– Знаю. Ты думаешь, что там полно правых и монархистов… Что ж, так и было в поколении родителей. Однако мои сверстники все чаще поддерживают коммунистов. И вот я здесь. Теперь я верю в наше дело больше, чем когда-либо.
Темис пленил его возвышенный образ мысли. Каждое слово Макриса очаровывало, и она вспомнила такой же огонь, горевший в душе Паноса. Все сделанное в тот день было сделано ради высшей цели, повторяла себе Темис.
Макрис вдруг положил руки ей на плечи:
– Послушай. Тебе нужно кое-чему научиться. Когда мы атакуем деревни, жителям уже нечего терять. Обязательно кто-то попытается сбежать или напасть. Они наши враги, пока мы не обратим их в свою веру. И даже потом они под подозрением.
Мягкий голос вдруг стал жестким. Темис поразила такая перемена. Он перешел к суровой, безжалостной критике.
– Если ты не будешь предельно внимательной во время набега, то поставишь под угрозу весь отряд. Думай, Коралис. Ничего не делай, не подумав, – наставлял Макрис. – Сегодня ты допустила ошибку, и она могла стоить жизней. В такой ситуации нужно держать все под контролем.
Под конец его короткой, но пламенной речи у Темис были слезы на глазах. Но так же внезапно он заговорил нежнее.
Стоя лицом к Темис, Макрис взял ее за локти. Словно успокаивал или подбадривал. От его сладкого голоса, выдававшего образованного человека, Темис едва держалась на ногах.
– Ты научишься, – сказал он. – Научишься быстрее других. Я уверен.
– Обещаю сделать все, что в моих силах.
Темис хотелось угодить ему больше, чем кому-то другому в ее жизни.
– Завтра появится шанс доказать, чего ты стоишь, – сказал он, не отпуская ее. – Ты покажешь мне, насколько хороша.
– Обещаю, – ответила она.
Макрис не сразу отпустил ее. Стоял он так близко, что она ощутила идущий от него запах табака.
– Составлю тебе ненадолго компанию. – Макрис посмотрел на часы. – В одиночестве время идет медленно.
Темис не знала, как реагировать, и ничего не сказала. Они сели, прислонившись к дереву, и Макрис закурил. В небо поднялись кольца дыма.
– Расскажи что-нибудь о себе, – предложил он. – Не нужно скромничать.
– Я родилась в Афинах. Мне двадцать два…
Темис стало неловко. Она не знала, что еще сказать.
– Как давно ты с армией? – спросила Темис.
Достаточно формальный вопрос, не задевавший личных тем.
– Я с коммунистами более десяти лет. Моего дядю арестовали во время диктаторства Метаксаса и отправили на тюремный остров.
– Почему?
– Он не был согласен с режимом и рассказал об этом в своей газете.
– Как долго он провел в тюрьме?
– Он умер там спустя два года.
Вдруг потемнело, – должно быть, облака заслонили луну.
– Он печатал правду. И за это умер.
– Мой брат Панос тоже желал умереть за правду, – сказала Темис, чуть расслабившись. – Но другой брат имеет противоположные взгляды, и дома всегда спорили.
– Свобода печатать правду важнее всего. Коммунисты должны участвовать в управлении страной.
На секунду Темис смутилась. Макрис, очевидно, верил в незыблемость прав человека, но она подумала о пленных женщинах. Но подобные мысли быстро улетучились, и Темис снова попала под очарование его речей.
Вскоре Макрис поднялся на ноги. Темис тоже.
– Увидимся на рассвете.
Темис смотрела, как он скрывается меж деревьев. Она слышала прозвище Макриса, Liondari, что значит Лев, и его бесшумная поступь указывала, откуда оно взялось. Он ходил тихо, как большая кошка, а кудрявая шевелюра напоминала гриву. Темис была счастлива. Она сражалась за тех, кто побеждал, ее армия находилась на пике силы, и еще она влюбилась.
Каждый день Темис видела Макриса, они часто шли рядом во время перехода. Она повторяла себе, что это случайность, но он всегда находил возможность коснуться ее, отчего у нее каждый волосок на теле вставал дыбом.
Несколько недель спустя Темис снова попала в дозор ночью, и Макрис опять пришел к ней. На этот раз луны не было, и в темноте он застал ее врасплох.
Некоторое время они просто сидели и обсуждали тактику завтрашнего набега на соседнюю деревню. Затем Макрис взял Темис за руку, переплетая ее пальцы со своими. У него была грубая кожа, но нежные прикосновения. Темис не убрала руки. Прежде она лишь раз становилась объектом мужского внимания – когда ее домогался сын аптекаря. Но сейчас все изменилось. Она ловила каждый взгляд этого мужчины.
Все соблюдали запрет на отношения с противоположным полом. Увлекшись Макрисом, Темис много раз спрашивала себя: что лежит в основе этого чувства? Неопытность не давала ей найти правильный ответ, но и довериться она никому не могла.
Макрис поглаживал ее руку, и Темис поддалась чувствам. Все мысли исчезли из головы. Тело невольно откликнулось на прикосновения. От руки, где Макрис поглаживал ее, побежал ток, добираясь до кончиков волос.
