— Ничего особенного, но, боюсь, сегодня нам предстоит трудная встреча. Лорд Стоунридж собирается нанести нам визит.
— О! Почему он не оставит нас в покое? — вскричала Кларисса. — С какой стати ему наносить нам визит? Он мог просто сообщить, что собирается здесь поселиться, и мы бы выехали… и никогда бы не виделись друг с другом.
— Не говори глупостей, Кларисса, — резко ответила леди Илинор. — Понятно, что ему надо осмотреть свои будущие владения. Мы будем соседями и должны соблюдать хотя бы внешние приличия. Тебе ясно?
— Да, мама.
Но в глазах у Клариссы по-прежнему читался протест, а губы вытянулись в жесткую линию.
— Не думаю, что он здесь долго пробудет, — проговорила всегда практичная Эмили со свойственным ей спокойствием. — Ему надо быть в Лондоне во время сезона. И, я уверена, он проводит много времени на охоте и в Шотландии. Лалуорт слишком тихое место для такого задаваки.
— Эмили, что за выражение! — запротестовала леди Илинор, но тут же рассмеялась. — Откуда ты знаешь, что его светлость задавака, как ты весьма изящно выразилась?
— А я и не знаю, но готова биться об заклад, что это так. И по всей видимости, щеголь, как этот ужасный кузен Сесил.
— Все Джилбрайты ужасны, как кузен Сесил, — пропищала Рози.
Леди Илинор не увидела девочку за сестрами.
— Ну вот… вы подаете Рози дурной пример. Иди сюда, детка.
Рози вышла из-за юбки Эмили, и леди Илинор пристально ее оглядела.
— У тебя чулки в морщинах, а блузка смята и измазана джемом. Ты уже достаточно большая девочка и не должна ходить как пугало. Просто не знаю, что подумает миссис Хэвершем.
Рози потерла липкое пятно, от усердия прикусив нижнюю губку.
— Я не собираюсь встречаться с миссис Хэвершем. Робби обещал мне показать засоленного паука. Он говорит, что у паука десять ног, но я знаю, что этого не может быть. У пауков их только восемь.
— Если ты пойдешь к пастору, то так или иначе увидишься с миссис Хэвершем, — сказала Эмили и нагнулась, чтобы поправить Рози чулки.
— Тео идет с вами? — спросила леди Илинор.
— Нет, она с Бомонтом объезжает поместье. Им нужно решить, какие поля оставить под пар для осеннего сева.
— И что-то решить относительно сквайра Гринхэма, — добавила Кларисса.
— Ах да, он жаловался насчет того, в каком состоянии мы содержим наши леса, — вспомнила Эмили. — Он кричал, что мы никогда не прокормимся охотой, если не будем расчищать дорожки должным образом. А егери не помечают норы и подземные ходы лис… А как в таком случае охотники смогут заблокировать их?
— Это жестоко! — воскликнула Рози. Щеки у нее раскраснелись, глаза блестели из-за очков. — Это ужасно, что они блокируют входы и выходы в норы и подземные переходы так, что лисы не могут ускользнуть, когда на них охотятся. Тео рассказывала, что однажды, когда она была на охоте, видела, как лиса пыталась найти входы в свою нору, и все они были закрыты… а потом ее поймали гончие и разорвали. Противно и нечестно!
Голос у нее задрожал. Мать и сестры знали, что это верный признак приближающейся истерики.
— До открытия охотничьего сезона еще четыре месяца, — быстро проговорила Кларисса. — И я тебе обещаю, что перед этим мы с тобой пойдем и ночью откроем все входы.
«У лорда Стоунриджа может быть другое мнение по этому поводу, — подумала леди Илинор. — Ведь теперь это его земли. Но это не повод, чтобы расстраивать Рози еще больше». Поэтому она только мягко сказала:
— Вы должны быть здесь к приходу лорда Стоунриджа. Хорошо?
Старшие дочери посмотрели на нее, и леди Илинор поняла, что они прочли ее мысли.
— Конечно, мама. Пошли, Рози, нам надо торопиться. Переодеваться некогда. Робби и засоленный паук не заметят, а миссис Хэвершем притворится, что ничего не видела.
Эмили взяла девочку за руку, Кларисса последовала за ними.
Леди Илинор устало провела рукой по глазам. В ближайшие дни и часы им предстоят серьезные испытания, но как только они обоснуются на новом месте, то постараются держаться подальше от нового графа. А нехитрые развлечения, которые предоставляет деревенская жизнь, вряд ли будут ему интересны.
Она позвонила в колокольчик и, когда Фостер явился на ее зов, сказала:
— Когда появится леди Тео, попросите ее прийти ко мне.
— Хорошо, миледи, — поклонился Фостер. — Кухарка ждет.
— Ах да… Сегодня у нас будет лорд Стоунридж. Я приму его в гостиной. Принесите туда бутылку… хм-м…
— Я думаю, леди Тео предложила бы кларет восемьдесят девятого года, миледи.
Несмотря на дурное расположение духа, леди Илинор улыбнулась:
— О, Тео, конечно, знает. Дед. водил ее по своему погребу до тех пор, пока она не научилась различать нужную бутылку даже с закрытыми глазами.
Взгляд Фостсра при воспоминании о старом графе чуточку затуманился, но он сказал только:
— Я принесу кларет, миледи.
Он повернулся к двери, но на полпути остановился и откашлялся.
