Словно ощутив на себе ее взгляд, гость поднял голову. Темис поняла, что замечена. После легализации коммунистической партии она больше не боялась, что придут нежданные гости, и приход коммивояжера больше не пугал ее, но сейчас сердце взволнованно забилось.
Она подошла к двери и нажала на кнопку домофона.
– Кто это? – спросила она, голос ее ощутимо дрожал.
– Тасос, – прозвучал из динамика хриплый нетерпеливый голос. – Тасос Макрис.
По позвоночнику Темис пробежал холодок. Более двадцати пяти лет она не слышала этого имени и даже подумать не могла, что услышит.
Выбора не оставалось. Тасос знает, что она здесь, придется впустить его.
Дрожащей рукой Темис нажала на кнопку, открывавшую наружную дверь, и мгновение спустя по стене скользнула тень. По мраморной лестнице поднимался мужчина из ее прошлого. Темис потрясенно замерла на пороге квартиры. Даже сейчас она могла скрыться за дверью и не впустить его. Но секундное колебание лишило ее такой возможности, и вот он стоял перед ней: Тасос Макрис, почти не изменившийся с их последней встречи.
– Темис Коралис?
– Это моя прежняя фамилия. Теперь Ставридис.
Они неловко застыли в дверях.
– Можно мне войти?
– Да… да. Конечно.
Макрис зашел следом за Темис в квартиру. Так редко сюда приходил кто-то, кроме родственников, и ей было странно впускать домой чужого человека. Йоргос и дети возвращались позже.
Темис предложила Тасосу сесть в кресло перед комодом. Именно здесь сидел Танасис, когда спускался к ним.
В квартире горел тусклый свет, занавески слегка прикрывали окна. Темис решила оставить все как есть.
– Я приготовлю кофе, – сказала она. – С сахаром?
– Без. Sketo.
Темис отвернулась, боясь, что Тасос услышит громкий стук ее сердца. Неловкую тишину подчеркивал звон фарфора, пока Темис дрожащими руками готовила напитки. Она небрежно бросила сахар в турку вместе с кофе, даже не помешивая. Печенье? Нет. Она старалась свести гостеприимство к минимуму. Не успела закипеть вода, Темис налила густой теплой жидкости в две чашки и, повернувшись спиной к посетителю, обдумала, какие вопросы она может задать.
Поместив кофе и стаканы с водой на небольшой поднос, она медленно вернулась к низкому столику перед Макрисом. Усевшись сама, Темис позволила себе внимательно посмотреть на него.
Он выглядел подтянутым и опрятным. Темис отметила хорошо скроенный костюм и начищенные до блеска кожаные ботинки, аккуратные ногти и сверкание пафосных золотых часов. Его волосы, хоть и серебристые, до сих пор сильно вились, усы оставались полуседыми. На лице проступили морщины, но не больше, чем у Йоргоса, а глаза остались теми же. Темис вспомнила, когда видела их в последний раз. На Макронисосе.
– Как ты…
– Коралис. – Тасос ожидал этого вопроса и ответил сразу же. – Телефонная книга.
– Но там имя Ставридис.
– В этом доме значится Коралис.
Фамилия Танасиса указала ему путь, и Темис вспомнила, что много лет назад рассказывала Тасосу о том, что ее семья жила в Патисии.
– Я обошел несколько адресов, – добавил он. – Но в конце концов добрался и сюда.
Он улыбнулся Темис. Много лет назад Тасос казался ей харизматичным, но сейчас она ничего не чувствовала, глядя на него. Незнакомый мужчина, сидящий перед ней, ничем не отличался от любого в толпе. По многим причинам Темис не доверяла ему. На Макронисосе он без зазрения совести превратился из жертвы в мучителя. Даже сейчас в обществе скрывались пособники фашизма. Вдруг и он участвовал в этом, Темис не знала.
У Макриса накопились вопросы, но, не зная о цели его визита, Темис не шла на откровенность, отвечая обтекаемо и беспристрастно. Да, она замужем, у них трое детей. Нет, ей не приходится работать, у мужа хорошая должность. Да, он государственный служащий. Один из сыновей уехал в Америку и хорошо там устроился. Нет, сами они не путешествовали. Она ни разу не соврала.
