Да еще компьютер – вместо Лиры
Посреди полночной тишины.
Смотрят на меня родные лица
С фотографий незабытых лет.
И когда ночами мне не спится,
Вместе мы встречаем свой рассвет.
Я люблю, когда в квартире шумно
От друзей, пришедших наугад.
От острот и хохотов безумных,
И от тостов длинных, как доклад.
Сколько помотался я по миру.
Сколько повидать еще горазд…
Очень я люблю свою квартиру,
Где уют – превыше всех богатств.
И когда нам кто-то жить мешает —
Горькая обида иль недуг,
Дом нас молчаливо утешает,
Будто самый наш надежный друг.
«Стал и я уставать…»
Стал и я уставать
От потерь и отчаяния.
От того,
Что уходят друзья в никуда.
Слишком рано их лодки
К бессмертью причалили.
Утекает их время,
Как с весел вода.
Вместе с ними
Полжизни почти
Я проплавал
По житейскому морю
Надежд и невзгод.
Мы делились в пути
И печалью, и славой,
И судьба те года
В минус нам не зачтет.
Все проходит.
Да только не все исчезает.
Не исчезнет и летопись
Гордых имен.
И глядит на меня
Молодыми глазами
Старый друг
Из далеких счастливых
Времен.
«Хорошо бы каждый день…»
Хорошо бы каждый день
Начинался с добрых дел…
С новой книги Жени Рейна,
Где возвышенна строка.
С рюмки старого портвейна
В честь победы «Спартака».
С Говорухинской премьеры.
С писем, посланных друзьям,
Не терявшим в бедах веры
И дорог в Священный Храм.
Со звонков моих потомков.
(Да сойдет к ним благодать!)
Для кого дела все скомкав,
Новой встречи буду ждать.
И с твоей улыбки ранней,
И с твоих забот дневных.
С необидных расставаний,
Раз уж нам нельзя без них.
Хорошо бы каждый день
Начинался с добрых дел…
«Когда меня охватывает страх…»
Когда меня охватывает страх
В предчувствии каких-то бед внезапных,
Я вновь пытаюсь спрятаться в стихах,
Как будто все переношу на завтра.
Но если этот шаг мой невпопад
И Муза вдруг мою отринет душу,
Не понимая, в чем я виноват,
Еще сильней тревожусь я и трушу.
Тогда я обращаю взор к тебе…
Через свои сомнения и нежность
Я верю, что опять в моей судьбе
Ты обернешься ангелом надежды.
Ты чувствуешь, наверно, мой разлад.
И, словно светлый луч в печальном мраке,
Твоя улыбка и твой добрый взгляд
В душе моей рассеивают страхи.
«На морском пустынном берегу…»
На морском пустынном берегу
Я нашел какой-то странный камень.
До сих пор его я берегу, —
Выброшенную морем чью-то память.
Проступал на камне силуэт
Женской красоты неповторимой.
Сколько было незнакомке лет?
Как звучало стершееся имя?
Камень ничего мне не сказал.
Как известно, молчаливы камни.
Смотрят на меня ее глаза —
Из разлуки, из печали давней.
Положил я странный камень тот
Рядом с синим томиком Петрарки.
А душа надеется и ждет,
Что раскроет таинство подарка.
«Я помню, до войны…»
Я помню, до войны
У нас в деревне
Мы старших почитали…
А теперь
Усмешку может вызвать
Старец древний.
Старуху могут выставить за дверь.
Теперь всё по-другому:
Кто моложе
Да посильнее – тот авторитет.
Сын на отца уже прикрикнуть может,
Послать подальше,
Несмотря что сед.
И чья-то мать,
Когда-то просто мама, —
Не знала, что дождется
Черных дней,
И кулачки, что к сердцу прижимала,
Вдруг силу будут пробовать
На ней.
«В чем-то мир остался неизменен…»
В чем-то мир остался неизменен.
