Прабабушка Елизавета Михайловна была дочерью богатого воронежского купца, отец дал дочери приличное по тем временам образование. Она знала французский язык, латынь, училась арифметике, литературе, рисованию. Но на этом прогрессивные взгляды ее отца Михаила Самсоновича заканчивались. Когда он узнал, что дочь влюбилась в одного из своих преподавателей и нищий, по мнению купца, учитель осмелился ответить ей взаимностью, он тотчас отказал ему от места. И велел на порог не пускать. А строптивую дочь сосватал за ровню, то есть тоже за купца, правда, на десять лет старше Лизы. И пусть дочь еще спасибо скажет, что он не нашел ей жениха вдвое, а то и втрое старше ее, считал отец. По его мнению, она этого заслуживала.
Но дочь была под стать отцу, она вовсе не собиралась покоряться родительской воле и выходить замуж за нелюбимого. Молодой учитель тоже оказался отважным человеком. В день Лизиного венчания он подкатил к церкви на нанятом заранее закрытом экипаже. Едва невеста ступила на землю, учитель выскочил из экипажа, схватил девушку и кинулся обратно с драгоценной ношей на руках. С ямщиком был щедро оплаченный договор, едва девушка окажется в экипаже, гнать вовсю мочь за пределы города и дальше по проселочной дороге.
В отдаленном селе в старой церкви молодых ждал священник, готовый их тут же обвенчать. Все произошло так, как и спланировали влюбленные. Отец отрекся от дочери и лишил ее наследства. Но молодые и не собирались возвращаться в город. Они поселились в деревне. Муж стал сельским учителем, а жена занялась ведением хозяйства и воспитанием детей, которые появлялись один за другим.
Лизе многому пришлось учиться, ведь купеческая дочка была белоручкой, родители холили и лелеяли ее. А тут все приходилось делать самой, хотя муж старался взять на себя как можно больше хлопот. Но ему приходилось много работать, чтобы прокормить постоянно растущую семью. Однако ни он, ни она, дожив до старости, ни разу не пожалели о принятом когда-то решении.
– Зато, когда случилась революция, нас не раскулачили и не сослали, так как отнимать у нас было нечего. Кроме красоты и ума, – добавляла бабушка, улыбаясь. – Так что во всем, что происходит с нами, есть не только грустное, но и хорошее.
Андриана Карлсоновна втайне восхищалась своей прабабушкой Елизаветой Михайловной. И может быть, чуть-чуть, самую малость, завидовала ей. Прабабушка нашла в себе силы и мужество и не упустила свою любовь. А вот она, Андриана…
Артур-старший достался не ей. А ведь счастье было так близко! Не будь она такой домашней девочкой, привязанной к своим родителям, ее жизнь могла бы сложиться совершенно иначе.
«Но что теперь об этом думать и гадать», – сказала сама себе Андриана, чтобы не размякнуть окончательно под наплывом незваной грусти.
На следующий день, недолго думая, Андриана напросилась на прием к полковнику Кочубееву, заявив, что сейчас придет в гости. Но полковника не так-то легко было ввести в заблуждение, поэтому он сразу спросил: «Надо ли это понимать так, что вы опять ввязались в историю, любезная моему сердцу, Андриана Карлсоновна?»
– С чего вы взяли? – попыталась возмутиться она.
Но он, проигнорировав ее притворное негодование, насмешливо спросил:
– И как на это смотрит ваш юный друг?
– Я уже вам говорила!
– Помню, помню, не друг и не враг.
– Да, ну вас, Николай Егорович! – воскликнула она нетерпеливо и отключилась.
– Вот, егоза, – хмыкнул полковник. Он хоть и был моложе Андрианы, но уже разменял шестой десяток и, как он считал сам, жизнь знал лучше этой классной дамы, на старости лет, как в омут с головой, бросившейся в расследование преступлений. «Вот были бы у нее внуки, – думал он сердито, – она вязала бы им носки и готовила вкусную здоровую еду. Так нет же, скучно ей стало, теперь путается под ногами серьезных профессионалов.
– К вам опять эта училка, – порадовал его спустя некоторое время лейтенант Горшков.
И хотя втайне полковник готов был согласиться с лейтенантом, вслух он выразил ему неодобрение, проговорив сурово:
– Горшков, попридержи язык.
– Так точно! – отчеканил лейтенант, а в глазах его тем временем прыгали чертики.
Погрозив молодому коллеге пальцем, Кочубеев распорядился:
– Пусть войдет.
И Андриана вплыла в его кабинет.
– Садитесь, Андриана Карлсоновна, – предложил ей полковник и спросил, – и с чем вы на этот раз пожаловали?
– Я веду дело об убийстве бизнесмена Семена Пронина, – проговорила она тоном, не терпящим возражения, – и мне нужны некоторые сведения.
– Вы, голубушка, не в школе, – вздохнул полковник, – и ваш командный тон здесь неуместен.
Андриана скосила на него глаза, поерзала на стуле и, сложив руки на груди, проговорила просительно:
– Ну, пожалуйста, Николай Егорович!
– Ничего я вам не скажу, – покачал он головой.
– Как так? – с растерянностью, недоумением и возмущением проговорила она.
– Еще скажите мне, что я не имею права препятствовать вашему расследованию.
– И скажу! – разгорячилась Андриана.
