. И моя сестра должна об этом знать.
Он словно делал Темис одолжение. Она все еще была взволнована и перепугана, но боялась не за себя: больше всего ее пугало, что заберут Ангелоса.
Когда Танасис ушел, Темис призналась бабушке:
– Если его заберут, йайа, не знаю, что я тогда сделаю.
– Они не заберут его, glykiamou. Они не могут.
Темис это не убедило. Несколько дней она не выходила из квартиры и не выпускала Ангелоса.
Она спускалась лишь до холла, чтобы проверить почту. Время утекало сквозь пальцы, и Темис тревожилась еще сильнее.
Кирия Коралис уговаривала внучку выйти на улицу.
– Тебе вредно все время сидеть взаперти, – настойчиво говорила старушка. – И Ангелосу тоже.
– Нам здесь безопаснее. По крайней мере, пока.
Она упрямилась и всю зиму просидела в стенах квартиры. Ангелоса каждый день выводила на прогулку бабушка.
Но однажды утром весна заявила о себе. Впервые за долгое время площадь осветили солнечные лучи, безжизненные деревья покрылись зеленым пушком. Кирия Коралис убедила внучку прогуляться.
Все трое надели пальто и вышли на улицу, но Темис не переставала оглядываться.
– Постарайся не тревожиться, – сказала кирия Коралис. – Мне кажется, все заслужили угощения, правда, Ангелос?
Нехотя Темис согласилась зайти в кафе на Фокионос Негри. Не раз она, проходя мимо, замечала в витринах аппетитную выпечку. После десяти лет дефицита сахара такие вещи казались удивительными. В тот день неожиданно-яркое солнце заставило всех выползти на улицу, многие гуляли. Ангелос крепко держал мать за руку с одной стороны и бабушку с другой. Так они приблизились к кафе и зашли внутрь.
Втроем они попивали напитки, Темис смотрела в окно. Ангелос впервые попробовал мороженое.
Вдруг Темис чуть не уронила чашку.
– Вот же он! – прошептала она бабушке.
Старушка повернула голову.
– Не смотри так, йайа!
– Это тот, в сером пиджаке? С голубой рубашкой?
В кафе было многолюдно, но в основном здесь собрались женщины, и кирия Коралис сразу поняла, на кого смотрит Темис.
– Да, но прошу, не дай ему заметить, что мы говорим о нем. Что же мне делать?
– Ничего, агапе му. Кажется, он занят только своей газетой, до тебя ему и дела нет.
Темис, которая мыслила более трезво, знала, что бабушка ошибается. Мужчина пялился на нее так же, как и в прошлый раз.
– Боже всевышний! Он идет сюда, йайа. Думаю, нам нужно уходить. Сейчас же.
Темис растерялась. Она отчаянно пыталась надеть на Ангелоса пальтишко.
– Ангелос! – грозно сказала она. – Делай, что я тебе говорю!
Ребенок громко возмутился. Блюдечко с шоколадным мороженым, которое прабабушка аккуратно скармливала ему по ложечке, отлетело в сторону, и он затеял скандал. Мальчик не мог стерпеть, что у него забрали сладкое, и замахал руками. Одной рукой он и задел блюдце, уронив его на пол и расплескав по кафелю темно-коричневую жижу.
– Ангелос! Se parakaló! Пожалуйста!
Все в кафе притихли, заслышав шум. Прекратив разговоры, посетители смотрели на них.
– Темис, – произнес мужской голос. – Темис Коралис?
Она остолбенела от страха, в горле пересохло. Темис ничего не могла ответить. Она прекратила сражаться с Ангелосом, и он перестал плакать. Вдвоем они посмотрели на мужчину.
– Вы Темис Коралис? Или я… о-о-ошибся?
Мужчина вдруг засмущался.
– П-п-простите, мне не стоило вас беспокоить. Мне так жаль, я, должно быть, обознался. Я п-принял вас за другую. Моя ошибка, п-п-простите.
Он отвернулся.
Неловкость этого мужчины очаровывала. И Темис поняла, что ошиблась именно она.
Услышав этот голос, она поняла, кто перед ней. Они вместе учились в начальной школе и иногда встречались позже, подростками. На нее смотрели те же карие глаза, что и десять лет назад, но, кроме голоса, в этом человеке не осталось ничего от прежнего.
– Йоргос! – воскликнула Темис, больше не сомневаясь. – Ты Йоргос! Йоргос Ставридис!
Он тут же улыбнулся.
– Прости, – сказала Темис. – Ты, должно быть, решил, что мы грубияны.
Они оба вскоре преодолели смущение.
– Можно мне… – спросил Йоргос.
– Да! Садись, – пригласила Темис. – Подсаживайся к нам.
– Мне жаль, что я не п-п-поздоровался раньше, но ты все время куда-то спешила.
– И меня прости, Йоргос, я не узнала тебя. Давно это было…
– Да, не п-п-понимаю, как бы ты узнала меня.
Темис засмеялась:
– Как и ты меня!
Темис прикоснулась к своим коротким волосам. В моду входили короткие стрижки, но она вдруг затосковала по своей косе. В последний раз Йоргос видел ее с длинными, спускавшимися ниже пояса волосами.
Официант принял новые заказы на кофе. Теперь никто не торопился.
– Мне кажется, ты совершенно не изменилась, – сказал Йоргос.
– Возможно. Но мне кажется, ты слишком добр ко мне.
– А Ангелос? Сколько лет этому парню?
