Генри улыбнулся Астрид.
«Она вводит меня в мир реальности», — подумал он.
Как просто было смотреть на всех свысока, считать, что именно ему компания «Эверест групп» обязана своими теперешними достижениями. Это действительно так, но, кроме того, он сводил вместе многих людей, и в результате все люди становились счастливее.
Младшие сестры Джефа по матери собирались прийти на ужин, который он давал после матча в местном клубе, в надежде познакомиться с матерью Генри. И послушать Стеф Кордо. Первый сольный альбом принес ей огромную популярность... Это было больше чем бизнес. Впервые в жизни Генри чувствовал, что может общаться с людьми свободно и правильно.
И это странно: он всегда был человеком более или менее одиноким, хотя и имел много приятелей.
— Я рад, что она получила удовольствие. А Спенсеру понравилась экскурсия по раздевалке?
— Да. Я несколько раз сфотографировала его, пока он был там.
Генри улыбнулся. Астрид практически не расставалась со своим цифровым фотоаппаратом. Он понял, посмотрев фотографии на стене в ее гостиной, что ей нравится документировать свою жизнь. Она снимала все и вся.
А сейчас Генри заметил, что она фотографирует всех, кроме него. Он не должен был кричать на нее. Но Кей была одной из тех его прошлых женщин, которых он никогда не пригласил бы куда-то, где присутствуют члены его семьи. И ему не понравилось, что она встретилась с Астрид. Он не хотел, чтобы на Астрид пала тень каких-либо его пошлых связей.
Он подошел к ней, когда она оказалась в стороне от других. Она повернулась, чтобы уйти. Он взял ее за руку, привлек к себе и встал между ней и остальными так, чтобы никто не мог видеть их лиц.
— Я больше не сержусь, — сказал он.
— Вот и хорошо. А я сержусь.
— Астрид...
— Не надо, Генри. Я уверена, ты можешь привести множество прекрасных аргументов в пользу того, что я не должна обижаться, и даже, возможно, убедишь меня. Но в глубине души я буду знать — ты обошелся со мной как с твоей ассистенткой, каковой я являюсь на самом деле, хотя сюда ты пригласил меня как свою девушку.
— Именно так. Прости меня, Астрид. Я ни в коем случае не хотел, чтобы ты встречалась с женщинами из моего прошлого. Ты для меня совсем другое.
— Ты уверен?
Он кивнул.
— Что же именно?
— Ты — первая девушка, которую я представил своей семье, — сказал он и поцеловал ее, прежде чем она смогла задать новый вопрос.
— Генри, пойди сюда! — Джеф махал ему рукой.
Генри взглянул на Астрид:
— У нас с тобой все в порядке?
— Да, — сказала она. — Подожди. — Одной рукой она обняла его за талию, вторую вытянула вперед и быстро сфотографировала их обоих. Она не была профессиональным фотографом, но снимки делала, как правило, очень хорошие. — Я хочу сфотографировать тебя вместе с твоими братьями.
— Для прессы? — спросил он и подмигнул ей.
— Для тебя. Ты говорил, у тебя нет таких фотографий. — Действительно, он как-то упомянул, что, хотя пресса всегда старалась как-то их соединить, они никогда не фотографировались вместе. — Наследники Девоншира! — крикнула она. — Я хочу сфотографировать вас.
Все отнеслись к этой идее благосклонно, и она сфотографировала — сначала только их троих, потом их троих вместе с музыкантами. А Генри по ходу дела все яснее осознавал, что во всем этом были ростки жизни, которой он только и хотел бы жить. Он хотел найти способ удержать Астрид около себя. Он хотел продолжать общение со своими братьями и радоваться успехам, которых достигал в «Эверест групп». И сейчас думал, что ключ ко всему этому — Астрид.
Они смотрели игру. На стене висел огромный плоский экран, но они предпочитали видеть живых игроков на поле, а не их образы на экране.
В перерыве к ним поднялись Джош и Лукас. Генри улыбнулся своим братишкам, а Астрид немедленно сфотографировала их, а потом завела с ними беседу.
Она впервые увидела этих ребят, но скоро все они уже болтали так весело и непринужденно, словно знали друг друга всю жизнь. Она обладала даром заставлять всех, с кем общалась, почувствовать себя свободно. Генри убедился в этом на примере Роджера и других посетителей его офиса. И пользовался этим ее даром.
— Генри, мама хочет, чтобы ты привел Астрид на поле после игры, — сказал Джошуа. Он был старше брата на одиннадцать месяцев.
— В самом деле? Почему?
Лукас вступил в разговор:
— Потому что она не сможет подняться сюда, пока папа будет разговаривать с журналистами.
Оба мальчика были очень похожи на Гордона, но глаза у обоих были небесно-голубые, как у их матери.
— Мама может познакомиться с ней позже за ужином. И с Джефом и Стивом тоже.
— Она не уверена, что хочет знакомиться с другими твоими братьями, — сказал Лукас.
Генри кивнул. Мальчикам не надо было больше ничего говорить. Генри знал чувства своей матери к Малькольму и доказательствам его неверности.
— Я сделаю что смогу, — сказал Генри.
— О чем это вы? — спросила подошедшая в этот момент Астрид.
— Мама хочет с тобой познакомиться, — сказал Генри.
