Если бы...
Если бы не открытка, переданная мне с местным посыльным вместе с мобильным и сумочкой на следующее утро после побега. На тёмно-красном фоне с огненным сказочным драконом красовались... иероглифы: 有时候，水是助长了火灾
Несколько слов или фраза, заставившая меня искать переводчика.
Я ткнула пальцем в затейливую вязь:
— Что значат эти слова?
— Yǒu shíhòu, shuǐ shì zhùzhǎngle huǒzāi, — прочитал гид в отеле и улыбнулся. — Вам признались в любви, госпожа, — радостно поведал он.
— А дословно?
Я хмурилась. Витеватость сейчас ни к чему.
— Здесь написано: «Иногда вода разжигает огонь». — Служащий цвёл, точно подснежник. — Открытку явно прислал романтик.
— Спасибо, — задумчиво кивнула я. — Шихуа хусай, значит... Ну-ну.
И отправилась в номер. Там меня ждал Ридерик.
Романтик. Признание в любви. Как же. От такого как Дамиан подобный набор слов может запросто означать и угрозу. Искупалась в бассейне, называется. Мне вообще крупно повезло, что получилось сбежать от Тарийского. И всё же Рид серьёзно сомневался, что побег удался исключительно за счёт собственных сил.
— Драконы гораздо сильнее и быстрее, чем ты думаешь, — говорил он, нежа меня в объятиях. — Я скорее поверю в то, что Огненный тебя сам отпустил.
— Значит, он появится.
— Всё может быть. Слежку он так и не снял.
Дамиан оставил наблюдателей, но сам не появлялся. Улетел на следующий день с острова, оставил нас с Ольгой в покое. Искать его, звонить, пытаться наладить общение не представлялось возможным. Ситуация была крайне серьёзной. Спускать происшествие без адекватного ответа нельзя, вседозволенность расповаживает. Дам слабину, потом не справлюсь. Зная натуру Огненного, всё необходимо продумать до мелочей. Такой с лёгкостью заставит умолять о пощаде, манипулируя всем, что дорого.
Склонность к насилию делала Дамиана ещё опасней, чем предполагалось.
Наступило затишье, разбавляемое работой и редкими встречами с Ридом.
Приближалась зима. Погода всё чаще портилась, проливаясь холодными дождями. Деревья сбрасывали пожелтевшую листву, готовясь к морозам. Я аккуратно разрисовывала крылья дракона, когда мобильный телефон проявил признаки жизни. Увидев номер абонента, улыбнулась.
— Ну, Ева, здравствуй. — Эрик говорил снисходительно. — Как поживаешь?
— Всё хорошо, — вздохнула, заметив на потолке в зале расходящуюся трещину. Нужен левкас, а значит, скоро ремонт. Не то чтобы я против обновления собственного жилища, но будет хлопотно.
— А Инга мне рассказала, что не очень. Кобель тебя бросил, да?
Я наигранно возмутилась:
— Хм... Так и знала, что Мельская будет болтать.
— Да перестань. Свои же люди, — усмехнулся Лопаточкин в трубку. — Давай вечером встретимся? Разрешу тебе поплакаться в жилетку. Как доброму старому другу. Хочешь?
Моя улыбка становилась всё шире. Призрачная идея приобретала более чёткие очертания.
— Давай, — кивнула я. — Приезжай часов в восемь. Успею приготовить что-нибудь на ужин.
— Вино привезти?
— На свой вкус.
— Увидимся, — самодовольно закончил де Лавье.
Я же от радости захлопала в ладоши. Лопаточкин появился вовремя как никогда! Дело за малым — выяснить, чем живёт мой бывший, какие у него планы на будущее, и определить для себя дальнейшие действия по возвращению мужчины. Да-да.
Неуверенность в интересе Дамиана заставила меня искать новые меры для привлечения его внимания. Сегодня следит, завтра окончательно исчезнет. Инициативу самой проявлять нельзя. Ни в коем случае! Даже ничтожный шанс нужно использовать, чтобы зажечь собственнические инстинкты дракона, вызвать ревность и заставить вернуться. Важно, чтобы первый шаг к возобновлению общения не был моим.
Ровно в восемь мой «будущий-бывший» уже стоял на пороге в костюме и с цветами. Широченная улыбка во всё лицо, горящие страстью глаза и хорошее настроение должны были сразить меня наповал. И, конечно, сразили. Я потупилась от «смущения и стыда», приглашая Эрика в дом.
— Вкусно пахнет! — жеманно произнёс он. — Биточки?
— Ты их уже не любишь? — разволновалась я.
— Ну почему?
Лопаточкин всучил мне букет и прошёл на кухню. Вальяжно, по-хозяйски развалился в кресле. Осмотрел помещение, словно пытаясь найти отличия.
— Его ты сюда приводила? — чуть более высокомерно, чем должен был, спросил де Лавье.
— Кого?
— Кобеля своего.
— Временное помешательство.
Я смотрела на Лопаточкина и сквозь него, наблюдая за тем, как на окне вдоль рамы по стеклу вьётся морозный узор. Ледяной развлекался, наблюдая за свиданием с бывшим. На стекле всё чётче проступало нахмуренное лицо дракона. Чудо-художник прорисовывал мелкими деталями Эрика и удавку на его шее, Эрика без головы. Топор. Виселицу.
Быстрым шагом подошла к окну и задёрнула шторы. Развернулась к Лопаточкину.
— Как выставка? Много продал работ?
— Все. И ранние, и даже более поздние, — похвалился де Лавье. — Моё имя набирает всю большую популярность.
— Очень рада за тебя, — улыбнулась я. — Ты давно об этом мечтал.