Несмотря на темноту, мужчина, очевидно, заметил ее реакцию. Темис закрыла глаза, и ее ощущения лишь обострились. Макрис провел рукой по ее шее, и ее бросило в жар. Добравшись до пуговиц, он стал их расстегивать. В голове Темис спорили два голоса: один велел ей оттолкнуть этого человека, второй склонял поддаться соблазну. Сила искушения взяла верх.
Рубаха Темис распахнулась. Макрис провел губами от шеи до ее рта, потом вернулся к груди. Она наслаждалась вкусом табака на языке. Руки сами потянулись к его голове, и она провела пальцами по кудрявым волосам, которыми так давно восхищалась. Макрис нежно снял с нее одежду, положив форму поверх сыроватой лесной подстилки. Темис видела кое-какие романтические фильмы, но о сексе совершенно ничего не знала. Ей и в голову не пришло, что занятие любовью принесет боль.
Вскрикнула сова, перекрыв возглас Темис. Макрис несколько секунд обнимал ее, потом откатился в сторону и встал:
– Мне нужно возвращаться в лагерь. Скоро придет смена.
Темис быстро оделась. Вечер был теплым, но ее охватил озноб и чувство уязвимости.
Шли недели и месяцы, их встречи с Макрисом продолжались. Он отправлял Темис на дальний пост, а посреди ночи сам приходил к ней. Втайне Макрис называл ее Лисичкой из-за рыжеватых волос, и Темис все еще находилась во власти его чар. Он позволил наедине обращаться к нему по имени – Тасос, и это создавало между ними особую связь. В течение дня они не разговаривали, но Темис знала, что он наблюдает за ней, как, впрочем, и она за ним. Ее любовь пересиливала все, приглушая боль в ногах и голод.
В тот же месяц, когда Темис лишилась невинности, произошло еще одно значительное для нее событие. Отряд подошел к небольшому поселку. Разведка доложила, что пять-шесть домов пусты. Темис отправили туда вместе с двумя солдатами, поискать что-нибудь полезное. Она отставала от других метров на пятьдесят, винтовка висела у нее на плече. Пока мужчины шли по главной улице, из дверного проема бесшумно появилась худощавая фигура, оказавшись между ней и ее товарищами. Незнакомец уверенно выстрелил бойцам в спины. По одной пуле на каждого. Темис не знала, видел ли он ее, но рисковать она не могла.
Следующее мгновение словно замедлилось, хотя прошло, наверное, меньше двух секунд. Темис прицелилась и выстрелила. Она месяцами тренировалась ради этого момента. Убей или умри. Темис действовала быстро и выпустила в тело целую обойму. Звук пуль, рикошетивших от стен, оглушал. Девушка уставилась на неподвижную фигуру перед собой. Она забрала чужую жизнь. Убийца, воровка. Задуши она этого человека голыми руками, ей не было бы так противно. Казалось, что из темных окон домов на нее смотрят сотни пар глаз.
Любопытство заставило Темис подойти ближе, и только тогда она поняла, насколько молода ее жертва. Над верхней губой только пробился пушок.
– Theé mou, – отпрянув, прошептала она.
По ее щекам катились слезы.
Этот паренек еще ни разу не брился.
Темис подошла к безжизненным телам своих товарищей. Угрызения совести из-за убитого мальчика чуть угасли. Поднять убитых она не могла, поэтому побежала обратно в лагерь и вскоре вернулась с товарищами, которые помогли вырыть могилы. Темис не стала смотреть, как мальчика похоронили в оливковой роще.
Несколько дней она не могла пережить потрясение, но с каждым следующим убийством становилось легче. Шло время, и навыки Темис улучшились, как и умение подавлять чувства. Несмотря на неудачное начало, она стала метким стрелком и вскоре завоевала славу бойца, который никогда не тратит пули понапрасну. Убивая, Темис думала, похвалит ли ее Макрис. Она старалась получить его одобрение.
Отряд ждали как успехи, так и неудачи. Темис научилась обрабатывать раны, готовить тело для похорон, убивать. В целом их команде везло: они избежали захвата, пережили суровую зиму и сырую весну, которой не было ни конца ни края. Большинство захваченных женщин по-прежнему шли с ними, некоторые умерли в пути, не выдержав испытаний.
Лето 1949 года принесло небывалую жару.
Лица солдат обгорели, губы потрескались.
За тот год многое изменилось для коммунистической армии. В 1948-м они были на пике силы, но сейчас закрылась граница с Югославией, а правительственная армия готовила крупную операцию на северо-востоке. Отряд Темис скрывался не так уж далеко оттуда. Коммунисты тем временем превратились в обычную армию.
Роман между Темис и Тасосом длился уже целый год.
Иногда она фантазировала, что произойдет, когда война закончится. Вернутся ли они вместе в Афины? Где будут жить? Темис представила, как знакомит Тасоса с бабушкой, и не сомневалась, что такой красивый и образованный молодой человек ее непременно очарует.
– Мне кажется, капитан что-то подозревает, – одной жаркой ночью сказал Тасос. – Нам нужно быть осторожными, Лисичка.
Темис радовалась, когда он использовал прозвище, которое дал ей. Все знали, что Соломонидис много лет состоит в связи с одной партизанкой, но другим он такого не позволял.
– Теперь нам нужно быть осторожными, – сказал Тасос, поцеловав Темис в лоб, и ушел.