В светлый и задумчивый день ранней осени Андрей Липатов снова появился в «деревне», как он окрестил Посадовку. Прижал машину вплотную к низкому заборчику, принялся доставать пластиковые пакеты из «Магнолии». Калитка скрипнула, и ему пришло в голову, что никакой дверной звонок здесь не нужен – скрип калитки в непривычной тишине поселка был слышен даже в доме.
На веранде обедали. Он выхватил взглядом Лару, перевел глаза на молодую и красивую женщину, сидевшую рядом, затем на пожилую. Они молча смотрели, как он идет по дорожке, уклоняясь от высоких стеблей дельфиниума. Собака, которую он не заметил вначале, тоже сидевшая за столом – едва виднелась черная сморщенная морда, выпуклые глаза-бусины и уши торчком, – негромко тявкнула. Андрей стал перед верандой, произнес, улыбаясь: «Добрый день, девушки. Незваный гость, говорят, хуже татарина».
Лара, смущенная, вспыхнула и привстала с плетеного кресла. Тут же рухнула обратно. Пожилая дама смотрела с любопытством. Первой опомнилась бойкая красавица.
– Заходите! – закричала она. – Нам как раз не хватает мужского общества. Даже если вы ошиблись калиткой! Садитесь! Франя, пошел вон!
Песик, сидевший на подушке в плетеном кресле, тонко заскулил, протестуя, и скосил взгляд выпуклых черных глаз на Лару.
– Я кому сказала! – повторила строго красавица.
– А ты тут не командуй, – сказала Лара, не глядя на гостя. – Сиди, Франя. Я сейчас принесу табуретку. Проходи, Андрей.
– Андрей, – представился он, кланяясь.
– Нина Викентьевна, – сказала пожилая. Была она в джинсах и белом тонком свитере.
– А я Лина. – Красавица дерзко смотрела на пришельца. – Сестра Ларочки. А вы кто? Заказчик?
– Заказчик? – повторил он, недоумевая.
– За цветами? Похороны или свадьба?
– Ни то ни другое. Просто пришел в гости…
– …шел мимо, – подхватила Лина.
– Садись, – сказала Лара, появляясь в двери с табуреткой. Андрей бросился к ней, принял табуретку. Сел. Лара, смущенная, смотрела в стол.
– И кто же вы такой? – настойчиво потребовала Лина.
– Друг, наверное, – сказал он, улыбаясь. – А это кто? – Он потрепал песика по голове. Песик шумно вздохнул.
– Это наш Франя, – ответила та, что в джинсах и свитере. – Привезла проветриться, а то это хулиганье его уже достало. Правда, Франя?
Франя скосил на нее глаза и снова вздохнул.
– Хулиганье – это кошка Бонька и попугайчик Клайд, – объяснила гостю Лина. – Наш Франя мухи не обидит, а они этим пользуются. Бонька, кошка, та еще стервида, а Клайд просто дурачок. Бонька расцарапала ему нос, а Клайд уселся на голову и тюкал клювом.
– Печальная история. – Андрей, улыбаясь, взглянул на Лару. Она снова вспыхнула.
– Ларка ничего никогда про вас не рассказывала, – сказала Лина, подпуская глазами чертей. – Ну, скромница! – Она умирала от желания узнать, кто такой этот красивый парень, но не знала, как подступиться. – А вы к нам надолго? – закинула Лина удочку с другой стороны.
– Не знаю, – ответил он и снова взглянул на Лару. – Кстати, я привез конфеты и шампанское. Давайте за встречу!
Лара выскользнула за бокалами. Лина побежала за ней. Пожилая дама рассматривала гостя, как ангел-судия на Страшном суде. Андрей стал доставать из пакетов свертки и бутылки.
– Кем вы работаете, Андрей? – спросила она.
– Банкиром.
– А где вы познакомились с Ларочкой?
– На выставке цветов. А потом мы встретились в Вене…
– Вы вместе были в Вене?
– Были.
– А давно вы знакомы?
– Не очень, – ответил Андрей.
А на кухне тем временем развивался свой диалог.
– Шикарный мужик! – возбужденно захлебывалась Лина. – Красавчик, прикид – охренеть! А какая у него тачка?
Лара пожала плечами.
– Ты, Ларка, бесчувственная как вобла, я бы до неба скакала! Он тебя хоть трахнул? Или это уже технически невозможно?
Лара промолчала. Она перетирала полотенцем бокалы, которыми лет сто никто не пользовался.
– Откуда он взялся? – не унималась Лина.
– Случайно познакомились.
– Где? Когда?
– На выставке цветов.
– Дуракам счастье, – пробормотала Лина и упорхнула с бокалами. – Андрей! – раздалось с веранды. – Помогите, пожалуйста! – И сразу же вслед звон разбитого стекла, женский визг и возмущенное тявканье Франи.
Лара вздохнула, уставилась пустым взглядом на прошлогодний календарь, висевший на холодильнике, и замерла. Андрей вошел бесшумно, встал на пороге. Лара стояла, прислонившись плечом к стене, опустив голову, хвостик выгоревших волос – торчком на макушке. Он подошел сзади, обнял, уткнулся лицом ей в шею. Развернул к себе, обнял, бормоча, как соскучился… как думал все время… вспоминал, спешил… Он целовал ее лицо, глаза, губы, задыхаясь, прижимая ее к себе все крепче, вдыхая ее запах, чувствуя ее грудь и бедра, упираясь коленями в колени, подыхая от желания…
– За прекрасных дам! – провозгласил Андрей, поднимая бокал с шампанским.
