Впервые за время их романа прощание не заканчивалось страстным поцелуем. Темис осталась наедине с пустотой. Она промучилась всю ночь.
Смена ее, казалось, длилась вечность, но наконец она услышала шаги и веселую мелодию. Темис тут же узнала бойца по имени Филипакис, который всегда улыбался и шутил с женщинами.
– Вот, это тебе, – сказал он, передавая ей кусок хлеба, который оставил с ужина. – Я могу есть и поменьше. Только посмотри на меня!
Темис выдавила улыбку. Несмотря на огромные расстояния, которые они проходили ежедневно, Филипакис только толстел. Свою еду здесь никто не отдавал, и она с благодарностью жевала хлеб по пути в лагерь.
На поляне Темис поняла, что дрожит, и положила одеяло рядом с Катериной. Она легла поближе к подруге, отчаянно нуждаясь в тепле.
Темис проспала три часа до рассвета, а разбудил ее голос подруги, тихий, но настойчивый.
– Идем, – позвала Катерина. – Мы уходим.
Она передала Темис кружку с кофе и помогла подняться на ноги.
Темис скатала одеяло и встала в колонну, ища взглядом Тасоса.
Сегодня маршировали не слишком стройно. Пленные женщины отказывались повиноваться, задерживая отряд. Большинство шли в передней колонне, кого-то приходилось подталкивать винтовками.
Сегодня предстояло пройти много километров. Завтра они планировали набег на новую деревню.
Весь день Темис высматривала своего возлюбленного, но видела кругом лишь море грязных незнакомых лиц. Их отряд объединили с другими, и большинство бойцов были для нее чужими.
Прошло несколько дней, но она нигде не видела Макриса. Страх и навязчивые мысли сделали ее безрассудной. Она жаждала узнать, что с ним случилось. Во время короткого перехода до места назначения Темис подошла к капитану. Она уже придумала легенду.
– Макрис одалживал мне табака, – непринужденно сказала Темис. – Хочу вернуть долг, но не могу его найти. Вы не знаете, где он?
– Макрис?
Капитан удивленно посмотрел на нее:
– Некоторые отряды к западу от нас уничтожены. Его повысили до капитана нового отряда.
Темис затошнило от потрясения, и она отвернулась, чтобы Соломонидис не видел ее лица.
– Efcharistó, – пробормотала она. – Спасибо.
Она нашла Катерину, и, против всех правил, старшая девушка взяла ее под руку.
По лицу Темис текли слезы. Она слепо шагала вперед, полагаясь на подругу. Все члены отряда плелись в гору, опустив глаза, поэтому никто не видел ее подавленного состояния.
Через пару часов похода Катерина заговорила с ней.
– От чего бы ты ни плакала, – сказала она, утешая Темис так же, как прежде своих младших братьев и сестер, – завтра тебе станет полегче.
Время не принесло Темис утешения, а в последующие дни она ощутила еще большую опустошенность. Она терялась в догадках: почему он даже не простился с ней? Возможно, хотел избежать боли расставания или его не предупредили о переводе?
Темис вспомнила переживания Маргариты в тот день, когда уехал ее возлюбленный, и запоздало посочувствовала сестре. Только сейчас девушка поняла, что значила такая утрата. Сердечная боль вызывала слабость в теле, но Темис не разрешала себе уклоняться от обязанностей. Несколько дней она не могла есть, Катерина заставляла ее пить воду. В такую жару обезвоживание становилось опасным, двух больных женщин уже бросили. Темис не хотела, чтобы и ее оставили умирать, поэтому через силу проглотила немного еды.
Война не утихала, и армия пыталась сохранить боеготовность. Всем велели приготовиться к новому натиску солдат правительства, которых поддерживали американцы.
– Темис, все ради высшей цели, – напомнила Катерина. – Ты должна помнить о данных нами клятвах.
Темис кивнула. Любовь к родине вела ее вперед, но жить дальше заставляла надежда вновь увидеть Тасоса.
Глава 14
От августовской жары все впадали в полудрему. Во время дневных переходов Темис казалось, что она плетется во сне, а по ночам не успевала она прилечь, как на нее накатывала ужасная усталость.
Макрис исчез десять дней назад, а отряды планировали набег на небольшую деревню. Как обычно, бойцы остановились на ночевку в семи километрах от намеченного места.
– Там лишь горстка стариков, – коротко сказал капитан Соломонидис и улыбнулся. – Похоже, молодые ушли.
Опираясь на эту информацию, он составил план нападения.
– Нас ждет отличный ужин, – проревел он. – Старики едят мало, поэтому запасов, скорее всего, будет с лихвой.
Из многих деревень сбежали жители, охваченные страхом перед надвигающейся армией коммунистов. Люди спасались в городах, боясь принудительной вербовки, похищения детей и жестокости, которой отличались борцы за коммунизм.
Отряд приблизился к деревне в предвкушении легкого захвата, но группу из шестидесяти солдат встретил пулеметный огонь, скосивший сразу десятки бойцов.
Как всегда, коммунисты заходили в деревню с разных направлений, но с одной стороны стреляли сильнее. Темис шла в задних рядах и не сразу поняла, что происходит. Кругом люди падали от пуль, и она тоже бросилась на землю. Несколько минут над головой свистели пули, потом на ноги ей рухнуло тяжелое тело. Мертвец. Темис крепко зажмурилась.