— Простите, миледи, я полагаю, что прибытие лорда Стоунриджа означает, что вы и молодые леди скоро переберетесь на новое место?
— Да, это так.
Дворецкий кашлянул еще раз.
— Надеюсь, ваша светлость не захочет расставаться со старым слугой?
Леди Илинор покачала головой:
— Конечно же, нет, но мне кажется, что вам лучше остаться здесь. Я уверена, что лорду Стоунриджу понадобятся ваши знания и опыт.
— Я бы предпочел переехать с вами, миледи. Так же, как кухарка и миссис Грейвз.
Он поклонился и вышел.
Леди Илинор вздохнула, постукивая пальцами по столешнице. С дворецким, домоправительницей и кухаркой, которые верой и правдой служили ей и старому графу двадцать лет, жизнь на новом месте была бы намного легче и спокойнее. Но будет ли порядочно так поступить по отношению к новому хозяину?
Она стиснула зубы. Новый владелец был одним из Джилбрайтов. В конце концов, она ему ничем не обязана, а прислуга, сохранявшая верность Киту и его отцу, и подавно не испытывает чувства долга по отношению к новому господину.
Вошла кухарка, и леди Белмонт сосредоточилась на меню, оставив на время мысли о том, что она еще не поговорила с Тео о визите графа Стоунриджа.
Тео явилась домой около полудня. Она была голодна, так как с семи утра не слезала с лошади, но мать и сестры, как только она вошла в столовую, сразу же увидели, что она в отличном настроении.
— Я чувствую запах яичницы, — проговорила она. — Хорошо ли вы провели утро? Бомонт подал отличную идею насчет Лонг-Мидоу. Он полагает, что мы должны обработать его, как рекомендует Коук, и посадить…
Она остановилась и обвела комнату глазами. На всех лицах, за исключением Рози, которая расчленяла цыпленка с искусством хирурга, делающего сложную операцию, было написано напряжение.
— Что случилось?
— Ничего особенного, Тео, — ровным голосом ответила леди Илинор, беря себе ломтик ветчины. — Сегодня нас посетит лорд Стоунридж.
— Понимаю.
Тео потянулась к яичнице, но остановилась. Она сидела на своем обычном месте и крутила пальцами хлебный мякиш. Невидящим взглядом она уставилась на дубовый стол.
— Он нас сегодня выселит?
— Разумеется, нет. Мы просто должны обсудить кое-какие дела…
— И Джилбрайт, конечно же, готов обсуждать их, как подобает джентльмену, — кисло заметила Тео. — Дедушка полагал иначе.
Леди Илинор сочла момент неподходящим для дискуссий и быстро проговорила:
— Я надеюсь, ты будешь присутствовать, Тео.
Тео отодвинула стул. Аппетит у нее пропал окончательно.
— Извини, мама, но я обещала посетить Гарднеров. У Джо все еще болит рука, а у его жены приближаются сроки родов.
— Я все же надеюсь, что ты будешь дома, когда прибудет лорд Стоунридж, — спокойно повторила леди Илинор, твердо глядя в глаза дочери.
— Хорошо, — проговорила Тео, бросая салфетку на стол.
Затем, не сказав больше ни слова, она вышла из комнаты. Она не может и не желает видеть какого-то Джилбрайта. Он собирается отобрать ее дом, ее землю, все, что ей дорого, все, что составляет память о ее отце и деде… Все, над чем она трудилась последние три года, с тех пор как взяла бразды правления имением в свои руки. Земля была плодородной, арендаторы трудолюбивы и честны. Это все принадлежало ей, а он хочет прибрать все это к своим рукам. Она знала всех арендаторов, их нужды и заботы, знала их детей, и все они знали ее.
Тео стряхнула оцепенение и увидела себя стоящей у лестницы. Руки ее сжимали перила так, что побелели костяшки пальцев. Холл был пуст, массивная дубовая дверь на улицу открыта. Она оглядела комнату, останавливаясь на каждом предмете: скамейке у двери, на которую садился отец, чтобы снять сапоги, длинном столе времен Якова I и медной чаше, полной лепестков роз. Отец любил посидеть возле камина, в котором зимой никогда не угасал огонь. Гостей всегда встречали подогретым вином, а в канун Рождества здесь собирались арендаторы.
С губ Тео слетело проклятие. Она схватила со стола перчатки и хлыст и выбежала на улицу, направляясь к конюшне. Пусть он повесится, этот граф Стоунридж! У нее полно своих дел.
В столовой наступила неловкая тишина.
— Она вернется, мама, — не очень уверенно проговорила Эмили.
— Я надеюсь, — согласилась леди Илинор, откладывая в сторону салфетку.
— Надо будет представить также и Рози. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы она выглядела надлежащим образом.
С этими словами леди Илинор покинула столовую, а Кларисса и Эмили вздохнули.
— С Тео становится трудно, — заметила Кларисса. — Это нечестно по отношению к маме.
— И к нам тоже, — резко добавила Эмили. — Мне хочется, чтобы Эдвард поскорее вернулся с этого ужасного полуострова и мы смогли бы пожениться. Тогда вы переехали бы к нам и мы могли бы послать этого Джилбрайта… ко всем чертям!
— Эмили! — воскликнула шокированная Кларисса, хотя в душе отлично понимала сестру.
— Пошли, Рози. Тебе надо переодеться, — заявила Эмили, вспомнив об обязанностях старшей сестры.