деждой белая кожа вспучилась, обласканная пламенем. Лучница схватила в горсть песок и принялась растирать его по лицу, надеясь потушить пожар.
Я огляделся – стражники турнира молча, но с осуждением наблюдали за мной. Толпа бесновалась – люди подскакивали на лавках и лезли друг на друга, стараясь получше увидеть мучения девушки. Я активировал шар хаоса и выпустил заклинание в катающийся по земле скрюченных комок обожжённого мяса, который раньше был юной гибкой геймершей. Черт, она должна была умереть по-другому, не так. Заклинание устремилось к лучнице и впечатало ее в песок. Пламя не унялось, но теперь не встречало сопротивление – девушка была мертва. А я, отвернувшись и побежав к выходу с арены, мог лишь надеяться, что облегчил ее страдания.
Мой бессменный секундант, курчавый Ришелье в плаще на завязках, встретил меня у ворот с чащей воды. Я жадно припал к этой глиняной миске, восстанавливаюсь после боя. Влага стекала по подбородку, попала на грудь. Я почувствовал живительную прохладу под пропитанной потом курткой.
- Похоже, вовремя сориентировался, - улыбнулся Ришелье. – Не волнуйся так – она бы точно не мучилась угрызениями совести, вбивая последнюю стрелу тебе в горло.
- Хорошая смерть – сгореть заживо, - буркнул я.
- Она не умерла! Очнись! – закричал Ришелье, вылив мне на платок и выбивающиеся из-под него волосы остатки воды. – Турнир закончится, она очнется на кладбище и пойдет за своими вещичками.
- Ты когда-нибудь умирал в огне? – спросил я его. Ришелье запнулся. – Одно дело – быстро и безболезненно. Другое – сгореть.
- Готовься к схватке. Остался еще один – тебе выпал маг-водник, от гильдии магов. Ну и на закуску – Картель. Успокаивайся, сосредоточься на бое. С девушкой разберемся – как-нибудь компенсируешь ее страдания, - сказал Ришелье и похлопал меня по плечу. Я растянул губы в искусственной усмешке. Как можно компенсировать тот ад, что я устроил?
Я молча забрал у мужчины смоченные в спирте тряпки и протер раны на шее. Кожу защипало. Голова закружилась, я покачнулся, Ришелье подхватил меня за плечи.
- Аккуратнее, - сказал Ришелье. Внешне он выглядел беспристрастно, но в голосе угадывались нотки тревоги. С чего бы такая забота? Я отдал марлю, надеясь, что сивушный дух пройдет быстрее, чем я дойду до арены. – Это с непривычки – аккумуляция магии заставляет организм перестраиваться, и притока крови не хватает. Справишься, перс у тебя молодой, здоровый.
- Сколько вы на меня поставили?
- Лучше бы тебе не знать об этом… - помялся Ришелье. – Ну да ладно. От лица альянса традиционная ставка в сто тысяч. И плюс каждый еще выложил свои. Если считать все вместе – думаю, до полумиллионы дойдет.
- И если проиграю, то? – спросил я, вытаращив глаза.
- Лучше тебе не проигрывать, - хмыкнул Ришелье и ощерился в хищной улыбке. – Убивать тебя Дон не станет, это точно. Но тогда можешь забыть о продвижении в клане. А тебе, я думаю, свой домик не помешает, так ведь?
Я покачал головой и пошел к арене. На песчаном круге топтались два танка – один классический рыцарь, выставленный ополчением города, другой – паладин из Картеля. Мужчины рубились в полную силу, мечи сталкивались со звоном, от клинков отлетали искры. Да уж, придется сложно – паладин прознал про подмену кирасы, сейчас на нем красовалась другая, из черной стали. Я узнал топовый предмет из коллекции паладинов – дорогая игрушка под двести тысяч золотых давала колоссальный плюс к силе. Еще и руны, что сверкали на его спине в специально выточенных отверстиях – скорее всего, Барон жутко разозлился после поджога его склада и опустошил казну альянса на покупку ключевых предметов, что были на рынке. Так что угадать, чего ожидать от паладина, не выйдет.
Я знал, что аналитики Синдиката трудятся вовсю, просчитывая каждое действие паладина на арене, но вряд ли это помогло бы мне. Ришелье обещал рассказать о критических точках героя, но вдруг стараний парочки умников, что сейчас напрягают лбы, не хватит?
Паладин классическим замахом меча оттолкнул противника, добавил удар ногой в живот. Рыцарь согнулся, выхаркивая кровь на песок. И паладин нехотя, словно раздумывая, не потянуть ли еще время, взмахнул клинком и обрушил его на голову противника. Лезвие взрезало рыцарю шею и отсекло череп. Трибуны взревели в приветственном кличе, бой был окончен. Паладин высоко над головой поднял меч и медленно крутился на месте, демонстрируя себя публике. Увидев меня, он картинным жестом провел большим пальцем по шее, а после вытянул меч в мою сторону. Я хмыкнул и побрел к выходу на арену, разминая шею – укол стрелой не прошел зря, кожа зудела. Жаль, что по правилам к знахарям нельзя было обращаться до окончания битвы – лекари Синдиката обладали поистине чудесными способностями.
Уже ставший привычном звук горна прозвучал спустя пять после боя паладина – на турнире не терпели проволочек, организаторы старались устроить интенсивное зрелище и вытянуть как можно больше денег на ставках. Как высказался Ришелье по дороге на ристалище – решить, ставить или нет, ты можешь за пять минут. Люди просто не успевают сомневаться, и делают все на адреналине. Оказывается, в планах Синдиката уже второй год гнездится идея организовать что-то подобное – но никак не выходит получить разрешение городских властей.