– За любовь! – воскликнула Лина. Она была пьяна, но не от вина. Присутствие гостя возбуждало ее. Она уже решила, что попросит подбросить ее домой, пригласит к себе. Алька в поездке, мальчики у родителей…
– Лина! – произнесла Нина Викентьевна с нажимом, чувствуя, куда дело клонится, и пнула внучку под столом ногой.
– Что, бабуля? – невинно отвечала подлая Лина. – Не хочешь пить за любовь?
Андрей взглянул на Лару, и оба тут же отвели глаза в сторону.
– А у вас есть дети, Андрей? – спросила вдруг Нина Викентьевна.
– Есть. Сын. А жены нет, – ответил он. – Так за что же мы пьем? За встречу или за любовь?
– Сначала за встречу, потом за любовь, – сказала рассудительно Нина Викентьевна. – Никто здесь никуда не торопится.
И пошло-поехало. Лина пила шампанское как воду и откровенно вешалась на гостя. Лара сидела задумчивая, смотрела в стол. Франя дремал, положив морду на стол. Он тоже был пьян. Неугомонная Лина налила ему шампанского в блюдце. Бабушка Нина Викентьевна была против сначала, исключительно из соображений педагогики – детям и животным не наливать, но всем было интересно, будет ли он пить. Франя понюхал шампанское, лизнул раз, другой и вылакал до дна за милую душу. После чего закрыл глаза и впал в транс.
Андрей смотрел на Лару. От шампанского она побледнела, ярче проступили веснушки и засияли синевой глаза. Бабушка Нина Викентьевна смотрела поочередно на Андрея и Лару, связывая их взглядом. Лина тоже перебегала взглядом с Андрея на Лару, удивляясь, что тот в ней нашел. Банкир, красавчик, характер золотой, видно, что не жмот, бабы небось вешаются… Что-то тут не то! «Импотент!» – осенило вдруг Лину. Понял, что Ларке по фигу, и ухватился. А что – работа нервная, конкуренты, подсидки, по девочкам уже не может, вот и нужна баба без… претензий. Ларка как полюбит, так на всю жизнь. Как корова, прости господи. Тыл. Неужели? Сделанное открытие обескуражило Лину, зато прекрасно все объяснило и расставило по своим местам…
– Что тебя смущает? – спросил Андрей ночью, привлекая ее к себе. – О чем ты думаешь?
– Ни о чем, – ответила Лара не сразу.
– Неправда. – Он отодвинул ее, заглянул в глаза. Окно было открыто, холодный ночной воздух свободно гулял по комнате. Светила луна, оставляя светлую дорожку на полу. Ларины глаза слабо блестели. – У тебя зеленые глаза при луне, – сказал он. – Как у кошки! Ты видишь в темноте?
– Не вижу, – сказала она. И спросила после паузы: – Зачем я тебе?
– Не знаю, – ответил он честно, не решившись соврать, что любит, понимая, что нельзя действовать в лоб. – Чем-то ты меня… – Он замолчал, не умея подобрать слово. – Разве ты не видишь?
– Тогда, два года назад, видела… А ты ушел, даже не попрощался. Одевался и смотрел на меня, боялся, что проснусь. А потом выскочил из дома… как будто боялся, что побегу догонять… – Она не собиралась говорить ему это, гордость не позволяла, но сейчас не выдержала. Обида ворочалась в ней, причиняя боль. – И в Вене… как чужой! Как будто все забыл, ничего не объяснил…
– Лара… – осторожно начал он, целуя ее. – Лара, ты понимаешь, иногда случается так, что человек совершает поступки, которые… не красят. Я не должен был… – Он пробирался в словах, как в колючих кустах, боясь зацепиться. – Понимаешь, я не имел права… Я попал в город случайно, у меня было дело… А когда встретил тебя… Я не должен был оставаться, понимаешь? – Он заикался, но так было естественнее. Слушая себя как бы со стороны, он с удовлетворением отмечал, что врет вполне достоверно. А что речь бессвязна – значит, волнуется, переживает. А как еще говорить в постели? Тут эмоций больше, чем слов.
У него мелькнула мысль, что он сейчас пытается оправдать беглого братца, оправдать подловатый его поступок, но старается не для него, а для себя. А вот зачем старается – на этот вопрос внятного ответа у него не было. Лара ничего о брате не знает, как источник информации она бесполезна.
Это трясущееся ничтожество, Карл Мессир… надо же, имечко себе придумал! почувствовал его в зрительном зале… Или увидел и снова ударился в бега. Андрей помнит свое мгновенное бешенство, когда понял, что тот снова ускользнул. Помнит, как они прочесывали этот балаган, рвали на себя двери, не пропуская ни одной щели. Он и рыжая шавка, встреченная случайно в баре, – соратник-подельщик. Они метались по театрику, и в нем нарастало чувство, что все напрасно, что Карл Мессир уже далеко. Он был вне себя от злобы и бессилия, понимая, что упустил красивый шанс «взять» братца… за жабры. Дурак, не так надо было действовать! Ну ничего, утешал он себя, рано или поздно… Рано или поздно пути их пересекутся. Он даже знает, где. Знает! И будет ждать… там.
А Лара… Он вдруг подумал, что мстит брату, отбирая у него Лару. Мысль эта была вполне нелепой – брат бросил нелюбимую, случайно встреченную, не нужную ему женщину, какая там месть… Ушел некрасиво, тайком. Андрей словно видел его, поспешно натягивающего на себя одежду, крадущегося к двери. Ну, попадись ты мне, думал он угрюмо. Счет к беглецу вырос и включал в себя также и постыдное бегство от Лары, что было совсем уж непонятно. Но так случается – человек вдр