– Ты молодец, – улыбнулась ему Стиви Рэй. – Правильный настрой – залог успеха!
– Спасибо.
Кевин выглядел чрезвычайно довольным собой, и я вдруг поняла, что мои друзья его полюбили. Нет, правда! Они по-настоящему полюбили его.
Я почувствовала, что вот-вот разревусь.
– Ладно, думайте о том, о чем думали в прошлый раз. Защита, помните? Мы работаем над защитным заклинанием. Все это поняли?
– Поняли! – хором ответили они.
– Ладно, начнем с духа! – Я закрыла глаза, сосредоточилась и внутренне сконцентрировались. «Никс, прошу тебя, помоги мне все сделать правильно!» Я открыла глаза и опустилась на колени на маленьком пятачке земли, который мы с Кевом недавно расчистили от снега. – О сильный, могучий, всезнающий дух, я призываю тебя! Озари своим благословением магию, которую я творю здесь и сейчас. Дух, приди ко мне и заверши мой круг!
Я зажгла фиолетовую свечу и почувствовала знакомый трепет, пробежавший по моему телу. Кевин с шумом втянул в себя воздух, и я поняла, что он тоже почувствовал сошествие духа.
Я решила, что это отличный знак.
Как и прошлой ночью, я расплела свою косу, вынула воткнутое в нее перышко и громко произнесла:
– Я дарю это перо, символ духа моего народа: сильного, свободного и могущественного. Я хочу, чтобы сила этого духа наполнила наш круг и укрепила нашу решимость сотворить защитное заклинание!
Затем я выпрямилась, и мы с Кевином подошли к Стиви Рэй. Я призвала землю, Стиви Рэй протянула мне рябиновую палочку. Она улыбнулась Кевину, прошептала одними губами: «Пока-пока, мы будем скучать» – и смахнула слезу.
После этого мы перешли к Шайлин и забрали у нее камень с отметиной.
– Береги себя, – напутствовала Шайлин моего брата.
Затем настала очередь огненной Шони. Отдав мне хрустальный тетраэдр, она серьезно сказала Кевину:
– Не подведи! Помни: мы все будем скучать.
Наконец мы оказались перед Афродитой.
Я призвала воздух и зажгла желтую свечу, а Афродита передала мне убийственно острый атам. Потом она посмотрела на Кевина.
– Когда будешь разговаривать с Другой Афродитой, будь самим собой. Тогда она тоже тебя полюбит, не сомневайся.
После этого она сделала нечто такое, отчего у меня отвисла челюсть, – она его поцеловала: нежно, ласково, прямо в губы!
– До свидания, моя единственная богиня любви. – Мой младший брат шагнул к ней, взял лицо Афродиты в свои ладони и поцеловал ее, но не нежно и совсем не ласково, а страстно, сексуально! Я боялась взглянуть на Дария и была несказанно счастлива, что он остался там же, где и прошлой ночью, а именно по другую сторону круга!
Мне пришлось пихнуть Кевина в плечо, и только после этого он нехотя отпустил Афродиту.
Я взяла Кевина за руку, мы вернулись в центр круга, и тут я наконец смогла выдохнуть от облегчения. Наш круг был очерчен светящейся полосой ярко-алого цвета.
– Это… нормально? – шепотом спросил Кевин.
– Нет. Но сейчас, наверное, так и надо.
Я приступила к последней части заклинания. Казалось, все шло хорошо, но через какое-то время я вдруг заметила, что перо малиновки исчезло. Я поискала его глазами и ахнула про себя.
В прошлый раз оно тоже исчезло! Я тогда по невнимательности не заметила этого, но сейчас каким-то чудом повторила эту ошибку.
Значит, я все делаю правильно!
Ладно, не нужно отвлекаться. Ритуал должен быть закончен.
Я собралась с силами – и вдруг запнулась. С екнувшим сердцем я подняла глаза на Афродиту.
– Наше намерение! В прошлый раз мы все сбились как раз в этом месте. Мы все подумали плохо о твоей маме. Значит, нужно это исправить.
Афродита задумчиво кивнула, потом ее глаза просияли.
– Придумала! Давайте все дружно подумаем: «Фрэнсис Ла-Фонт получила второй шанс».
– Умница! – Я обвела глазами свой круг. – Я прошу вас подумать об этом, всех, прямо сейчас.
Я начала рисовать пентакль. Заканчивая, я нарочно чиркнула острым лезвием по своей ладони, прямо поверх еще не зажившего шрама, и подумала: «Мама Афродиты получила второй шанс».
Дальше все было проще простого. Я поставила на землю пирамидку, символизирующую огонь, потом камень Шайлин, добавила рябиновую палочку и, чуть запыхавшись, произнесла завершающие слова, изменив в них лишь упоминание о порядке, в котором мы призывали стихии.
– Я заканчиваю с подношения земли, с рябины. Я возвращаю земле ее дар, благословленный всеми стихиями и заряженный их силой. Пусть она растет сильной, пусть живет долго, пусть могущественная защита стихий позволит ей противостоять любому негативному влиянию.
Так же, как прошлой ночью, я крепко воткнула палочку в землю.
На этот раз не было никакого взрыва. Раздался лишь могучий вздох, словно сама земля с наслаждением вдохнула свежий живительный воздух.
Потом земля у подножия рябиновой палки пришла в движение. На этот раз мы не увидели никакой зияющей пропасти. Не было даже ямы. Больше всего это было похоже на движение земли и образование пустоты на месте того, что совсем недавно существовало. Эта пустота расширялась на глазах, проглотив сначала камень, потом пирамидку и – последним – атам. Как только наши подношения исчезли, рябина пошла в рост.
