За крышами нам не видать.
Сгорает в них щедрое лето.
А нам еще долго пылать.
И, может быть, в пламени этом
Очистимся мы до конца.
Прозрачным ликующим светом
Наполнятся наши сердца.
Давай все на время оставим —
Дела городские и дом.
И вслед улетающим стаям
Прощальную песню споем.
Нам будет легко и прекрасно
Листвой золотою шуршать.
И листьям,
Как ласточкам красным,
В полете не будем мешать.
И станет нам близок и дорог
Закат,
Уходящий во тьму.
И новым покажется город,
Когда мы вернемся к нему.
Времена года
Весна
В лес весна нагрянула в апреле,
Шумная – от птичьей кутерьмы.
И стоят в весенних платьях ели,
Будто бы и не было зимы.
И ручьи, ожив от ветров вешних,
Песни разнесли по всем концам.
Воробьи покинули скворешни,
Чтобы сдать их на лето скворцам.
Дождь стучится робкою капелью,
Первый дождь – предвестник майских гроз.
Так тепло, что сосны загорели
И открыты шеи у берез.
Ожил лес – теплу и солнцу рад он.
Ничего, что, выбравшись из тьмы,
В эту пору бедный лес залатан
Белыми заплатами зимы.
Лето
Тишина на заре в лесу.
Уползает прохлада в тень.
Ели пригоршнями росу
Держат бережно —
Не задень.
Тишину обрывает вдруг
Быстрых крыльев веселый всплеск:
Дятел, ловко вспорхнув на сук,
Будит вежливым стуком лес.
Солнце с хмарью вступает в спор,
Где-то тонко скрипит сосна —
Это, видимо, старый бор
Чуть потягивается со сна.
Осень
Лес, измотанный ветрами,
Еле сдерживает стон.
Он холодными кострами
Подожжен со всех сторон.
Сер от холода, как заяц,
По камням бежит ручей.
Травы ежатся, пытаясь
Скинуть изморось с плечей.
По утрам здесь зори тают.
И ветра, сорвавшись вдруг,
Гонят в небе листьев стаи,
Словно птицы мчат на юг.
Я люблю в такую пору
Приходить в осенний лес,
Слушать сосен синий шорох
И берез прощальный плеск.
Я прощаюсь с лесом старым,
Ухожу тропой крутой,
Не спаленный тем пожаром,
Не смущенный грустью той.
Зима
Зимний лес, как дно большой реки,
Кажется задумчивым и странным,
Вон торчат у елей из карманов
Грустных сказок белые листки.
Я прочесть хочу и не могу…
В небе ветви – словно вспышки молний.
Я иду по белому безмолвью,
По заре, уснувшей на снегу.
Всюду царство белых лебедей.
Лебединым озером – опушка.
И мигает сонная избушка,
Где живет кудесник Берендей.
Выйдет он, лишь ночь подаст свой голос.
И, увидев звезды, вспомнит вдруг,
Как когда-то, зацепив за сук,
Об иголки небо укололось.
И, взобравшись на крутой сугроб,
Оглядит по-стариковски снова,
Хорошо ли лес запеленован,
Туго ль связан ленточками троп.
С ветки снег нечаянно стряхнет,
Улыбнется гномам бородатым —
Белым пням, собравшимся куда-то…
И с собою сказку уведет.
Дельфин
А. Алексину
Дельфин плыл к берегу…
Порезанный винтами, он так кричал,
Что море содрогалось.
А мы лежали на песке прибрежном
И ничего не знали о беде.
Мы только волны слышали в то утро.
Дельфин плыл к берегу в надежде,
Что мы его заметим над волнами
И побежим навстречу,
Как однажды он кинулся на помощь человеку
И до земли ему доплыть помог.
Дельфина мы заметили случайно,
Когда вблизи взметнулся он высоко,
И кто-то громко крикнул:
– Посмотрите! Дельфин играет… —
А другой добавил: «Во дает!»
Дельфин все ближе подплывал.
Все чаще показывалось тело над волнами.
Какой-то мальчик бросил в море булку.
