу ушла Алиа. Губы несчастной девушки подрагивали от разочарования. Подозреваю, сейчас прольётся не одна слеза.
И только потом позволила себе встать, ни минуты не желая оставаться в обществе Колин и Леми. Ридерику однозначно придётся заставлять меня приходить сюда. Добровольно ноги моей здесь больше не будет.
Кивнула девушкам и покинула помещение. Всё, чего хотела, – отмыться от сегодняшнего ужина, от липких взглядов любовниц. А самое главное – от своей доверчивости. Сердце разрывалось. Хотелось плакать, но я знала: здесь не время и не место давать волю чувствам.
Глава 17
Спустя час я сидела в мастерской за столом и рисовала. Следы слёз давно исчезли, смытые водой во время душа.
Вернулось спокойствие. Пока ещё шаткое, но я чувствовала, что выбранные ориентиры и решимость совсем скоро превратят его в незыблемую уверенность. Я разрешала себе ошибаться и никогда не корила себя за промахи. Всё есть опыт, даже когда обжигаешься или совершаешь необдуманные поступки.
Работа быстро помогла отвлечься от настоящего. Я с головой ушла в творчество. Крылья жар-птицы получились идеальными. Осталось дорисовать мелочи.
Положив будущее украшение на горячий камень, подошла к окну. Наступила глубокая ночь. За окном с самого вечера буйствовала непогода. Снежинки закручивались с сумасшедшей скоростью и бились в стекло. Стихия холода и ветра сходила с ума, напевая заунывно-мрачные мелодии.
Я села на подоконник, наблюдая, как лютует метель, когда в зеркальном отражении увидела под потолком нечто живое. Зажмурилась на миг и снова открыла глаза. Затаила дыхание и медленно повернула голову. Сердце колотилось как бешеное, когда я разглядывала невесть откуда взявшуюся маленькую птичку. Оранжевую, с длинным хвостом и полупрозрачными крыльями. Точь-в-точь как нарисованная на камне.
Пока я думала, как побыстрее сбежать, не привлекая внимания птички, мелкое создание радостно порхало по мастерской. Снежных бабочек и лошадей видела. Но тогда рядом был Ридерик, вытворяющий чудеса. Сейчас же дракон определённо был занят. Руну на руке тоже видела. А вот полупрозрачных, ранее рисованных, но оживших птичек – нет.
Тихонечко сползла с подоконника и вдоль стеночки мелкими шажочками двинулась к дверям, неотрывно следя за птицей. Даже не сомневалась, что здесь совершается колдовство. Только вот чьё оно, почему – ответов не было.
Неожиданно птичка засветилась сильнее, пока вдруг не вспыхнула, как маленький огонёк. Она исчезла, а я застыла, не зная, что предпринять.
Бегство было отложено. С замиранием сердца я направилась к чёрному камню, на котором лежала моя поделка, а затем, привстав на цыпочки, издалека посмотрела на неё. Жар-птица была на месте, ровнёхонько без изменений.
Может, это галлюцинация от усталости и переживаний? Привиделось? Напридумывала и рада стараться?
В тишине я слышала только своё взволнованное дыхание и чуть не подскочила от неожиданности, когда двери в мастерскую с шумом открылись. Быстро развернулась, встречая незваного гостя.
На пороге стоял Ридерик. В той же тёмной одежде, разве что без стека. В накинутой на плечи шубе, покрытой снегом. В пристальном настороженном взгляде колдуна сквозила глухая тоска. Между нами повисло молчание. Дракон не спешил что-либо говорить, не проходил в мастерскую. Явно ждал моих действий и слов.
– Милорд? – чуть наклонила голову я. – Что-то случилось?
Мой спокойный голос, видимо, послужил толчком. Ридерик небрежным движением сбросил шубу на пол, а затем подошёл.
– Ева, – с надрывом произнёс он, – мне никто не нужен, кроме тебя.
– О чём вы?
– Сразу после ужина я покинул дворец, – глухо ответил Ридерик. – Милен провела вечер в одиночестве.
– Знаю, милорд, – краешками губ улыбнулась дракону.
– Откуда? – прищурился Альросский.
– Метель только стихла, милорд. Когда вы отсутствуете, всегда идёт снег.
Ридерик одобрительно улыбнулся.
– Метель можно не вызывать.
Я кивнула, соглашаясь.
– Вам виднее. Если позволите, пойду к себе. Уже слишком поздно.
Попытку шагнуть к дверям пресекли его объятия. Дракон порывисто привлёк меня к себе, коснулся рукой волос, убирая с лица непослушную прядь.
– Снежинка… – Ридерик не скрывал тревоги, – почему ты бежишь? Я же слышу, как бьётся твоё сердечко, как срывается дыхание. Меня не интересуют женщины, кроме тебя.
– Вы, наверно, забыли, милорд… Я никогда не смогу принять необоснованную жестокость.
– Ева…
Он взял меня за подбородок и приподнял, чтобы снова видеть мои глаза.
