– А… о каких все-таки паранормальных свойствах идет речь? – снова спросил Андрей.
– Замечаете за собой странности, молодой человек? – пошутил генерал, испытующе глядя на гостя. – Насколько я помню, у вас была сильно развита интуиция. Учитель восхищался вашей сообразительностью при решении логических задач. Он был также уверен, что вы чувствуете друг друга на расстоянии. И даже общаетесь телепатически. – Генерал улыбнулся снисходительно. – Ну, он был известный романтик и идеалист. Еще, пожалуй, математические способности. Я почему-то уверен, что вы стали банкиром не случайно.
– Что теперь на месте школы?
– Понятия не имею. Ничего, наверное. Хаос, запустение. Корпуса вряд ли уцелели, скорее всего, их растащили на стройматериалы жители окрестных сел. Можете поехать как-нибудь взглянуть, любопытства ради. Хотя не уверен, что это доставит вам удовольствие. Есть места, куда лучше не возвращаться.
Наступила пауза. Кажется, все было сказано. Генерал взглянул вопросительно – еще что-нибудь? Андрей пожал плечами.
– Какая у нас была фамилия? Может, жив кто-нибудь из семьи?
– Фамилия ваша была, если мне не изменяет память, не то Соколовы, не то Соколовские. Отец неизвестен, как я уже сказал. Мать умерла. Куда делась сестра матери, ваша тетка… трудно сказать, я и не видел ее ни разу.
– Я все-таки не понимаю, – сказал Андрей задумчиво, – эту школу создали специально для нас? Для нас четверых?
Ему показалось, что генерал растерялся на миг, замешательство промелькнуло во взгляде.
– Ну что вы! – воскликнул он сразу же. – Разумеется, нет, там были и другие дети. Это же была школа. А вы их разве не помните?
Андрей покачал головой:
– А остальные фотографии… можно взглянуть?
Генерал протянул ему папку.
– Это Учитель забивает мяч, он когда-то играл в сборной университета по баскетболу, – принялся он объяснять. – Это вы на занятиях. Это Мария с куклой, подаренной на день рождения. Кстати, день рождения у вас в мае, девятого числа. Знатная дата. Я помню торжества по этому поводу. Повар испек торт, в него воткнули маленькие разноцветные свечки, собрался персонал, принесли подарки. Смотрите, здесь почти вся школа в сборе, один из редких случаев. Вы все в центре, Мария дует на свечки, спешит успеть раньше мальчиков, реакция у нее была отменная. Руководитель – вот он, рядом с вами, с бородой. Учитель, Хозяйка. Это тоже кто-то из персонала, не помню, кто именно…
«Прекрасно ты помнишь, это Сторож, – мысленно отвечает генералу Андрей. – Он написал тебе письмо. С ним я уже знаком… Но тебе знать об этом необязательно. Как и о многом другом. О Петре, например. И о Марии. Действительно, ловка, ускользает как кошка… Надо же, как их всех столкнуло лбами! Судьба…»
– Узнали кого-нибудь? – Генерал смотрит испытующе, улыбается криво.
– Нет, – отвечает Андрей. – Не узнал. К сожалению…
– Знаете, я все думаю, что же с вами произошло, – говорит генерал тоном почти отеческим. – Как вы оказались на улице, почему потерялись… И где остальные? Неужели вы абсолютно ничего не помните? Вам тогда было пять лет.
Андрей качает головой.
– Может, вам удастся вспомнить хоть что-нибудь… теперь, когда вы знаете, кто вы, – мягко настаивает генерал.
– Я попытаюсь, – обещает Андрей искренне. Он тоже непротив вспомнить хоть что-то.
– Чаю? – гостеприимно предлагает генерал.
– Нет, спасибо, – отказывается Андрей. – Поздно уже, мне пора. Дома будут беспокоиться.
– Семья – это святое, – назидательно говорит генерал. – Звоните, Андрей, не забывайте старика. – Ностальгические нотки в голосе являют гостю нового генерала Колобова – добродушного старика, друга и наставника молодежи, снисходительного и понимающего. Впору напоказ прошаркать по кабинету, держась за поясницу. – Приятно иногда совершить путешествие в прошлое, помолодеть душой, так сказать, – продолжает генерал тепло. – Замечательное было время, молодой человек. Мы были идеалистами, в отличие от вас, прагматиков. Времена меняются, и горе тем, кто не меняется вместе с ними, – перефразировал он известную цитату.
– Я думаю, разумный человек всегда сможет измениться, – заметил Андрей, с живым удовольствием наблюдавший за хозяином.
– Взгляд типичного прагматика! – вскричал генерал. – Не всегда, молодой человек, отнюдь не всегда! Есть предел приспособляемости человека. Способность восприятия перемен конечна, к вашему сведению, и зависит от возраста. Знаете, я иногда думаю, как удачно, что я не потерял ее к моменту появления всех этих компьютеров, Интернета, сотовых телефонов. Должен признаться, мне они дались с известными трудностями в отличие от малышей из детского сада, которые постигают их мгновенно.
Андрей не спеша вышел из подъезда. Оглянулся по сторонам. Темный двор был пуст. Он скользнул взглядом по зашторенным окнам генеральского кабинета, зашел за дерево, достал из кармана плаща миниатюрные наушники и маленькую черную коробочку. Надел наушники. Щелкнул кнопкой прибора, мигнул зеленый огонек. Прислонился к дереву и приготовился ждать.