Но булка до него не долетела.
Дельфин исчез.
Быть может, испугался?
А мы опять уткнулись в наши книги.
Жевали фрукты, в шахматы играли.
Смеялись анекдотам… И не знали,
Что наш дельфин, отчаянью поддавшись,
Навеки опускался в глубину.
И только мальчик все смотрел на море.
«Зимой я тоскую по лету…»
Зимой я тоскую по лету,
По вызревшей синеве,
По зябкому, росному следу
В пахучей, дремучей траве.
По грозам —
крутым, ошалелым,
С раскатами по ночам,
По вспыхнувшим на небе стрелам,
Что кажут дорогу дождям.
По граду, забившему в крышу
Десяток веселых гвоздей,
По первому цвету,
что вишню
Закутал до самых бровей.
По спрятанным в поднебесье
Двукрылым певцам тишины,
По древнему рогу,
чем месяц
Воды зачерпнул из волны.
По травам, встречающим косу
Равненьем,
подобным стиху.
Еще – по душистому возу
С мальчишками наверху.
Еще – по грибному раздолью,
Густому румянцу рябин,
По песне, что вышла на поле
Под музыку грузных машин.
По первому празднику в доме,
По хлебам в печи,
что хранят
Тепло наших жестких ладоней
И жарких полей аромат.
А летом —
нежданно,
без спросу
Нахлынет другая тоска:
По злому седому морозу
И чистому пенью катка.
По первому хрупкому снегу,
По стону стремительных лыж,
Когда понесешься с разбегу
И птицей с трамплина взлетишь.
Люблю я метелицу злую
И дождика легкую прыть…
И так нашу землю люблю я,
Что просто не терпится жить.
Подсолнух
Во ржи катились медленные волны,
За синим лесом собирался дождь.
Каким-то чудом
Озорник-подсолнух
Забрел по пояс в спеющую рожь.
Он, словно шапку,
Тень на землю бросил,
Смотрел, как поле набиралось сил,
Навстречу звонким
Бронзовым колосьям
Едва заметно голову клонил.
Он бед не ждал.
Но этим утром светлым
Пришел комбайн – и повалилась рожь…
И то ль от шума,
То ль от злого ветра
По крупным листьям пробежала дрожь.
А комбайнер, видать, веселый малый,
Кричит:
– Эй, рыжий, отступи на шаг! —
И тот рванулся,
Да земля держала,
Не может ногу вытащить никак.
Он знать не знал, что в этот миг тревожный
Водитель вспомнил, придержав штурвал,
Как год назад
Таким же днем погожим
Он поле это рожью засевал.
Как счастлив был, что солнце плыло в небе,
Что пашня только начата почти,
Что с девушкой,
Стоявшей на прицепе,
Ему всю смену было по пути.
Вдруг, как назло,
Остановился трактор
И, поперхнувшись, песню потушил…
– Отсеялись! —
Ругнулся парень. —
Так-то!
Видать, свинью механик подложил.
Он влез под трактор,
Поворчал уныло,
На миг забыв про спутницу свою.
И девушка-насмешница спросила:
– Ну, как там, скоро вытащишь свинью?
А дела было самая-то малость.
И парень встал,
Скрывая торжество…
Она лущила семечки,
Смеялась
И озорно глядела на него.
И потому, что день был так чудесен,
Что трактор жил, —
Он улыбнулся вдруг,
Схватил девчонку,
Закружил на месте,
Да так,
Что только семечки из рук!
От глаз ее,
Еще испуга полных,
Свои не мог он отвести глаза…
Вот почему сюда забрел подсолнух,
Теплом руки спасенный год назад.
И вот дрожит он от густого гула,
Уже и тень на голову легла…
И вдруг машина в сторону свернула.
Потрогав листья,
Мимо проплыла.
«На фоне гор и моря – пальмы…»
На фоне гор и моря – пальмы.
Как фрейлины небесных вахт…
Не то чтобы в нарядах бальных,
Но при жабо и кружевах.
Мне по душе их величавость
И этот горделивый лик.