– Моё чувственное, трепетное сокровище с добрым сердцем, – с лёгкой хрипотцой произнёс он, – не отталкивай своего дракона, девочка.
– Мне важно доверие в отношениях.
– Ты можешь мне доверять.
– Но вы, милорд? Вы доверяете мне?
Моя рука лежала на мужской груди, останавливая Ридерика. Он должен понять, что помимо верности в отношениях есть доверие. Ситуации могут быть разными. Знаковой и весьма показательной оказалась последняя, в парке с Грегом. И ведь неизвестно, что случилось с парнем. Жив ли он, пришёл ли в себя.
– А…
Я собралась задать вопрос о стражнике, как горячая ладонь накрыла мои пальцы.
– Если ты о мальчишке, Ева, – Ридерик слегка помрачнел, – казни не будет.
– Грег жив?
– Почему нет? Он в порядке.
Когда до меня дошёл смысл сказанного, в груди появилось тепло. Оно усиливалось и разрасталось, будто маленькое солнце решило согреть меня, замёрзшую в этом мире. Тёплая волна нахлынула и растеклась внутри, вызывая искреннюю радость.
– Он – счастливец, – с лёгкой усмешкой произнёс дракон. – И обязан тебе своей жизнью.
– Благодарю, милорд, – выдохнула с облегчением.
Несоразмерно тяжёлая ноша словно упала с плеч, заставляя мир снова заиграть всеми красками. Он расцвёл сочной палитрой тёплых радужных оттенков. Колдун одумался, сохраняя жизнь невиновного! Моя счастливая улыбка заставила дракона оттаять. Его взгляд значительно потеплел, но Ридерик тут же нахмурился.
– Ева! – ласково рыкнул он. – Ты такая счастливая!
– А разве может быть иначе?
Я не поняла, что Альросский имеет в виду.
– Ты радуешься спасению парня больше, чем встрече со мной? – искренне возмутился он.
– Но… – Я перевела на Ридерика изумлённый взгляд и не успела ответить, как его губы коснулись моих.
Дракон пытался вложить в долгий ласковый поцелуй всю силу своих нежных чувств, но не получил от меня нужного отклика. Ридерик понял бесполезность попытки и отстранился.
– Ева, – с нескрываемым беспокойством он всмотрелся мне в лицо, – что происходит?
– Простите, милорд. Боюсь, последние события несколько повлияли на мои чувства к вам.
Я не скрывала искреннего разочарования необузданной ревностью Ридерика и его выходкой на ужине. Понимала, что двигало им все эти дни, но не хотела оставлять на самотёк. Уважение к себе всегда начинается с мелочей.
Да. Он оставил Милен этой ночью, изменил своему решению по поводу Грега, но я была не готова подавлять свои настоящие чувства ради скорейшего возвращения мира и радоваться покладистости дракона. Никогда не знаешь до конца, что именно понял мужчина и как поступит в следующий раз.
С каждым произносимым словом Ридерик менялся в лице. Он всё сильнее мрачнел, как человек, столкнувшийся с неизбежным последствием своих поступков.
– Снежинка, выслушай меня… – Мужчина на миг замолчал, собираясь с мыслями. – До сих пор ни одна женщина не вызывала во мне таких чувств. – Было видно, как тяжело даются лорду столь откровенные признания. – Там, в парке, я спешил к тебе, не в силах находиться вдали. Хотел обнять, прикоснуться… Но увидел с другим. Как с ума сошёл…
– Даже не спросил, что произошло…
В моём голосе отчётливо слышалась горечь. Его признание заставило вспомнить всё, причиняя новую боль.
– Хотел увидеть твою ревность на ужине, – Ридерик не отводил пытливого взгляда. – Сначала ждал, надеялся на вино. Думал, мы встретимся, поговорим.
– Ты правда рассчитывал, что я подам кубок?
– Ева, нет. Сразу понял, что ошибся, когда увидел тебя в столовой.
– Не пытайся сделать меня одной из своих любимых, Ридерик. У тебя не получится.
– Не называй их любимыми, – невольно поморщился мужчина, – потому что это не так.
Я молчала.
– Ева… – Ридерик крепко прижал меня к себе, коснулся губами волос. Глухо произнёс: – Прости меня, девочка. Я сильно обидел тебя. – Он отстранился и посмотрел мне в глаза. – Снежинка?
Я молчала.
– Мне не нужны другие женщины. Веришь?
Дракон и сам прекрасно во всём разобрался. Только искренний, честный с собой человек может признать ошибки и попытаться их исправить. Только сильный духом и смелый сумеет признать вину и попросить прощения. Только уважающий себя будет уважать другого. На сердце разливалась лёгкость.
– Хочу верить.
Я тепло улыбнулась. Примиряюще и открыто.
– Ева! – В мужском голосе отчётливо слышалась благодарность.
Руки Ридерика коснулись моего лица. Губы прижались к моим. Неторопливый проникновенный поцелуй в считаные мгновения растопил остатки льда, заставляя меня податься навстречу мужчине.