– Но остальные подлетки совершенно раздавлены, – сказал Дарий. – Из тех вампиров, которые были с тобой, трое покончили с собой, а двое сейчас внизу, в ужасном состоянии. В чем твое отличие от них?
– Не знаю. Я никогда этого не знал. Конечно, я тоже испытывал голод, как и все. Это было ужасно. Но я всегда сохранял способность думать и был уверен, что утрачу разум после превращения, как это происходило со всеми, но этого тоже не случилось.
– Как это объяснил твой наставник? – спросила я.
– Зет, в моем мире у красных подлетков не бывает наставников. У нас есть только тренеры, один тренер на целый класс. Грубо говоря, став красным подлетком, попадаешь в целую толпу таких же бедолаг и вместе с ними переходишь из одного класса боевых искусств в другой, и так вплоть до превращения. Тренеры просто ждут и наблюдают, кто сможет пересилить свой голод. Если не можешь – ты солдат. Можешь – тебя отдают на курсы офицеров. Но и тогда у тебя не будет никакого наставника. Тобой будет заниматься командир. А с ним нельзя говорить ни о чем, кроме сражений и убийств.
– И что, никто не догадался, что ты особенный? – спросила бабушка.
Внутри у меня все болело от сочувствия к Другому Кевину.
Он покачал головой.
– Я хорошо научился маскироваться. Они хотели, чтобы мы выполняли приказы, творили страшные, жуткие дела. – Другой Кевин застыл, не донеся вилку до рта, и остекленевшим взглядом уставился в свою тарелку.
– Кев! – негромко окликнула я.
– Все хорошо, милый. – Бабушка накрыла рукой его руку. – Мы сражались с Тьмой, знаем ее обличья и не станем тебя осуждать.
Он дернулся, положил вилку на стол, потом сделал большой глоток из стакана, положил ладонь на бабушкину руку и посмотрел на меня.
– Сохраненная способность думать – это большое преимущество, тем более когда об этом не знает никто, кроме тебя. Я как мог пользовался этим. Чаще всего мне удавалось удерживаться от самого страшного. Но порой я не мог противиться всепожирающему голоду. В таких случаях я старался сделать все как можно быстрее и безболезненнее, чтобы не причинять моей жертве лишних мучений. – Он потер пальцами переносицу. – Несколько раз я был уверен, что схожу с ума, думал, все кончено и я превращаюсь в одного из них… Но, когда мне было совсем худо, Никс посылала мне сны, и я вновь просыпался самим собой.
Я резко выпрямилась. Бабушка и Афродита подались вперед.
– Сны? Никс посылала тебе сны? – переспросила бабушка.
– Да, что это были за сны? – выпалила я.
Кевин пожал плечами.
– Да их было столько, что все и не упомнишь! Не считая первого, я и не помню их как следует… Иногда это была просто улыбка Никс или то, как она кладет руку мне на голову. Несколько раз я просыпался с уверенностью, что сплю, положив голову на ее плечо. – Он смущенно посмотрел на меня. – Чушь какая, скажи?
– Необязательно, – ответила я.
– Расскажи нам о своем первом сне, – попросила Афродита, – о том, который ты запомнил.
Кевин ослепительно улыбнулся ей.
– Слушаюсь и повинуюсь, богиня любви!
Я пнула его ногой под столом.
– Ой!
– Сосредоточься, – прошипела я, – на своем сне.
– Это может показаться странным, но я запомнил этот сон в мельчайших подробностях. Он начался на твоей ферме, бабуль. Я искал тебя, но у меня кружилась голова, сильно тошнило и била дрожь. Я споткнулся. Мне приснилось, будто я сильно ударился головой, а когда очнулся – это тоже очень странно, ведь я спал, но во сне мне снилось, будто бы я проснулся.
– Да-да, мы уже поняли, – нетерпеливо перебила его Афродита. – Что было дальше?
– Эй, что за вечеринка без нас? – завопила Стиви Рэй, подбегая к нам, таща за собой Рефаима. Подскочив к столу, она с силой хлопнула Старка по спине, и он послушно подвинулся, освобождая ей место.
– Мы не празднуем, деревенщина. Кев рассказывает нам о сне, который Никс послала ему после того, как он получил Метку, – с досадой бросила Афродита. – Так что возьми печенье и закрой рот.
Я быстро представила брата новоприбывшим.
– Кевин, это Стиви Рэй и ее спутник Рефаим, а это мой брат Кевин.
– Ого, печенье! – Рефаим схватил одно, забросил в рот и радостно захрустел, приветливо кивнув Кевину.
– Привет! – просияла Стиви Рэй, продемонстрировав ямочки на щеках.
– Привет. Ты красный вампир? – Другой Кевин уставился на нее таким взглядом, словно Стиви Рэй была важным научным экспериментом, который вдруг пошел не так.
– Она Верховная жрица, – сказала я, – и обладает властью над стихией земли.
– Круто.
– Невежливо так разглядывать людей, – недовольно сказал ему Дарий.
– Извините, – смутился Другой Кевин. – Просто я раньше никогда не видел красных вампиров-женщин.
– Что? – у меня отвисла челюсть. – В вашем мире никогда не отмечают девочек?
– Красным? Нет, никогда.
– Ну и ну! – ахнула Стиви Рэй. – Это так же странно, как… козлиное молоко из козлиных титек!
– Богиня, дай мне силы, – простонала Афродита, закатывая глаза.