– Дерзкая девчонка!
– Кто? – округлила она глаза.
– Капризная, дерзкая девчонка, сующая свой нос туда, куда не следует.
– Не смейте меня отчитывать! – Андриана соскользнула со стула и топнула своей маленькой ножкой.
– А что? – спросил он, ехидно улыбаясь. – Прикажете мне вас по головке гладить?
– Нет, но… – растерялась она.
– Кстати, вы не ответили мне на вопрос, который я задал вам по телефону.
– Какой еще вопрос?
– Ваш юный друг в курсе того, чем вы занимаетесь?
– Нет, я ему не сказала! И не собираюсь!
– Тогда мне придется сообщить ему об этом.
– Вы не посмеете!
– Это еще почему?
– Потому, что он мне не нянька! Не опекун и…
– А я думаю, что он-то вас как раз опекает, заботится о вас. А вы платите ему черной неблагодарностью.
– Полковник! Перестаньте нести чушь! – всерьез рассердилась Андриана. Снова села и проговорила: – Я была о вас лучшего мнения.
– Ага, она была обо мне лучшего мнения, – пробурчал в сторону полковник, а потом повернулся к Андриане и, нацелив на нее указательный палец, спросил: – А если вам шею свернут, как куренку, кто отвечать будет?
– Во всяком случае, не вы! – сердито ответила Андриана.
– А вот тут вы как раз, уважаемая сыщица, и заблуждаетесь. Это мне голову с плеч снимут! А оно мне надо? Мне до пенсии осталось всего ничего! А тут вы на мою голову навязались!
– Значит, вы беспокоитесь о своей пенсии? – не скрывая улыбки, спросила Андриана.
– А вы бы на моем месте не беспокоились? – спросил он, в свою очередь.
– Не знаю, – честно призналась она.
– Все вы знаете, только прикидываетесь.
«Если он скажет, что я прикидываюсь дурочкой, – подумала Андриана, – то я чем-нибудь в него запущу! И пусть сажают меня в свой обезьянник! Я им там такое устрою! Мало не покажется! Все обезьяны разбегутся!»
Но полковник ничего такого не сказал. Он некоторое время молча разглядывал Андриану, а потом предложил:
– Может, крышку снимете?
– Какую еще крышку? – не поняла она.
– Вы похожи на чайник, который кипит и вот-вот взорвется.
– Это вы во всем виноваты! – стукнула она кулачком по столу.
– Да? – Кочубеев сделал вид, что удивился. – А я слышал, что во всем виноват президент.
– Не переводите стрелки!
– Хорошо – сказал полковник, – вот как мы с вами поступим…
– Как?
– Сейчас Горшков принесет чай, у меня вот тут и конфетки есть, вы выпьете чашечку и отправитесь восвояси. Ваша кобыла, я надеюсь, на стоянке вас терпеливо дожидается.
Андриана поняла, что полковник говорит о ее мотоцикле и ужасно обиделась за своего железного коня.
– Он не кобыла! – сказала она. – А Буцефал!
– Какая разница, – отмахнулся полковник.
– Большая! Я же не называю ваш автомобиль телегой.
– Да, действительно, – согласился он и неожиданно улыбнулся, – значит, чай вы пить отказываетесь.
– Отказываюсь!
– Категорически?
– Категорически!
– Тогда выкладывайте, что вам от меня надо.
Андриана не поверила своим ушам. Она вытаращила на полковника глаза и молчала.
– У вас что, язык от радости отнялся? – спросил он, хитро улыбаясь.
– Можно сказать и так, – буркнула она. Но тут же сообразила, что сейчас ему лучше не грубить и проговорила, как можно вежливее: – Николай Егорович! – И выпалила свой первый вопрос. – Вы обыскали квартиру Пронина?
– Ее обыскали до нас, – ответил он хмуро.
– Как так? – делано удивилась Андриана, утаив от полковника, что ей это уже известно.
– В квартире Пронина к приезду полиции все было перевернуто вверх дном. Преступник явно что-то искал.
– Что?
– Если бы я знал, – развел руками Кочубеев.
– А как вы думаете, он нашел то, что искал?
– Это мне тоже неведомо, – и он спросил, – вас наняла сестра Пронина Альбина Юрьевна?
– Почему вы так думаете?
– Потому, что она мне всю плешь проела!
– Но у вас же нет плеши, – улыбнулась Андриана.
– Пока нет.
– И не будет, – заверила его Андриана.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Будем считать, что вы угадали, – ответила она уклончиво.
– Она, она, больше некому! – проворчал полковник. – Ходит сюда без конца и выражает свое недовольство, точно здесь работают не обычные люди, а маги и волшебники.
– Но понять ее можно, – сказала Андриана.
– Мне тут не до понимания! Я ей русским языком сказал, что выполнить ее требование не могу!
– Какое требование? – удивилась Андриана.
– А разве она не сказала вам, что уверена в том, что ее брата убила его бывшая гражданская жена или ее нынешний муж?
– Это она мне говорила, – призналась Андриана.
– А от меня она требует, чтобы я немедленно предъявил им обвинение. Хотя я сто раз объяснял ей, что ее версия вне логики.
– Почему?
– И вы туда же?! – взъярился он.
– Нет, нет, – поспешила успокоить его Андриана, – просто мне интересно знать, почему вы решили, что Томилины не виноваты?