Это мужчина должен добиваться любви женщины. И чем дольше, тем сильнее будет ценить завоёванное. А чем дальше женщина будет держаться от розовых очков в виде домыслов и оправданий мужским словам и поступкам, тем прозрачней станут отношения, открывая истинные чувства.
Сейчас я понимала это так же хорошо, как и бурное негодование любовницы Альросского, стоящей передо мной.
– Решила оказаться хитрее меня? – яростно говорила девушка. – Нарушила запрет не заходить в мужские покои, пользуясь настроением милорда?
Милен своим придумыванием событий лишь подтверждала правило, не желая видеть очевидного. Ридерик не нуждался в её любви, но Милен легче было закрыть глаза на происходящее и страдать годы, чем принять правду. Бедные женщины слишком сильно любили. Но не мужчину, а себя в своих страданиях.
– Мне пора.
Я развернулась. Откровения в мои планы не входили. К сожалению, такая реакция взбесила ревнивицу ещё больше.
– Ненавижу! – вдруг взвизгнула она, а потом кинулась на меня, пытаясь вцепиться в волосы.
Я увернулась от разъярённой фурии, чтобы в следующее мгновение заломить ей руку. Нет. Драться не хотела. Но схватила, причиняя боль. Намеренную, желая охладить пыл Милен.
– Больно! – прорычала черноволосая бестия, когда поняла, что не справится со мной. – Мне больно!
– Физическую боль легко унять, как и душевную, – тихо произнесла я. – Для этого достаточно прекратить соперничество.
– Отпусти!
– При условии, что будешь держаться на расстоянии.
– Иначе что?
– Пойдём к Саяне.
– Всё, – процедила сквозь зубы Милен. – Мы не пойдём к ней.
– Рада, что ты благоразумна, – произнесла я, выпуская руку из захвата.
Милен больше не мешала мне, провожая яростным взглядом. Я вышла в коридор, ведущий в мои покои. Хотелось в душ и спать. Хотя бы пару-тройку часов.
Как только двери за Евой захлопнулись, Милен сжала кулаки и чуть не заскрипела зубами. Долгожданное счастье разбилось на ледяные осколки, снова изранив сердце. Ридерик хотел провести с ней ночь, но что-то произошло, полностью меняя события.
Стражника держали в подземелье. Его было не жаль. Казнят нахала за самовольство. Самое главное, что действие аромата искренности, пробуждающего тайные желания, полностью закончилось с первыми лучами Селлы. Сразу, как наступил рассвет.
План был гениален и прост.
Глупая, влюблённая в Грега Рисса стала лёгкой добычей. Основная сложность заключалась в том, чтобы незаметно подсыпать нужный порошок в маленькую бутылочку духов служанки. Аромат искренности подействовал сначала на неё. Она кинулась в объятия парня. Ну а дальше стражник отправился к Еве, одурманенный сладким запахом.
Найти заколдованные духи в личных вещах глупой служанки будет очень и очень сложно. Колдовство скоро выветрится. Как раз к восходу Великой Звезды.
Затея удалась. Рано или поздно всё получилось бы. Действия развернулись неожиданно быстро.
Но вместо того, чтобы наказать Еву и разочароваться в ней, дракон снова оставил всё без внимания. Ко всему прочему приволок соперницу к себе в спальню. Не стоило труда догадаться, чем они всю ночь занимались. Спокойная загадочная улыбка на лице Евы о многом рассказала.
Наглая девка даже не смутилась при встрече с ней! И за это поплатится. Всё произойдёт быстро и незаметно. Уж Милен постарается.
Девушка хищно улыбнулась. Она с удовольствием понаблюдает за тем, что скажет дракон, когда откроется неизбежное.
Глава 18
Даже подсознательно я скучала по лету и стойкой жаре. Мне снова снилось море. Залитый солнцем пляж с белым песком и удобный шезлонг под зонтиком. Я нежилась в тёплых мужских объятиях, наблюдая за шумным прибоем, и подставляла шею под ласковые, горящие огнём поцелуи.
– Ева, – тихо шептал мужчина, – ну зачем ты сбежала?
Мои веки дрогнули от недоумения: я же не уходила! Вот он, рядом. А когда открыла глаза, сладкое наваждение исчезло, оставив мужчину из сна рядом. Ридерик пришёл ко мне в спальню. Он лежал на боку и всё это время разглядывал меня спящую.
– Привет.
– Привет, – многозначительно улыбнулся мужчина, а потом наклонился и нежно поцеловал. – Я проснулся и не нашёл тебя, Ева, – нахмурился он. – Почему ты сбежала?
Попытка встать не увенчалась успехом. Ридерик попросту не позволил, нависнув надо мной настоящей скалой.
– Ну надо же было привести себя в порядок и выспаться.
– Ты могла сделать это в наших покоях.
Вот тут настало время удивляться.
– В наших?
– Почему ты так удивляешься? – дракон изумился не менее. – Я вчера сказал, что хочу проводить ночи с тобой. Все ночи, Ева. Это значит, что и жить ты будешь отныне в моих покоях. В нашей спальне. И просыпаться рядом со мной.
– О!
Я попыталась вылезти из-под мужчины, но сделала только хуже. В глазах Ридерика загорелись коварные огоньки. Губами он мягко коснулся моей шеи, заставив пульс участиться.
– Да, Снежинка, продолжай ёрзать, – поощрил к действию дракон, – и мы останемся в этой спальне до вечера.