Теперь Йоргос знал имя ребенка, как и другие свидетели этой сцены.
Успокоившись, Ангелос устроился у бабушки на коленях. Он наблюдал, как официант моет рядом с ними пол.
Йоргос улыбнулся ребенку, который вновь принялся за мороженое. Опять воцарились мир и спокойствие.
Разговор завязался дружелюбный, но поверхностный. Темис и Йоргос понимали, что существуют незримые границы, однако где именно они пролегают, никто не знал. Она вспомнила, что отец Йоргоса был школьным учителем, но это не позволяло угадать его политические взгляды. Да и не факт, что сын поддерживал родителя.
Темис взглянула на газету в кармане Йоргоса – может, та подскажет его политическую приверженность, – но ничего не смогла рассмотреть.
Оба придерживались безопасных тем, вспоминали школу и людей, которых знали. Иногда делились новостями («Ах да, Петрос Глентакис, он уехал в Америку» или «Вассо Скафиду стал учителем, и у него двое детей»).
Темис помнила, что Йоргос был самым усердным мальчиком в классе. В основном парни отличались бунтарским нравом, он же любил учиться, но оставался незаметным. Иногда они с Фотини уходили домой в конце учебного дня, зная, что Йоргос проведет за учебой даже больше времени, чем они.
Он упомянул Фотини. Так давно Темис не говорила с кем-то, кто помнил о ее лучшей подруге, и, конечно, они пришли к разговору об оккупации.
– Кошмарные д-д-дни, – сказал Йоргос. – Кошмарные.
Ни один грек не мог этого отрицать.
– Это изменило нашу жизнь, не так ли? – сказала Темис, надеясь вызвать его на откровенность.
– Исковеркало д-д-даже, – сказал Йоргос.
Темис все равно не понимала, как толковать его слова.
Она посмотрела на аккуратно подстриженные ногти Йоргоса, волосы и вощеные усы. Он был хорошо одет, пиджак идеально отутюжен, ботинки начищены. Чиновник, юрист, врач? Он выглядел опрятным, мирным, порядочным гражданином. Темис вспомнились мужчины из ее жизни: отец, Танасис, Тасос, мужчины на Макронисосе и Трикери. От каждого исходила угроза.
Перебрав все темы о прошлых школьных днях, Темис не решалась спросить Йоргоса, что случилось после. Казалось правильнее говорить о настоящем. Но, узнав, чем он занимается, она смогла понять, на ее ли он стороне или же придерживался нейтральной позиции.
Наконец Темис набралась храбрости. Йоргос ответил сразу же без всякого стыда:
– Я работаю в налоговой службе.
– Ясно, – ответила Темис.
Ее не удивило, что он состоял на службе у государства, но она подтвердила подозрения, что, скорее всего, он не симпатизировал левым.
– Хорошая стабильная работа, – заметила бабушка.
– М-м-меня устроил отец, – чуть ли не извиняясь, сказал Йоргос и посмотрел на Темис.
Ангелос доел мороженое и вновь оживился после сладкого. Бабушка с трудом могла удержать малыша на месте.
Йоргос немного поговорил с кирией Коралис, которая помнила его родителей, а Темис взяла Ангелоса себе на колени.
– Нам пора идти, – сказала она спустя некоторое время. – Ангелосу нужно спать.
Трое взрослых встали одновременно. Йоргос уже оплачивал счет.
– И даже мороженое? – удивилась Темис.
– Я настаиваю, – с улыбкой сказал Йоргос.
На тротуаре возникла заминка.
Ангелос тащил мать за руку, а Темис протянула вторую Йоргосу.
– Был рад увидеться, – сказал он, пожимая ее ладонь. – М-м-может, мы как-нибудь встретимся?
Темис улыбнулась.
– Да, – буркнула она. – Нам пора идти. Но спасибо за кофе… и за мороженое.
Йоргос пошел в одну сторону, а Темис, кирия Коралис и Ангелос – в другую. Через мгновение Темис не удержалась и обернулась. К ее разочарованию, Йоргос уже скрылся из виду.
– Он показался мне довольно милым человеком, – непринужденно заметила бабушка.
– Да, йайа. Таким же он был в школе.
– Возможно, вы увидитесь снова, да?
– Возможно…
Несколько дней Темис ловила себя на том, что на улице высматривает Йоргоса среди прохожих. Она не один раз провела Ангелоса мимо любимого кафе Йоргоса, но того нигде не было.
– Нет, – каждый раз говорила она Ангелосу. – Сегодня мороженого не будет.
Как-то утром Темис, не переставая думать о Йоргосе, обнаружила в холле письма. Она надеялась, что он может оставить ей записку. После их школьных прогулок прошло много времени, но вдруг он каким-то чудом запомнил ее адрес?
Темис пошла за конвертами. Один привлек ее внимание – официальное на вид письмо, с маркой Фессалоник, на имя кирии Кузелис.
Темис давно не подписывалась этим псевдонимом, а в последний раз письмо из приюта приходило несколько месяцев назад. Только два детских дома еще не дали ответа, и Темис стала думать, что Никос может быть где угодно и придется начинать поиски заново.
Она подняла еще одно письмо на имя бабушки, с немецкой маркой, и пошла вверх по ступенькам.
Ангелос весело играл с кирией Коралис. На полу лежали небольшие деревянные кубики, из которых они вместе строили фигуры. Танасис еще не вернулся с работы, и в квартире царило спокойствие. С приходом дяди Ангелосу захотелось бы поиграть во что-то более шумное.