— А ещё я мечтал, чтобы ты вышла за меня замуж. — Эрик встал и подошёл ко мне. — А ты...
— Хочешь упрекать меня в этом — лучше уходи.
Я отвернулась.
— Упрекать? — Лопаточкин усмехнулся. — О да! Я мог бы. Но не хочу.
— Вот как?
Я посмотрела на Эрика с интересом, побуждая к большим откровениям.
— Ева, я люблю тебя! Как ты этого не понимаешь? Ты же ни с кем не будешь счастлива, кроме меня. Да мы созданы друг для друга. Вспомни! Наши прогулки по лесу, купания в озере на рассвете, горячий глинтвейн!
Лопаточкин разливался соловьиными трелями, вспоминая наши свидания одно за другим. Я же... Хорошо, что прикрыла шторы. Впрочем, над головой Эрика уже вились белые мухи. Правда, Лопаточкин их не замечал. Ой-ёй. Альросский определённо сердился.
— Выйдешь за меня? — вдруг спросил де Лавье, закончив пламенную тираду.
— Хм... — Я попыталась отойти от бывшего. — Прости. Не могу ответить тебе сейчас.
— Не отвечай. Подумай. Прими решение. Правильное решение, Ева.
На слове «правильное» Эрик сделал акцент.
***
Лопаточкин смотрел на присмиревшую Еву и едва не лопался от злости. Если бы не шантаж Мельской и напоминание, заставившее позвонить, с каким удовольствием он выплеснул бы в лицо этой шлюхе обиду и боль! Ева унизила его и оскорбила в самых лучших чувствах. Он к ней со всем теплом, соскучился, а она променяла его на другого! Обожглась, но гордость не растеряла. И этим до сих пор волновала, пробуждая желание.
Ничего. Он потерпит. Пусть выйдет за него замуж. Уж он её крови попьёт! Так, что мало не покажется, Ева! Он ведь её любил. А теперь она как брошенная и побитая сучка стоит перед ним с виноватым видом, и — подумать только! — снова ломается! Никуда не денется, согласится. Он её хорошо изучил.
— Ну же, Ева, — произнёс де Лавье, наслаждаясь горечью на её лице. — Правильное решение.
— Эрик...
— Давай лучше поедим. Что ты там наготовила?
Бывшая улыбнулась и засуетилась на кухне, как в старые добрые времена. Поди оценила, кого чуть не потеряла. Вон как от счастья-то расцвела.
***
Радости я не скрывала. Эрик де Лавье, сам того не зная, развил мою идею, превратив её в отличный план. Осталось только доиграть роль гостеприимной раскаявшейся хозяйки, выпроводить гостя вон и встретиться с Ридериком.
Что я и сделала часом позже. Излишне откровенные намёки Эрика закончить вечер в постели я «не поняла», а после прямого предложения и вовсе отказалась.
— Видишь ли... Между нами столько всего произошло. Мне до сих пор не по себе... Так глупо всё вышло.
Я жалась, как девка на выданье, и смущалась, пока Эрик не сдался.
— Ну хорошо, котёночек, — тяжело вздохнул де Лавье. Ещё потоптался. — Позвоню завтра.
— Буду ждать.
Одна из моих самых тёплых улыбок должна была сгладить его уход.
Через несколько минут машина де Лавье покинула двор. Провожали мы её взглядом вместе с Альросским. Рид обнимал меня со спины, крепко прижимая к себе.
— Теперь я по-онял... — загадочно протянул он.
— М-м-м?
— Так вот для кого ты научилась готовить столь отвратительный глинтвейн, — подколол меня дракон. — Прекрасно помню, как отравился.
— О да! — парировала с улыбкой (отравился он, как же!). — Всегда знала, что этот навык мне пригодится.
— Знаешь, — уже мрачнее произнёс Рид, — мне совсем не нравится поведение этой со... мнительной личности. Он будет руки распускать.
— Мне тоже не нравится перспектива, — согласилась с драконом.
Одна только мысль о приставаниях Эрика вызывала стойкое отвращение. Но ради дела, конечно, я была готова вытерпеть и некое подобие отношений. Например, поцелуи, объятья. Не больше.
— Пожалуй, я знаю, чем можно помочь...
Альросский медленно убрал волосы, открыв шею, а затем поцеловал её. Тёплая дрожь растеклась по телу, откликнувшись на случайную ласку.
— И чем же?
Оказалось весьма любопытно. Средством защиты от приставаний Эрика де Лавье стала «Настойка покладистости» в небольшом флаконе. Её дал мне Арден Лидосский. Лично. Белокурый красавец-дракон с синими глазами и лисьими повадками. Обаятельный и хитрый льстец сам принёс колдовское зелье. Это было его условием. Сторговался с Альросским, и это в такой ситуации!
— Здравствуйте, Ева, — наклонился к руке неожиданный гость, аккуратно поцеловав кончики пальцев. — Давно мечтал познакомиться с девушкой, укравшей сердце Ледяного дракона.
Я улыбнулась в ответ.
— Не знаю, не знаю. Разве можно выжить без сердца?
Лидосский шутку не поддержал.
— Жить нельзя. Выживать — можно.
Дракон выпрямился, и наши взгляды встретились. Тёмно-синий цвет с чёрной каймой по радужке переливался, завораживал, заставляя всматриваться в глаза Ардена всё внимательнее. Казалось, я проваливаюсь в тёмную бездну. Бездна знала всё. В том числе и обо мне. Никаких тайн и секретов. Наоборот, всё сильнее хотелось поделиться с ней чувствами, знаниями, эмоциями. Ровно до тех пор, пока перед моим носом не замаячила мужская рука, мешая минутному помешательству.