На этот раз она не была скрюченной и не клонилась к земле. Она росла крепкой, высокой и ровной.
Я посмотрела на брата. Он взял мои руки в свои. Мы крепко обнялись.
– Пообещаешь мне кое-что? – спросил он.
– Все, что попросишь.
– Позвони Другому Кевину. Верни его в свою жизнь. Он не может с тобой связаться, это можешь сделать только ты. Он просто мальчишка. Он скучает по тебе, хотя, возможно, не хочет этого признавать. Будь ему старшей сестрой, хорошо?
Слезы заструились по моим щекам, смешиваясь со снегом.
– Даю слово. Ты тоже пообещай мне кое-что.
– Все, что попросишь.
– Будь осторожен, всерьез, не как глупый мальчишка, играющий в супергероя. – Он хотел что-то возразить, но я его перебила. – И еще пообещай, что если тебе будет по-настоящему худо, если окажешься в безвыходном положении, то прорвешься в парк Вудвард с четверкой верных людей, которые помогут тебе создать круг, и придешь сюда.
Он улыбнулся мне.
– Это две просьбы, а не одна.
– Скажи, что обещаешь.
– Обещаю.
Мы снова обнялись, и я с такой силой прижала его к себе, как будто не хотела отпускать.
Да я и не хотела. Меньше всего на свете я хотела разжать руки и отпустить своего младшего брата.
– Я люблю тебя, – мы сказали это одновременно и тут же отпрянули друг от друга, смеясь сквозь слезы. – Чур-чура!
– Я первый! – сказал Кевин. – Опять!
– Врешь!
– Ты не умеешь проигрывать, неудачница. Но я все равно тебя люблю. Береги себя, Зо. И позаботься о Другом Кевине – ты обещала.
С этими словами он шагнул в никуда – и исчез.
Глава тридцатая
Зои
Закрытие круга было печальным. Мы все делали тихо и медленно. Когда все было закончено, я вместе с друзьями поехала в Обитель Ночи, без своего младшего брата.
Никто почти ничего не говорил. Афродита прижалась к Дарию и тихо плакала, а он обнимал ее, гладил по волосам и что-то нашептывал на ухо.
Старк попросил Шони сесть за руль, а сам усадил меня к себе на колени и укачивал как маленькую девочку, пока я орошала слезами его толстовку.
Впрочем, он нисколько не возражал.
– Я пойду, приму ванну, – сказала я, когда мы отряхнули снег с ботинок и вошли в школу.
Мои друзья по очереди обняли меня. Они ничего не говорили, да и что тут скажешь? Когда мы со Старком остались одни, он убрал волосы с моего лица и расцеловал мои мокрые от слез щеки.
– Ванна – это отлично. Я пойду в столовую и попрошу приготовить нам что-нибудь перекусить. Есть какие-нибудь особые пожелания?
– Я не хочу есть.
– Может быть, чашечку лавандового чая?
– Было бы неплохо, – рассеянно кивнула я. – Спасибо.
Мне показалось, что дорога до наших апартаментов заняла целую вечность. Мне не хотелось никого видеть, и какое-то время я пребывала в уверенности, что мое желание сбылось: коридоры школы пусты. Но когда я вытерла слезы и огляделась по сторонам, то увидела, что все ученики – и люди, и подлетки – и все вампиры, мимо которых я проходила, молча и почтительно прикладывают руки к сердцу и кланяются мне.
До своей комнаты я добралась, утопая в слезах и соплях.
Мне хотелось проваляться в горячей ванне несколько часов подряд или даже несколько дней. Но стоило мне погрузиться в горячую воду, как я поняла, что это лишнее. Я вылезла, собрала волосы на макушке, натянула свои удобные старые треники и огромную, растянутую футболку Старка.
Он ждал меня перед камином, а когда я вышла, сгреб меня в объятия и поцеловал в макушку.
– Пойдем со мной, пожалуйста.
– Старк, я совсем не хочу есть, честное слово.
– Мы пойдем не в столовую. Ты просто должна кое-что увидеть.
– Это не может подождать? – Я едва стояла на ногах. Меньше всего на свете мне хотелось идти куда-нибудь, кроме собственной постели.
– Нет, это не может подождать. Идем, пожалуйста, ради меня.
Я вздохнула. Я знала, что Старк чувствует все, что чувствую я, следовательно, понимала, что мучаю его и делаю несчастным. Поэтому я сдалась. Я не могла так поступать с ним.
– Хорошо. Это надолго?
– Зависит от тебя.
Он взял меня за руку, и мы медленно пошли по школе, которую я сверху донизу переделала по-своему. Когда мы подошли к двери, которая открывалась в переход, ведущий в спальные корпуса, я остановилась.
И посмотрела на свои розовые домашние тапочки с заячьими ушками.
– Слушай, я не надела обувь для снега. Надо было предупредить, что мы идем на улицу.
– Так и задумано: мне нужен предлог, чтобы взять тебя на руки. – Он легко поднял меня, прижал к своему плечу и понес в сторону корпуса девочек.
Я невольно заулыбалась, когда мы вошли внутрь. Знакомые стены, запахи – все пробуждало воспоминания. Ученики сидели вокруг телевизоров, смотрели кино, играли в видеоигры. Когда я вошла, все сначала замерли, потом встали, прижимая ладони к сердцу.