Неизменен в мыслях
О добре и зле.
И сейчас, и в прошлом,
И в любое время
Люди верят в счастье на земле.
Люди верят в счастье.
И страдают.
Не жалеют жизни для него.
И потомкам это счастье дарят,
Не успев почувствовать его.
В чем-то мир остался неизменен.
Неизменен в мыслях
О добре и зле.
Потому, наверно, и погиб Есенин,
Что не верил в счастье на земле.
И когда тоска его скрутила,
Рядом верных не было друзей,
Чтобы щедро поделиться силой
Иль хотя бы добротой своей.
«Переборов мою усталость…»
Переборов мою усталость,
Ушла в былое та пора,
Где не читалось, не писалось,
Лишь тусовалось до утра.
Я, сколько мог, себя неволил…
Но, вспомнив про свои дела,
Вновь выбирался из застолий
На берег моего стола.
А берег этот так надежен
И так приятен для души.
Я здесь не гость и не прохожий,
Люблю побыть в его тиши.
Сюда ко мне приходит Муза.
И все счастливые года
Я не был для нее обузой,
Хотя она так молода.
Я выхожу на тихий берег.
И, возвратив над словом власть,
Я в этот миг наивно верю,
Что снова юность началась.
«Уже декабрь… И потому…»
Уже декабрь… И потому
Зима соскучилась по снегу.
Как я соскучился по смеху.
По твоему.
Безудержный, искристый,
Смех от души.
Неистовый и чистый,
Снег, поспеши!
Морозами расколота,
Земля все ждет его…
И мне, как полю, холодно
Без смеха твоего…
«Как близко друг от друга…»
Как близко друг от друга —
Жизнь и Смерть…
Но Небо не поделится секретом:
Кто должен быстро
Путь свой одолеть,
Измученный болезнями при этом,
А кто по жизни счастливо пройдет.
И долгой будет легкая дорога…
Мы о себе не знаем наперед.
И только просим милости у Бога.
Как близко друг от друга —
Жизнь и Смерть…
Всего-то расстояние —
В двух датах…
Хотел бы я достойно умереть,
Орлом в полете
Иль в бою солдатом.
«Я словно космонавт…»
Я словно космонавт,
Опутан проводами.
Лежу, забыв свой кардиоизьян.
И думаю – как был бестактен Дарвин,
Произведя нас всех от обезьян.
Какая мы родня орангутанам,
Когда они по-прежнему зверье?!
Века проходят, исчезают страны…
А Дарвин нам талдычит про свое…
Мы в дарвинской легенде не повинны.
К тому ж еще одна есть про запас:
Вон как похожи на людей пингвины,
Быть может, и от них понарожали нас?
Хотя, конечно, и в людской породе,
Свои орангутаны тоже есть…
Они порою и в чины выходят.
Их можно всех по пальцам перечесть.
Но верю я другому объясненью
Происхожденья жизни на Земле:
Мы все – от Бога.
От любви весенней,
От света на божественном челе.
«В Храме, дома…»
В Храме, дома —
Мысленно иль вслух
Повторяю я одну молитву…
Будто бы, как встарь,
Иду на битву,
В ожиданье горестных разлук.
Я молюсь за здравие твое,
За любовь, за счастье
И взаимность,
Чтоб Всевышний оказал нам милость,
Оградив от зла земное бытие.
В Храме или дома —
Каждый день
Повторяю я одну молитву,
Чтобы обошли наш дом обиды,
Чтоб на свет любви
Не опустилась тень.
«В Пасхальную ночь…»
В Пасхальную ночь
Небеса зажигают
Все свечи свои,
Чтобы ближе быть к нам.
Под праздничный звон
Крестный ход завершает
Свой круг
И вливается медленно в Храм.
Вдруг гаснет свеча
От внезапного ветра.
И ты суеверно глядишь на меня,
Как будто душа
Вдруг осталась без света…
Но вспыхнул фитиль от чужого огня.