Дядюшка не сопротивлялся моим новшествам, и я окончательно обнаглела. Выпросила денег на «декор». Скатерти, плетенки под горячее, солонки на столы. Простенькие шторки на окна хотела, но тут дядюшка сказал, что лучше не надо.
— Почему? Уютно будет, по-домашнему.
— Это конечно да. Только кто же их стирать-то будет?
— Не так уж и сложно. Я постираю.
— Через день, а то и каждый, не умаешься?
— Почему через день? — в моем представлении, освежить шторы раз в пару месяцев было бы достаточно.
— Да потому, что руки об них будут вытирать все кому не лень. А не лень будет почти каждому.
— Руки⁈ Об шторы⁈
— А каком трактире ты шторы на окнах видала? Для богатеев?
Ни в каком… Хоть для богатеев, хоть для бедняков. Потому как этот был первый. Что я могла сказать? В принципе логично. Я снова мерила все своими мерками.
— Я поняла. А как еще можно украсить, чтобы не так голо выглядело?
Дядюшка огляделся с некоторым сомнением. Видимо для него все выглядело вполне нормально.
— Ну, пленки вещают. Только лучше не съедобные. Ежели лук к примеру, или чеснок, то быстро сожрут.
Я крепилась, крепилась, но не выдержала — хихикнула. А потом и засмеялась. Представила легко, как клиенты деловито обдирают «красоту» и смачно хрустят лучком, обгрызая его как яблочки.
— Хорошо, — успокоилась я, снова настраиваясь на рабочий лад. — А если к примеру… Сухоцветы? Пучки с травами? Или блюда какие-нибудь приколотить?
— Блюда? Так они ж расколются?
— Глиняные можно аккуратно просверлить, хотя наверное все же не стоит. Я думала о чем-то вроде этого, — и взяла в руки плетенку для горячего. Из обычной соломы, довольно аккуратно по спирали выплетенное в круг.
— Какое же это блюдо?
— Так можно заказать, чтобы большое сделали? Чуть больше этого под хлеб, а несколько больших для красоты на стены. Украсить ленточками, сухоцветами. Нарядно будет и не сожрут? — я не сдержала смешливых ноток в голосе.
— Не сожрут. Ну раз надо нарядно, тогда давай.
Ну раз добро дали, я и дала.
Плетенки я покупала у девушки, что торговала корзинками. Эти подкладушки она делала сама, просто от безделья. Сами корзинки плел кто-то из ее семьи и это и был основной их доход. Объяснив ей задачу, так как для хлебниц я хотела не просто плоский блин, а что-то вроде блюда с невысоким бортиком, я ее немного озадачила. Но от заказа она отказываться не стала.
— Зачем это вам? Коврик что ли? Так спотыкаться же будут?
Это она сказала о больших плетенках, что я тоже не забыла ей заказать.
— Нет. Просто для украшения.
— Что же здесь красивого? — повертела она в руках свое изделие.
Ей наверное привычная вещь не казалась красивой, а вот мне эти золотистые «блинчики» очень нравились.
— Это только основа. Сделаю панно.
— Кого?
— Ну это вроде картины… — я не знала как объяснить. Подумала еще, а вдруг она и картины ни одной не видала?
— Простовики? Так разве они такие?
Так она назвала простенькие картинки, которые тут пользовались популярностью. Если я правильно помнила, у нас такое искусство называлось «лубочным». На грубоватой бумаге, своеобразного вида, немного аляповатая картинка с мудрым высказыванием, типа пословиц. Для украшения вполне сгодилось бы, но я решила не отступать от первоначального плана. Нашла и купила сухие травы, простые, но яркие ленточки. Осталось дождаться основы под мое панно.
И конечно, я занималась не только уборкой, а готовилась к началу своей основной деятельности. Никакого меню в «Рыбке», так называлась таверна, где я теперь числилась поваром, отродясь не было.
— Утром у нас тут никого считай и нет. Я ближе к обеду открывался. Похлебка, чтоб на день была, каша, да мясо на вертеле. Больше и не надо.
Иногда это «шикарное» меню разбавлялось рыбой. Мда… И чего предыдущий повар от такой «тяжелой» работы ушел? Я решила изменить подход. Стала варить разные супы, чтобы дядюшка опробовал, наметив себе меню на неделю. Он все одобрил. Иногда хмыкал удивленно, но против ни разу не высказался.
По вторым блюдам, что для него обозначались как «каша и мясо», было немного сложнее.
— А зачем?
Каждый раз спрашивал дядюшка когда я предлагала какие-то новшества. Например, для тех кто жареное мясо хотел, еще и овощей добавить к блюду. Просто порезанных сладкого перца, перьев лука, помидоров и огурцов. Можно и картошечки отварной, с укропом и маслом.
— Так сытнее.
— Хм… Это чтоб мяса меньше, а цена такая же?
Я вообще-то не предлагала на мясе экономить. Но решила не спорить. Он хозяин, ему решать, сколько и что стоит. Он и так мне ни в чем не отказывал. Но понятия о готовке у него были проще некуда. Пожарь-свари-присоли по вкусу.
Когда я притащила с рынка целую корзинку со специями, чисто как ребенок, все понюхал, почихал и даже попробовать попытался. Но сразу напоровшись на перец, быстро оставил эту затею. Я только посмеивалась втихомолку, услышав очередное «А зачем?».
