»[4]. О результатах своей деятельности А. Е. Голованов не отчитывался ни перед маршалом Г. К. Жуковым, ни перед командующим ВВС, ни перед Генеральным штабом. Александр Евгеньевич ценил свой особый статус и ревниво его оберегал.
«№ 36412/42
Секр. 4-й отд. РУ ВВС ГЕРМАНИИ
ВОЕННО-ВОЗДУШНЫЕ СИЛЫ СОВЕТСКОГО СОЮЗА
АВИАЦИЯ ДАЛЬНЕГО ДЕЙСТВИЯ (АДД)
Сентябрь 1943 года
4-й отдел Разведуправления Генштаба ВВС
(перевод с немецкого)
…Данные для этой разработки были неоднократно проверены, ибо для этого много благоприятных обстоятельств. На достоверность всех данных было обращено особенно серьёзное внимание…
1. История развития АДД
…В начале войны перед военным руководством Советского Союза встала серьёзная задача создания единой системы подготовки и обучения всех соединений дальней бомбардировочной авиации, ибо налицо были грубые ошибки в её боевом применении и ощутимые потери. Уже в первые дни войны высшее командование ВВС КА благодаря неправильному использованию соединений дальней бомбардировочной авиации потеряло весь состав самолётов-бомбардировщиков и отлично подготовленный для ночных и слепых полётов лётный состав. При дневных действиях по переднему краю обороны дальнебомбардировочная авиация выполняла свои задачи без сопровождения истребителями, что привело к огромным потерям…
В апреле 1942 года военным руководством были приняты решительные меры, и в удивительно короткий срок был создан “Оперативный воздушный флот” – АДД…
АДД выводят из состава ВВС КА и ставят во главе её признанно способного, имеющего боевой опыт генерал-полковника Голованова, который быстро был произведён в маршалы авиации и пользуется чрезвычайно большим доверием у Сталина.
Принимая во внимание её особые задачи, АДД в дальнейшем получает самостоятельность…
2. Организация АДД
…Во главе АДД стоит Главнокомандующий – лётчик дальнебомбардировочной авиации А. Е. Голованов, который 3 августа 1943 года был произведён в маршалы авиации.
По всеобщему мнению, он считается одним из способнейших генералов ВВС СССР. Имея долголетний опыт как лётчик гражданской авиации, он обладает большими лётными данными и отличным организаторским талантом.
В Академии гражданского воздушного флота и во время своей работы в качестве руководителя территориальных управлений ГВФ в Средней Азии и Сибири он получил всесторонние знания в области авиации и, в частности, в области дальних воздушных сообщений, а также организационно-административные навыки, которые он и использует в настоящее время в военной авиации.
Кроме того, он имеет большую популярность, хорошее общее развитие и обладает большой энергией.
Значительно то, что до сих пор никто из пленных лётчиков не мог сказать про него ничего отрицательного, что совершенно противоположно по отношению ко многим другим генералам ВВС СССР.
Положение Голованова, а также всей АДД знаменуется очень близким отношением Голованова к Сталину. Согласно показаниям военнопленных, Голованов ещё в первые годы существования Советской власти, очевидно, был активным деятелем ЧК. Впоследствии он сменил свою работу в партийных органах на профессию простого лётчика, где также успешно проявил себя. В 1938 году советская пресса отмечала его как лётчика-миллионера, налетавшего миллион километров.
Голованов в числе немногих имеет право на свободный доступ к Сталину, который называет его по имени в знак своего особого доверия.
Как представитель Ставки Верховного Главнокомандования Голованов – не менее значительная личность, чем маршал Новиков, не говоря уже о его обширных знаниях в тактических вопросах.
АДД особенно обязана личности Голованова тем, что она к сегодняшнему дню является предпочтительным видом авиации ВВС СССР, имеет больший авторитет, чем другие виды авиации, и стала любимицей русского народа».
И это писал враг. Для себя.
Из воспоминаний заместителя А. Е. Голованова маршала авиации Н. С. Скрипко: «…со вполне объяснимым интересом я присматривался к Голованову. Внимательно слушал его разумные суждения и всё более убеждался, что он такой же, каким я знал его раньше. И вместе с тем заметно вырос, обогатил свой оперативный кругозор. А внешне Александр Евгеньевич был по-прежнему худощав, подтянут. Его мужественное лицо с крупными чертами выражало сосредоточенность, решительность, упорство. Но в его манере держаться появилось что-то новое, значительное, незнакомое. И хотя он придерживался прежнего демократизма в общении, был по-товарищески прост и приветлив, чувствовалось, что этот волевой и решительный человек будет достойным командующим.
К выполнению боевых задач генерал Голованов подходил творчески, смело, он продуманно и обоснованно вносил в Ставку свои предложения по наилучшему использованию авиасоединений в различной боевой обстановке. А. Е. Голованов быстро рос в оперативном отношении. Не имея высшего образования, но благодаря своим незаурядным способностям он успешно учился на опыте войны сложному искусству руководства войсками. В Ставке ВГК ценили растущего генерала»[5].