– Давайте вернемся ко сну, – сказала я. – Значит, ты искал бабушку, споткнулся, упал, потом проснулся.
– Да, я проснулся в какой-то пещере, только там был мой дух, а не тело. Мое тело осталось лежать там, где я упал, я даже помню, что разбил голову в кровь. Потом женский голос позвал меня по имени, и мой дух поплыл на этот зов. Сначала я подумал, что это бабушка, потому что голос пел на языке чероки, но это оказалась не она. Дальше произошло нечто очень странное. Мне трудно объяснить, но я как будто видел слова и звуки.
Мороз пробежал по моей коже.
– А смех был морозно-голубой, как глазурь на именинном торте… – одними губами прошептала я.
Другой Кевин резко выпрямился:
– Откуда ты знаешь?
– Продолжай.
– Ну, я пошел на голос и увидел ее, богиню. Она сидела у ручья. – Взгляд Другого Кевина устремился куда-то вдаль, уголки губ дрогнули в нежной полуулыбке, сделав его вновь похожим на маленького мальчика. – Она была прекраснее всех, кого я видел в жизни, была и остается. Она назвала меня «у-ве-тси».
– «Сынок», – с улыбкой сказала бабушка.
– Да, – кивнул Кевин. – Конечно, я не так хорошо знаю язык чероки, как Зо, но это слово я сразу понял. Никс назвала меня «у-ве-тси» и сказала, что я особенный: в моих жилах течет кровь древних шаманов и современного мира – и в этом моя сила. Она сообщила, что я буду ее глазами и ушами в мире, где добро и зло сражаются друг с другом, пытаясь достичь равновесия. Потом она поведала нечто такое, что я никогда не забуду. Это даже вытатуировано у меня на руке. – Он закатал рукав, и мы увидели надпись, вытатуированную на его предплечье. Я узнала, что там написано, еще до того, как бабушка прочла вслух.
– «Тьма не всегда бывает злом, как и Свет не всегда несет добро».
– Потом Никс поцеловала меня сюда. – Он показал на красный полумесяц на своем лбу. – Когда я проснулся, оказалось, что я превратился.
Никто не произнес ни слова. Кевин обвел взглядом всех сидящих за столом, потом вздохнул, откинулся на спинку стула, зарылся пальцами в свои темные растрепанные волосы и вздохнул.
– Я так и знал, что вы примете меня за психа.
– Ой, богинечка! – прошептала Стиви Рэй. – Значит, Другой Кевин – это Зои в другом мире!
Кевин уставился на меня, и мы вместе выдохнули:
– Вот дерьмо.
Глава двадцать восьмая
Другой Кевин
– Тот же сон… Хочешь сказать, что мы с тобой видели один и тот же сон? – Кевин ошеломленно смотрел на свою сестру.
– Я хочу сказать, что это был никакой не сон! Это случилось со мной, точно так, как ты описал. В тот день, когда меня отметили, я поехала к бабушке, потому что мама и злотчим отказались везти меня в Обитель Ночи, сказали, что будут молиться за меня. – Кевин и Зет синхронно закатили глаза. – Стоп, подожди… А что случилось в твоем мире в тот день, когда меня отметили?
– Ты забрала меня из школы. Мы полюбовались на твою Метку, а потом я поехал с тобой в Обитель Ночи.
– То есть я не заезжала домой?
– Нет. Мы решили, что в этом нет смысла, и оказались правы. Я убедился в этом на своем опыте, потому что поехал домой, когда получил Метку. Я был тогда в шоке. Это случилось сразу после того, как я узнал о твоей смерти.
Бабушка сжала его руку.
– Милый, представляю, как тебе было тяжело.
– Это было ужасно и для меня, и для тебя, бабуль.
– Мама отвезла тебя в Обитель Ночи? – спросила Зо.
– Смеешься? Они со злотчимом начали обзванивать свою приходскую цепочку. Я просто вышел из дома и набрал номер красной связи.
– Что такое красная связь? – спросила Стиви Рэй.
– Экстренная связь для тех, кого отметили красным. Просто набираешь 7–3-3 с любого телефона, и кто-нибудь подберет тебя и доставит в Обитель Ночи. Я так и сделал, и меня привезли в туннели под вокзалом, где было полно других красных подлетков. Вот и все. – Он откинулся на спинку стула в ожидании новых вопросов.
– Я крайне редко говорю такое, но сейчас вынуждена признать: Стиви Рэй права. В своем мире ты – это Зои, – сказала Афродита.
– Согласна, – кивнула бабуля Редберд.
– Да, – подтвердил высокий коренной американец по имени Рефаим, который был со Стиви Рэй.
И все снова уставились на Кевина.
– Эй, что мы пропустили?
К их столику бежали два парня. У того, что повыше, была классная синяя татуировка в виде крыльев какого-то египетского бога. Второй был красным подлетком, но Кевин его не узнал. В его мире было полно красных подлетков, и все они казались ему на одно лицо. Парочка держалась за руки.
– Красные подлетки наконец немного успокоились, поэтому мы смогли вырваться сюда, – сказал синий вампир. – Ленобия, Тревис и профессор Пи повели их в столовую. Мне их всех ужасно жаль, честное слово! Они в жутком состоянии.
Следом за парнями появилась роскошная чернокожая девушка с синей татуировкой в виде двух фениксов, восстающих из пламени.