– Рид, – я замерла, – мне нравится эта спальня. И я не хочу никуда переезжать.
Альросский приподнялся, прищурился. В доброжелательном взгляде появилась сердитость. Лёгкая, практически неуловимая. Ридерику определённо не понравились возражения.
– Отказываешь?
– Скажем, не тороплюсь.
– И долго мне ждать?
– Не знаю, – честно призналась.
Нет и нет. Жить с драконом я не готова.
– Ну хорошо. – Ридерик вдруг поднялся. – Хорошо, Ева.
Он был ощутимо раздосадован отказом, хотя старался не подавать виду.
Альросский сделал несколько шагов, остановился. Повернулся, слегка наклонил голову. Стало не по себе от его пристального изучающего взгляда, которым он наградил меня в эту минуту. Как будто хотел что-то сказать, но так и не решился.
Внезапно улыбнулся и вышел из апартаментов, оставив меня в полном недоумении. Слишком уж слащавой, режуще плотоядной показалась эта его улыбочка. Даже не улыбочка, а хитрая кровожадная ухмылочка, сулящая очередной сюрприз.
Ну и что это такое было?
Наверно, любая женщина должна радостно нестись в мужские покои с вещами, считая подобное предложение высшей наградой. О, конечно! Избранная.
Но я понимала: чем выше заберёшься на пьедестал, тем больнее падать. Постель – не повод для знакомства. Улыбнулась, вспомнив расхожую фразу.
Да. Наши отношения получили новый виток развития, но любовницы Ридерика жили поблизости. Мой мир, встреча с семьёй казались несбыточной мечтой. А я по-прежнему находилась во дворце властного мужчины, который с тяжёлым скрипом учился принимать мой свободолюбивый характер. Насколько у него хватит терпения, я не знала. Оставалось надеяться на нежные чувства, которые удалось пробудить.
Спать расхотелось. Кьяри куда-то пропала, поэтому меньше чем через полчаса я направилась в одну из кухонь, чтобы найти еду. Несказанно удивив прислугу, разместилась за одним из широких деревянных столов с парой булочек и чашкой душистого травяного взвара. По вкусу напиток походил на чай. За несколько недель в этом мире я основательно привыкла к приятному заменителю и с удовольствием запивала им сдобу, наслаждаясь выпечкой.
Я доедала вторую булочку, когда донеслись звуки труб, возвещающих очередное важное событие. Хотя сама ещё не разбиралась в разном звучании позывных, отметила, как напряглись слуги.
– Что происходит? – нахмурилась.
– Всех созывают на дворцовую площадь, – пояснила хорошенькая девушка с роскошными формами.
Она стояла за соседним столом в цветном переднике и месила тесто. Руки по локоть были запачканы мукой. Именно эта милая пышечка стряпала кулинарные шедевры, которые я с таким смаком уплетала.
– Зачем?
– Собрались казнить парня, – мрачно сообщил только что вошедший мужик, бросая на пол огромный мешок. – Так звучат трубы перед наказанием.
Я в удивлении приподняла брови, но ничего не сказала. Выводы делать рано. Преждевременность суждений может привести к ошибкам и неприятным последствиям. Поднялась из-за стола и направилась в покои, чтобы одеться. На душе было немного тревожно.
На дворцовой площади, вокруг деревянного помоста постепенно собирался народ. Неразборчивый гул разносился во все стороны. Люди тихо переговаривались в ожидании зрелища. Любовницы Ридерика, разодетые в роскошные шубы, уже стояли на балконах и лениво наблюдали за царящим оживлением. Даже Алиа пришла. Покусывая губу, девушка внимательно следила за происходящим.
В отличие от них я находилась на самой площади, но чуть в стороне от толпы. Такое местоположение обзору не мешало, скорее наоборот, даже улучшало его. Я могла видеть и эшафот, и толпу, и балконы, на один из которых вышел Ридерик.
Невозмутимый дракон, одетый в чёрное, выглядел зловеще. Решительно сомкнутые губы, холодный безразличный взгляд, скользящий по челяди, выделяли правителя и верховного судью, распоряжающегося людскими судьбами. Альросский казался бесстрастным.
Подошла ближе к людям, чтобы расслышать реплики.
– Парня казнят? – тихо спросил кто-то.
– Да. Он нарушил несколько главных законов.
– Наверно, опять рубанут голову.
– Кровищи-то будет… – ахнул жалобно женский голос.
– Представляю, каково ему, – посочувствовал дородный мужик. – Он же знает о том, что его ждёт. Весь белый от ожидания, бедолага. Я ему утром суп приносил.
Протяжный звук труб снова раскатился по площади, и тогда ворота справа от меня распахнулись. Из черноты проёма в окружении стражи вышел Грег. Сердце забилось чаще, тревога усилилась.
Парень, одетый в длинную, светло-серую рубаху до колен, казался спокойным. Может, бледнее обычного. Я пристально смотрела на него и вдруг поняла, что Грег меня тоже увидел. Его лицо вспыхнуло, покрылось красными пятнами, но он тут же опустил глаза и болезненно улыбнулся.
Грега вели на эшафот, а я перевела испытующий взгляд на балкон. На Ридерика. Словно отвечая на призыв, мужчина повернул голову, и наши глаза встретились. Дракон слегка прищурился. Я затаила дыхание. Продолжая смотреть на меня, Альросский поднял руку, и на всю площадь ра