Александр Евгеньевич любил бывать в полках, но случалось это нечасто и всегда недолго: частей-то много! В штабах не засиживался, а собирал лётный и технический состав где-нибудь в тенёчке, на полянке, закуривал свою закрутку и выслушивал всякого рода вопросы и просьбы, а то и жалобы, главным образом по части наград и званий. Кадровики что-то записывали, а Голованов на ходу распоряжался: кому орден, кому очередную звёздочку – и тут же подписывал приказы.
Его взлёт по карьерной лестнице был головокружительным: 5 мая 1942 года ему было присвоено звание генерал-лейтенанта, а уже 26 марта 1943 года – генерал-полковника; а менее чем через полгода, 3 августа 1943 г., – маршала авиации. Наконец 19 августа 1944 года он получает звание Главного маршала авиации (кстати, он – самый молодой маршал в мире, получивший в сорок лет это высшее воинское звание!).
Летом 1942 года были учреждены полководческие ордена Суворова, Кутузова и Александра Невского. После победы под Сталинградом Верховному главнокомандующему привезли для утверждения их пробные образцы. В его кабинете находились только что вернувшиеся из Сталинграда видные военачальники. Сталин, приложив изготовленный из платины и золота орден Суворова 1-й степени к богатырской груди командующего Авиацией дальнего действия генерал-лейтенанта А. Е. Голованова, заметил: «Вот кому он пойдёт!» Вскоре был опубликован соответствующий Указ, и в январе 1943 года Александр Евгеньевич Голованов стал одним из первых кавалеров этой высокой полководческой награды, получив орден № 9.
Сталин доверял Голованову. Из воспоминаний А. Е. Голованова: «…когда я приносил папку с награждениями, повышениями, Сталин расписывался на ней сверху не глядя, только спрашивал: “Проверил? Всё проверил?” И не дай бог, если б я ошибся!
Иногда Сталин вносил свои поправки, добавления. Лётчика В. В. Пономаренко я неоднократно представлял к званию Героя, и, когда приносил очередную папку, Сталин спрашивал: “А Пономаренко здесь есть?” – “Есть”. Тогда Сталин развязывал тесёмки папки, вычёркивал Пономаренко и против его фамилии писал: “Орден Ленина”. Понижал награду на ранг. Дело в том, что Пономаренко после выполнения боевого задания садился в сложных условиях и на лётном поле побил несколько самолётов. Его хотели судить, но я заступился. Однако Сталин помнил этот случай…»[6]
«…В партийной среде господствовал показной аскетизм. Вождь никому не позволял обращаться к себе по имени-отчеству, а к своим собеседникам всегда адресовался по фамилии с прибавлением партийного слова „товарищ“. И лишь два маршала были исключением, Сталин обращался к ним по имени и отчеству. Одним из них был бывший полковник Генерального штаба царской армии Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников, другим – мой герой. По-отечески относившийся к маршалу Сталин не только звал его по имени, но даже хотел встречаться с ним в домашней обстановке, на что несколько раз настойчиво намекал. Однако Голованов каждый раз уходил от ответа на его предложения. Маршал резонно полагал, что ближний круг вождя оставляет желать лучшего. Да и супруга маршала Тамара Васильевна в те годы была в самом расцвете красоты, и, конечно, он боялся потерять её…
Старший адъютант маршала и спустя годы после первой встречи с командующим не мог скрыть своего невольного восхищения Головановым: „Безукоризненно подогнанная маршальская форма на стройной фигуре. Это был, без преувеличения, классический образец мужской красоты… Во всём облике А. Е. Голованова – мужество, воля и достоинство. Когда он вынужден был опереться на невысокую для него трибуну и, естественно, немного нагнулся, увиделось в нём что-то орлиное, неодолимо могучее. Из окон в эту минуту упали лучи света. Незабываемая картина…“
…Маршал же укрепился в мысли, что только мудрый и справедливый Сталин всегда будет решать его судьбу. Вера в это предопределила все его дальнейшие поступки и в конечном счете способствовала закату его блистательной карьеры. Благополучный для маршала конец этой истории помешал ему трезво взглянуть в глаза истине: его казус был едва ли не единственным. Как часто в годы Большого террора невинно оклеветанные люди взывали не к закону, а к справедливости вождя, да так и не дожидались её. При этом маршал не дал себе труда соотнести благополучный исход своего дела с другой историей, действующим лицом которой ему довелось быть двумя годами ранее.
В 1942 году он не побоялся спросить у Сталина, за что сидит Туполев.
Из воспоминаний А. Е. Голованова:
„– Товарищ Сталин, за что сидит Туполев?..
Вопрос был неожиданным. Воцарилось довольно длительное молчание. Сталин, видимо, размышлял.