— Тогда пошли. — Астрид улыбнулась и взяла его братишек под руки. — Оставайся здесь, занимай своих гостей. А я скоро вернусь.
А он смотрел ей вслед и осознавал, что по-настоящему любит ее.
— Здравствуйте, Астрид. Я — Тиффани Мелоун, мама Генри. — Тиффани Мелоун была именно такой, какой Астрид себе ее представляла. Она держалась как подобает актрисе, которая рассчитывает пережить себя, но, когда Тиффани обняла ее, Астрид ощутила искреннюю сердечность. — Джош и Лукас много рассказывали мне о вашей семье. Ваш отец, кажется, знает все об этом клубе.
— Да, — призналась Астрид. — Он просто в восторге от того, что попал сегодня сюда. — Ее родители уехали домой рано, потому что ее отец стал уставать.
— Гордон! Пойди сюда, познакомься с Астрид.
На Гордоне была рубашка с открытым воротом, спортивный пиджак и брюки цвета хаки. В его стиле одежды была та же небрежная элегантность, как и в одежде Генри.
Они обменялись рукопожатиями. В этот момент подошел Генри и вступил в беседу со всеми троими. И Астрид, стоя тут и разговаривая с Генри и его родителями, почувствовала, что увидела лучик личной, неведомой посторонним жизни этих людей.
Астрид была рада, когда после долгого-долгого дня оказалась дома. Генри сперва подбросил домой ее, потом поехал отвозить своих младших братьев. Он сказал, что постарается вернуться, и Астрид надеялась, что это ему удастся. Сегодня был очень интересный день.
Астрид испугалась, когда они вдруг встретили Кей. Она не знала подробностей ее отношений с Генри, да и не хотела знать. В конце концов, она же не рассказала Генри о Даниеле.
Хотя, если честно, надо было бы это сделать. Даниель теперь ничего для нее не значил. Сойдясь с Генри, она почувствовала, что он для нее все. Он показал ей, какими должны быть настоящие отношения, заставил понять, что в ее жизни больше нет места детским фантазиям.
Она умылась и надела пеньюар, который Генри подарил ей на прошлой неделе. Ей приятно было чувствовать нежную шелковую ткань на своей коже и думать, что это — подарок Генри. Он часто делал ей маленькие подарки, и она дорожила ими: они доказывали ей — он думает о ней и тогда, когда они не вместе.
Она налила себе бокал вина, чтобы сбросить напряжение трудного дня, и подключила цифровой фотоаппарат к компьютеру — перекачать на жесткий диск сделанные за день снимки.
Она улыбалась, ведь ей удалось сделать несколько действительно удачных фотографий Генри. Его лицо выражало искреннюю теплоту, нежность, когда он говорил со своими сводными братьями и когда смотрел на младших братьев по матери, и доверие, когда он беседовал с музыкантами из «Икс-Эс-Ю». Она подумала, что он много значит для всех и каждого. А для нее он быстро превращался в человека, без которого она не хотела жить.
Ее телефон зазвонил.
Генри!
— Привет!
— Привет, малышка! Ты еще не спишь? — спросил Генри.
— Нет. Ты приедешь?
— Хотелось бы.
— Это хорошо. Как скоро ты можешь быть здесь? — спросила она. Она почти готова была сказать «дома». Но у них не было общего дома, что никогда прежде не волновало ее. Генри чаще проводил ночи у нее, чем она у него, и никогда не предлагал ничего иного.
— Минут через двадцать, может, раньше.
— Мне было очень приятно познакомиться сегодня с твоей семьей, — сказала она, стараясь не заострять внимание на том факте, что, несмотря на свои чувства к нему, она, вероятно, лишь случайный эпизод в его жизни. Ее прошлое не оставляло ей надежды на что-либо большее.
Что, если она захочет, чтобы их отношения перешли в иную стадию, а ему это не покажется нужным?
Она не могла думать о том, что динамика их отношений может измениться слишком сильно. Ей нужен Генри. Ей нужно, чтобы он оставался таким мужчиной, каким является, чтобы она смогла остаться той женщиной, какой становилась. Женщиной, которая больше не считала себя хуже других. Генри заставил ее поверить в то, что она достойна любви, даже если не может забеременеть. Ей казалось, она наконец становится той женщиной, какой хотела бы остаться навсегда.
Генри прервал ее размышления.
— Мои братья в тебя влюбились, — сказал он.
Это ее удивило.
— Кто именно?
Он засмеялся:
— Джош и Лукас. Она заговорили о тебе, как только ты вышла из машины, и говорили только о тебе до самого дома.
— Они славные ребята. Они, наверное, пришли бы в ужас, если бы услышали, что я их так называю. Но они мне нравятся, — сказала она.
И это правда. Оба подростка были умны и остроумны. И относились к Генри не как к знаменитости, а просто как к старшему брату.
— Они хорошие мальчики. Я горжусь, что они — мои братья.
— А как насчет Джефа и Стивена? Мне показалось, сегодня тебе было легко с ними.
Она услышала, как заскрипели шины на повороте.
— Ты права. Нам всегда немного странно друг с другом. У нас так много общего, и в то же время мы такие чужие люди. То есть были чужими людьми. Я постепенно узнаю их обоих.