Что ждет нас впереди.
Какую неумелость
Преподнесут вожди?
Какие блага снова
Пообещают нам.
Вернут ли силу Слову,
Чтоб не наглел обман.
А впрочем, все не важно,
Что сердцу невдомек.
Живем мы лишь однажды.
Как повелел нам Бог.
Живем легко иль мудро.
У тайны на краю…
И открывает утро
Мне красоту твою.
«Я Господа молил…»
Я Господа молил,
Чтоб ты была здорова,
Чтоб счастье жить
Не покидало нас…
И с Неба вдруг
Ко мне явилось Слово,
Которым я себя
Однажды спас.
В том Слове
Столько света и надежды!
И верю я, —
Что с ним достанет сил
Нам оставаться верными,
Как прежде,
Всему, в чем ты
Мне признавалась нежно,
Всему, что я в душе своей носил.
Я Господа молю,
Чтоб ты была здорова,
Чтоб беды нас
Не навестили вновь…
И вслед за Небом
Повторяю снова
Одно божественное Слово – Любовь.
«Есть в каждом возрасте свой шик…»
Есть в каждом возрасте свой шик.
У детства – милая бездумность.
У зрелости – карьерный пик.
А мне всего дороже юность.
Я в ней влюблялся много раз.
И это началось так рано.
От голубых до карих глаз
Блуждал я в роли Дон Жуана.
Перебирая эксклюзив,
Искал везде свою мадонну:
Чтоб профиль был ее красив,
Улыбка, голос и объемы.
И вдруг однажды ты пришла.
Явилась, как виденье свыше.
И замерла моя душа,
И взгляд твой все былое выжег.
И все забылось и ушло…
И никогда не повторится.
Девиц немалое число
Я поменял на единицу.
Я понял, что любовь одна.
А все влюбленности – игра лишь.
Я верил, что придет весна,
И только ты ее подаришь.
Так и случилось…
Потому
Теперь я счастлив и спокоен.
Склоняюсь к сердцу твоему,
Как в Храме кланяюсь иконе.
«Уплывают в море корабли…»
Уплывают в море корабли.
И отходят к морю поезда.
Над полночной тишиной земли
Снова загорается звезда.
Может, я на поезде умчусь.
Может, окажусь на корабле.
Свой маршрут я знаю наизусть —
Он один на всей большой земле.
Я его придумал неспроста
По снегам и стуже декабря,
По весенним песенным местам,
Где так просто скрыться от себя.
От своих ошибок и обид.
От нежданных горестных потерь.
От былого, что во мне болит,
И куда давно закрыта дверь…
И когда душа отбередит,
Возвращаюсь я в любимый дом.
Где ни бед, ни грусти, ни обид…
Я оставил их в маршруте том.
«Что может быть…»
Что может быть
Прекрасней красоты?
Что может быть
Надежней верной дружбы?
А без любви и дружбы
Дни пусты,
Как Божий храм
Без прихожан и службы.
Что может быть
Прекрасней красоты?
Я страж ее
И добровольный пленник.
Благодарю судьбу,
Что ты явилась мне
По зову сердца
И надежд весенних.
Я принимаю эту красоту,
И дружбу,
Освещенную любовью.
И к тем вершинам
Я всю жизнь иду
Сквозь радости,
Невзгоды
И злословье…
«Новый год спускается на землю…»
Новый год спускается на землю
По лучам, натянутым луной…
Он уже заранее приемлет
Снежный облик красоты земной.
По дороге Старый год он встретит.
И взгрустнет в космической дали,
Что не очень был высоким рейтинг
Года, уходящего с земли.
Что в том мире, где он долгожданен,
Как и прежде, ширится вражда.
И устали от невзгод земляне.
И по селам прячется нужда.
Новый год, как и его коллега,
На Земле проживший столько дней,
Посреди огней, речей и снега —
Полон веры сделать жизнь светлей.
Ожидание
Я живу уже месяц в зеленом раю.
Осыпаются яблони в душу мою.
И такая вокруг надо мной красота,
Словно заново здесь моя жизнь начата.
И стихи, и ошибки мои впереди.
И любимая женщина где-то в пути.
Наши радости с ней, наши горести с ней
Время копит пока что для будущих дней.
Я наивен еще и доверчив пока.
И врага принимаю за дурака.
Еще нету со мною
Любимых друзей.
Лишь надежда да небо
Над жизнью моей.
Я живу одиноко в зеленом раю.
Ожидаю… И заново мир познаю…
«Итожа жизнь, я вспоминаю женщин…»
Итожа жизнь, я вспоминаю женщин,
Которых на пути своем встречал.
С кем нежен был, суров или беспечен,
Деля открыто радость и печаль.
Я всем им бесконечно благодарен
За дни восторга, легкие, как бриз…
И как писал великий бабник Байрон, —
Чем больше женщин, тем прекрасней жизнь.
Но сколько бы я в прошлом ни влюблялся,
Женился, разводился, горевал, —
Лишь музыка единственного вальса
Звучит в душе, что нам оркестр играл.
Тебя одну назвал я королевой,
Чем вызвал у былых избранниц гнев.
От королевы той я не ходил налево,
Поскольку уважаю королев.
«Я останусь навсегда двадцатилетним…»
Я останусь навсегда двадцатилетним,
Если не по внешности судить,
А по той наивности и бредням,
Без которых мне уже не жить.
Я останусь навсегда двадцатилетним,
Потому что верил с юных лет,
Что не буду средь коллег последним.
Впрочем, среди них последних нет.
Я останусь навсегда двадцатилетним,
Потому что радостно живу.
Восторгаясь то закатом летним,
То седыми льдами на плаву.
Я останусь навсегда двадцатилетним.
Потому что ты всегда со мной.
Ну, а счастье не дается в среднем.
Только все —
На весь наш путь земной.
«О, юность наша! Ты была нелегкой…»
О, юность наша! Ты была нелегкой.
И потому мне во сто раз родней.
Ты все постигла – и бомбежек грохот,
И скорбное молчанье матерей.
Ты все постигла – и тоску по хлебу,
И горькие воскресники войны,
Когда наш город, как печальный слепок,
Смотрел на нас глазами тишины.
Нам сорок пятый выдал аттестаты,
И юность нашу освятил салют.
И смех отцов, и слезы их солдаток,
Все перенесших ради тех минут.
И потому задор двадцатилетних
Я принимаю, не боясь беды.
Как в мае зелень принимают ветви,
Чтобы цвести и приносить плоды.
«С высоты своих лет…»
С высоты своих лет
Опускаюсь в былое,
Где ни стар я, ни сед.
И лицо молодое.
Впрочем, мысль не о том.
Просто память вернулась
В мой родительский дом,
В опоздавшую юность,
Где мы жили в войну…
Помню, как было страшно!
Где пришлось пацану
Заменять в доме старших.
Где мечтал я о том,
При годах своих малых, —
Поменять отчий дом
И сиденье в подвалах
На окопы иль танк
И на силу – бессилье,
Чтобы видел наш враг,
Как мы любим Россию…
С высоты своих лет
Я в былое спускаюсь…
Только там меня нет.
Я – в полете,
Как аист.
Заметки с выставки
Здесь унижают русскую культуру
Цинизмом и бездарностью невежд.
Над лбом Толстого примостились куры
Сорить помет поверх его одежд.
Здесь не нужны ни Левитан, ни Репин,
Ни Суриков с Боярыней своей.
Своих кумиров здесь настырно лепят,
И похвала струится, как елей.
Суди их Бог и наша с вами совесть,
Своей они уже не обретут.
Но время, о грядущем беспокоясь,
Всех призовет на справедливый суд…