Наученный горьким опытом, я не стал выходить на арену сразу, а поначалу только выглянул из импровизированного коридора. Маг-водник, мой предпоследний противник, стоял в центре круга, и разминал запястья, картинно рисуясь. Над его головой висело огромное, чуть больше человека, ледяное копье. С правильной геометрией, с отточенным наконечников, оно будто вышло из-под ножа искусного скульптора. Я перебросил посох в правую руку и активировал заклинание хаоса.
Шар огня встретился с копьем, рассыпался на сотни огоньков и исчез, трансформировавшись в пар. Копье лишь немного подтаяло! С расстояния в три десятка шагов я разглядел довольную ухмылку воина.
Маг взмахнул рукой, и глыба льда сначала медленно, но постепенно набирая скорость, понеслась мне навстречу. Я бросился в сторону, зрители, которые секунду назад кричали мне в спину оскорбления и проклятия, вскочили с сидений и устремились вверх по ступенькам. Копье вонзилось в землю в том месте, где я только стоял, подняло кучи песка и проехало дальше, снеся деревянный забор-ограждение.
Я метнул в мага еще парочку заклинаний на бегу – одно хаоса, другое – уже позабытая «злость природы». Глаза забились песком и нещадно жгли, ноги подгибались в коленях, ныли мышцы в икрах. Бежать быстрее мешала одышка. Я будто со стороны увидел себя, мечущегося по арене, стремясь найти хоть какое-то укрытие. Противник сменил тактику. Скастовав перед собой стену воды, он закрылся от моих шаров огня, что просто испарялись, пытаясь пролететь через такую защиту. Магия природы же оказалась бессильной – пучок зеленоватой энергии достиг цели, но снес лишь полпроцента его жизни. Слишком хорошая защита. Ришелье говорил, что против водника хороши заклинания огня, читай, хаос – но как? Вода тушит огонь, и водник отлично воспользовался этим правилом, выставляя защиту.
Зато тонкие ледяные болты, что массово пускал водник, словно не видели преграды. Я выругался – повторялась ситуация с лучницей. Два болта достигли цели и пробили курку, сбив по сотне единиц жизни. Да еще и кровотечение – я бросил взгляд на индикатор бодрости. Сил у меня оставалось минут на пять боя. Да он меня так просто забьет, не получив вообще повреждений. Оказалось, что я уже успел один раз обогнуть арену по кругу – перед глазами появилось огромное ледяное копье. Вздохнув, я рухнул за него, радуясь секундной передышке.
Ярость заполняла сознание, поднималась из груди выше, уничтожая остатки спокойствия. Паника. На свободу просился мой спутник, бес, умеющий лишь убивать. Рано, совсем рано. Нельзя лишаться последнего козыря. Мелькнула подлая мысль – может быть, стоит выпустить беса, не ждать боя с паладином, ведь до него можно и не дожить. Я вскрикнул – болт вонзился в ногу, прошив насквозь икру, и воткнулся в песок. На прозрачном льду осталась сукровица. Я подтянул зудящую ногу за укрытие и активировал стену огня.
Навалилась свинцовая усталость, сердце ускорилось, отбивая бешеный ломанный ритм. Я физически почувствовал, как почти тысяча единиц маны, практически все, что осталось в камне аккумуляции энергии, выбралась наружу и устремилась к магу. Песок вокруг меня был утыкан ледяными болтами, что таяли под палящим солнцем, оставляя грязные пятна.
Водник воздел руки к небу, стена воды окружила мага. Песок под стеной огня плавился, раскалялся. Кажется, именно так готовят стекло? Я усмехнулся – похоже, вот моя дальнейшая судьба, ведь в альянсе после проигрыша делать мне будет нечего.
Снова ошибка – пламя пронеслось по арене, водник своей водяной защитой лишь оставил в моем заклинании брешь. Огонь ударился об забор, подпалив дерево уже второй раз за день. Маг захохотал и расправил защиту. Сквозь водопад я видел, как в над головой водника формируется новое копье. Я попробовал встать, но лишь вскрикнул – нога не слушалась.
Ледяной дождь! Я поднял куртку, защищая голову, скрючился в позу младенца и вжался в землю. По спине нестройным рядом били комки льда, оставляя всплески боли. Одна градина врезалась в затылок, другая отсушила запястье. Дождь льда никак не заканчивался, я выл и царапал песок обломанными ногтями.
Черт! Спокойно. Я выдохнул, вдохнул. Еще глубже. Набрать полные легкие воздуха. Вдыхать быстро, выдыхать медленно. Пальцы коснулись чего-то горячего – магический камень на посохе. Внутри клубились остатки маны – единиц сто или двести, не больше. Закрыв глаза, я принялся формировать заклинание хаоса.
Кажется, китайцы считают, что человек может осознанно управлять внутренней энергией. Нужно лишь прийти в равновесие с миром и в гармонию с собой, тогда человек может творить чудеса. Похоже, они были правы, или же разработчики вирта оказались фанатами восточной философии. Мана отделялась из моего внутреннего источника – энергию отдавала кровь, внутренние органы сжимались в комок. Ярость, что сжигала изнутри, сменилась спокойствием. Я лежал под ледяной бомбардировкой, индикатор моей жизни мигал, а я не чувствовал ничего, кроме внутренней энергии, перетек