За отрядом больше суток следила правительственная армия. Засаду расставили превосходно: партизаны заранее прошлись по деревне и не заметили ничего подозрительного.
Через полминуты наступила тишина, прерываемая лишь редкими хлопками выстрелов. Никто из отряда Темис не успел поднять винтовку и выстрелить в ответ.
Темис лежала неподвижно, зная, что малейшее движение – и ей конец. Ее брюки пропитались влагой, скорее всего кровью. Солдаты хлынули в деревню, громко крича, от их топота задрожала земля.
Правительственная армия спряталась в домах, но подкрепление ждало и на прилегающих территориях.
Темис уткнулась взглядом в отполированные носы мужских сапог. Они остановились в сантиметре от ее лица, и она увидела собственное искаженное отражение.
– Прежде всего проверьте бумаги и принесите мне. Мертвых оставьте на месте. Раненых отведите на площадь.
В воздухе летали приказы, иногда крики боли – солдаты отделяли живых от мертвых. Вскоре и Темис ткнули острием штыка.
С нее сняли еще теплый труп. Темис открыла глаза и увидела нацеленное ей в лицо дуло.
– Вставай.
Темис поднялась на ноги. Дотянулась до лица и поняла, что от падения на нем ссадины. В остальном она была цела и невредима.
Немногие из отряда выжили. Повсюду куда ни глянь валялись тела. Ноги у Темис так сильно тряслись, что она с трудом прошла двести метров до центра деревни.
На спине лежали те, кому пуля попала в живот. Темис невольно бросила взгляд на лица: на них застыла мука. Вид мертвого капитана совершенно поразил ее: казалось невозможным, что такого гиганта сразил крохотный кусочек металла. Он широко раскинул руки, а густые темные волосы пропитались кровью. Над телом навис солдат правительственной армии, проверяя карманы.
– А вот и наша награда! – просияв, крикнул он солдату, сопровождавшему Темис.
В дверных проемах съежились деревенские старухи. Их предупредили о предстоящем кошмаре, и некоторые согласились выполнить роль приманки, когда отряд вошел в деревню.
Проходя мимо, Темис не смотрела на этих дряхлых женщин. Она винила их в смерти товарищей. Все старухи были предательницами, все до единой.
Темис заметила Катерину. Яркие, огненно-рыжие волосы, которые подруга отказывалась остричь, выбились из-под кепи и закрыли лицо. Должно быть, Катерину застрелили в спину и она пыталась смягчить падение. Раскинутые руки, странно заломленные запястья…
При виде мертвого тела Темис охватил ужас. Она непроизвольно всхлипнула и шагнула вперед, чтобы прикоснуться к холодному лицу подруги.
– Вставай, сейчас же! – крикнул солдат. – Руки вверх!
Прекрасная Катерина мертва, подумала Темис. Но сейчас ей надо постараться сохранить свою жизнь, больше ничего не оставалось. Она быстро встала, сглатывая соленые слезы, бегущие по щекам.
Ее отвели к группе других бойцов, здоровых, и вместе они столпились под огромным платаном, раскинувшим крону над площадью. По очереди им связали руки за спиной.
В двадцати метрах лежало около десятка тяжелораненых. Двое офицеров правительственной армии шли мимо них, останавливаясь возле ног каждого и делая пометки.
Темис и других выживших, способных ходить, подвели к зданию, построив спиной к площади. Солдат, который затягивал им веревки на запястьях, теперь завязал глаза. Какая-то женщина всхлипнула.
– Заткнись! – приказал ей мужчина. – Нам ни к чему лишний шум.
Боец, стоявший рядом с ней, тихо молился.
Темис опустила голову. Ужас уступил место всепоглощающей печали. Неужели ее жизнь закончится вот так? В темноте и горечи поражения? Грязная хлопковая повязка на глазах промокла от слез. Сердце Темис наполнилось горечью от осознания того, что жизнь заканчивается, – а ведь она только успела распробовать ее на вкус.
Зазвучали выстрелы. Темис считала. Один… Два… Три… Четыре… Размеренные, как тиканье часов, но не такие громкие, как она ожидала. Скоро и ее черед.
Пять… шесть… семь… восемь… девять…
Она все еще слышала тихую молитву мужчины. Никто рядом не упал. Она бы услышала. Но выстрелы продолжались.
Десять… одиннадцать… двенадцать…
И ничего. В тишине раздались голоса солдат. По лицу и шее Темис тек пот. Под этим палящим солнцем ее охватили противоречивые чувства: страх, облегчение, отчаяние.
Минут через десять она почувствовала, как чьи-то неловкие пальцы снимают с нее повязку. Все выжившие осмотрелись по сторонам. Темис заморгала от яркого света и медленно повернулась – взглянуть, что произошло. Раненых больше не было. Они исчезли. Остались лишь кровавые лужицы на пыльной земле. А им завязали глаза, чтобы они не видели хладнокровного убийства.
Испуганных деревенских жителей отвели на площадь. Для них было свое испытание.
Десять человек, включая Темис, грубо посадили в кузов. К ним приблизился солдат правительственной армии и плюнул ей в лицо. По ее щеке поползла слюна.