Он услышал, как генерал набирает номер телефона. На крошечном табло побежали мелкие зеленые нули, номер был засекречен. «Алло, – ответил густой бас. – Володя, ты?»
Разговор шел о нем, Андрее Липатове.
– Что там за проект был, напомни, – попросил бас.
– Если коротко, то речь шла о создании… сверхчеловека, – ответил генерал Колобов.
– Так прямо и сверхчеловека? – хохотнул бас. – А зачем? В цирке выступать?
– В цирке тоже, – не стал спорить генерал. – Согласен, звучит громко, но это действительно были сверхлюди… по всем параметрам. Интеллект, характер, выносливость, приспособляемость – это лишь то немногое, о чем мы могли судить. И, уверяю тебя, было еще многое, о чем мы могли только догадываться. – Он помолчал. – К сожалению, исследования не были закончены. Так получилось. Сверхчеловек, как бы громко это ни звучало, – это универсальная машина для решения задач. Любых. Идеальный исполнитель, который не оставляет следов, не обременен химерой совести, понятия не имеет о морали. – Генерал говорил как по писаному, видимо, готовился к разговору заранее. Был собран, деловит. Не откликался на шутливый тон собеседника. – Машина в полном смысле этого слова, поверь мне. Машина, а не человек! Причем машина, которая никогда не ломается. Ее можно только уничтожить за ненадобностью. Помнишь наш разговор пару лет назад – ты спросил, не могу ли я подбросить тебе дельного человечка?
– Подожди, Володя, ты хочешь сказать, что уже тогда мы могли это делать? – не поверил бас.
– Могли. Мы многое могли. К сожалению, испытания были признаны бесперспективными и свернуты. Не уверен, сохранилась ли документация. Во всяком случае, в прессу не просочилось ничего.
– Ты утверждаешь, что к тебе пришел один из них, а где остальные? Что с ними случилось?
– Деталей не знаю, могу только догадываться. Да и не важно это, поверь мне. Подопытные животные вырвались на волю. Помнишь «Планету обезьян» Пьера Буля? – Генерал, знаток и любитель литературы, не преминул щегольнуть эрудицией. Была у него такая маленькая слабость – щеголять эрудицией. – Так вот, ситуация примерно такая же. Только в романе она доведена до абсурда. У нас все получилось гораздо проще. Морские свинки разбежались и забыли, чему их учили. Где остальные, я не знаю. Если живы, мы их найдем. Но… знаешь, у меня чувство, что не надо бы собирать их вместе. Был один эпизод, когда они едва не опрокинули работу Центра, а ведь им было всего пять. Знаешь, как говорят в народе – никогда не призывай того, кого не сможешь отправить обратно!
– Ну а этого ты сможешь удержать на коротком поводке? – спросил бас.
– Смогу. – Генерал позволил себе рассмеяться. – Не сомневайся. Надо бы встретиться, обсудить детали. Ты даже не представляешь себе, что это такое. Я, впрочем, тоже. Я помню их маленькими… Это было невероятно! Просто невероятно. То, что они выжили все, кроме одного, было чудом. Один умер во время опытов, к сожалению. Потом уже…
– Что же вы там с ними проделывали? Пытали? – пошутил бас, и первый рассмеялся своей шутке.
– Нет, конечно. – Генерал снова не принял шутки. – Просто перегрузка сказалась. Наш недосмотр, согласен. Но уж очень хотелось поскорее… У него было слабое сердце. Потом умер от сердечного приступа руководитель проекта, переживал очень. Возглавил Центр его заместитель, которого там терпеть не могли, полнейшее ничтожество, но человек надежный. Потом они вдруг исчезли… Никто не мог понять, каким образом. Там и мышь бы не проскочила. И Центр в итоге прикрыли.
– Понятно… Так ты говоришь, идеальный исполнитель? Это интересно. Хорошо, давай поговорим. Захватишь заодно бумаги, хочу сам взглянуть…
– Бумаг, к сожалению, нет.
– Но хоть что-то есть?
– Мои свидетельские показания и пара фотографий. Устроит? – пошутил генерал. – Непременно захвачу.
Андрей Липатов не спеша брел по улице. Ему было о чем подумать. Как он и предполагал, генерал Колобов сказал ему далеко не все. И соврал. В Центре не было других детей. Сторож сказал, что вроде были, но сам он никогда их не видел. На самом деле их просто не было! Старик назвал школу режимным объектом. Там была охрана, пропускные пункты, люди работали вахтовым методом. Андрею было непонятно, зачем такая секретность? Из-за четырех малышей, пусть даже гениальных?
Специальные тесты, программы обучения, целый штат специалистов… Решение закрыть Центр принималось на самом высоком уровне, сказал генерал. Зачем? Это же… школа, а не атомная станция.
Теперь он понял. Идеальная машина для выполнения деликатных поручений, сказал генерал. Оружие, не дающее осечки. Подопытные животные, сказал генерал. Морские свинки. Бездушные твари, сказал Сторож. Нелюдь.
Так что же мы такое на самом деле, раздумывал Андрей, меряя шагами улицу. Происхождение детей туманно. Мать, которую генерал никогда не видел и чью фамилию не запомнил, неизвестный отец, мифическая тетка… Сплошные отрицательные величины.