Результат своих усилий продемонстрировала тем же вечером. Подала на ужин картошку тушеную с мясом. Да-да-да, я решила вводить в рацион местных жителей этот полезный продукт. Для постоянного меню уже было одобрено пюре с котлетами и салатом. «Коклеты», как он их называл.
— Вкусно, — после первой же ложки выдал дядюшка Матиас.
Мне и самой нравилось. Специи здесь были чудо как хороши. Аромат — не передать! Только поосторожнее обращаться с ними надо было. Так как они все были «экологически чистые» и более насыщенные, чем я привыкла.
Я бы и выпечкой с удовольствием занялась. Тот хлеб, что закупал для нас дядюшка, мне не слишком нравился. Грубоватый и почти безвкусный. Более менее вкуса ему можно было придать только добавив масла, обжарив или натерев чесноком. Но с этой затеей я решила повременить. С выпечкой проще, рецептов «быстрого теста» я знала много, а вот хороший хлеб требовал больших усилий и времени.
Заказанные плетенки я забрала и оформила свои панно. Получилось миленько, на мой взгляд. Дядюшка Матис, как обычно, хмыкнул, а потом мы вместе приладили их на стены.
Я оглядела обновленный зал. Да не так уж и обновленный. Чище стало, однозначно, уютней. Столы я отскоблила. Дядюшка к ним солонки приколотил. Пояснив это так, к моему изумлению: «Чтоб не утащили». Хотя я и не понимала, кому нужны эти коробочки, что я купила, да еще и самые дешевые, но спорить не стала. Хлебницы стопкой в кухне лежали, в каждой простая салфетка. Я купила ткань, порезала и края распустила, чтобы бахрома получилась.
— Крошки проще вытряхнуть отсюда, чем со стола собирать, — не дожидаясь «зачем» показала я еще одно новшество дядюшке.
В углу примостился рукомойник для посетителей. Покупать его не пришлось, мы его вытащили из второй пустующей комнаты для работников. В верхнюю емкость помещалось аж полтора ведра воды. Часто обновлять не придется, только следить за ведром для слива, чтобы не перелилось. Дядюшка к этому новшеству наиболее скептически отнесся, это было видно по его лицу, но переубеждать меня он снова не стал. Я уже начала подозревать, это у него такой способ меня чему-то научить. Ну, вроде, сама шишку набью и пойму, чего слова-то тратить? Ну набью, так набью. Не помру я от этого.
Свое единственное платье я привела в порядок. В целом с ним было все в порядке, только подол немного потрепался. Я укоротила его не дрогнув, даже удобней стало, а то хожу и пинаю. Дядюшка выдал мне аванс, прикупила белья сменного и еще одно платье «на выход». В старом работать, а в новом за покупками ходить. Уже не плохо. Конечно, хотелось бы еще смену иметь, но наглости тоже должен быть предел. Несмотря на то, что дядюшка относился ко мне более чем лояльно, я все же стеснялась выпрашивать у него деньги, которых в моем понимании еще не заработала. Что такое «аванс» он вообще не понял, когда я заикаясь, начала нелегкий для себя разговор.
Все дела так и переделались. Продукты закуплены, меню продумано, все что нужно было отмыть — отмыто. Ждать было больше нечего.
— Открываемся завтра, — хоть я этих слов и ждала, сердечко все же дрогнуло в волнении.
Глава 11
Открытие прошло буднично. Дядюшка, как обычно, пришел, мы позавтракали и он пошел открывать ставни и двери. Никакой тебе рекламной акции с шариками и тэпэ. Я возилась с заготовками и прислушивалась. Толпы посетителей не наблюдалось. Я уговорила дядюшку повесить над дверью колокольчик, ему эта идея очень почему-то понравилась и он сам не поленился сходить и выбрать, но пока мелодичного звона не было слышно.
Время шло к обеду. Я в задумчивости смотрела на кастрюлю для супа, не зная, стоит ли вообще начинать его готовить. Ингридиенты готовы, бульон сварен. Но его же можно и придержать? А вот что делать с супом, если я его приготовлю и никто так и не придет? Нам двоим столько не съесть. Свинкам отдавать как-то жалко… А второе блюдо, уже было готово. Его тоже на корм?
Дзинь!
Я зачем-то схватила лопатку и прижала к груди, волнуясь как девчонка. Из зала были глухо слышны мужские голоса. А потом снова колокольчик звякнул. И что за фантазия мне пришла его повесить? Буду теперь дергаться не по делу… Мой взгляд опять зацепился за кастрюлю. Решила посоветоваться с дядюшкой, чтобы не маяться от сомнений.
Вышла в зал, а там оказывается посетитель.
Посетительница. Или все-таки нет?
Дядюшка Матиас тоже видимо в сомнениях прибывал. Глядел на девчонку перед собой, то к одному плечу голову склоняя, то к другому. То что это девчонка, я догадалась по платью. Если эту тряпку можно было так назвать. Такую ткань я на рынке видала, самая дешевая и грубая. Из нее мешки шили, а некоторые хозяйки на тряпки покупали. Мало того, «оно» было босое, жутко грязное и лохматое.
— Кто это, дядюшка?
— Мисочница.
— Кто?
— Из семьи она бедной. Свои прокормить не могут, вот и отдают в услужение за миску похлебки.
— Как это прокормить не могут?
— Да очень просто. Надел дают по мужикам. А у них в семье их всего трое. А во девок больше десятка. Какой от такой прок в поле? — и кивнул на это «чудо» и даже без лаптей.