За спиной Тасоса, в тени, стояло несколько фотографий. Там были свадебные снимки, крещение младших детей, фото молодого и красивого Танасиса на выпуске полицейской академии. Также на стене висели два портрета в рамах: Ангелоса – в академическом плаще, самодовольного и гордого, и Никоса – сделанный в школе, когда он состоял в футбольной команде.
Темис то и дело поглядывала на фотографии парней, пока разговаривала с Тасосом. Схожесть отца и сыновей удивляла. Когда он сидел под двумя портретами за спиной, Темис видела три одинаковые копны кудрей и три пары одинаковых темных глаз.
Она задала пару вежливых вопросов. Где Тасос жил? Был ли женат? Чем он занимался?
Ее волновал лишь ответ на последний вопрос. Она не удивилась, узнав, что он остался в армии, стал офицером и после падения хунты вышел на пенсию. Многие высшие чины армии избежали суда и приговора, вовремя уехав. Тасос сделал разворот на сто восемьдесят градусов, подумала Темис, предав все идеалы, за которые они боролись в горах. Сколько их товарищей погибло от его руки и скольких людей он успел замучить!
Макрис глотнул слишком сладкий кофе и, поморщившись, опустил чашку.
– Loipón. Итак, – выжидательно сказала Темис, прерывая тишину.
Пора было подтолкнуть его к настоящему разговору. Темис хотела, чтобы он ушел, но сначала следовало выяснить, что его сюда привело.
– Я хочу, чтобы ты знала, я видел тебя на Макронисосе. – Тасос подался вперед.
– О… – выдохнула Темис.
– Но я подумал, будет лучше, если никто не заподозрит тебя в связи со мной.
– Ясно.
Очевидная ложь. Для него это было бы хуже, чем для нее.
– И я хотел объяснить, что подписал дилоси, собираясь возобновить борьбу, – добавил Тасос.
Темис слушала, но не верила ни единому слову. Ее тошнило от оправданий Тасоса, но он еще не договорил.
– Они не отпустили меня, а оставили на Макронисосе. Мне велели работать с другими заключенными. Это было худшее наказание.
– Но после ты остался в армии, – вежливо заметила Темис.
– Да. Я больше ничего не умел, да и работа показалась неплохой.
Объяснение было неубедительным, да и голос не внушал доверия.
Жизнь научила Темис: если молчишь, то собеседник сам постарается заполнить тишину и выложит то, что ты хочешь узнать. Так поступил и Макрис.
– Я начал новую карьеру. Решил заняться политикой на местном уровне. Может, потом решу пойти выше. «Новая демократия»… Что думаешь?
Темис вовсе не удивило решение Тасоса присоединиться к правоцентристской партии, но она не собиралась весело болтать с этим человеком. Она вдруг поняла, зачем он пришел: хотел убедиться, что она будет молчать о его прошлом, не выдаст его людям, которые ничего о нем не знали. Принадлежность к коммунистам и служба на Макронисосе вряд ли помогли бы ему на выборах.
Темис пожала плечами и пробормотала, что сейчас не интересуется политикой. Она не хотела затягивать эту встречу даже на лишнюю минуту.
Тасос непринужденно заметил, что она в черном.
– Ты в трауре. Кто-то из родителей?
– Нет. Они оставили нас давным-давно.
– Родственник?
– Нет. Не кровный.
Это было правдой.
Стоило Макрису сесть, Темис сразу поняла, что́ расскажет ему, а что́ сохранит в тайне. Она не станет упоминать Никоса, Ангелоса и Алики.
Темис ничего не испытывала к этому человеку. Ни страсти, ни жалости. Она лишь хотела, чтобы он ушел, и с намеком начала собирать чашки.
Вдруг в дверь влетели Андреас и Спирос, бросили рюкзаки и стали готовиться к футбольной тренировке.
Тасос и Темис встали. К счастью, ни один из мальчиков не отметил внешнего сходства гостя с их старшими братьями.
– Дети, поздоровайтесь с нашим гостем, – сказала Темис. – Мистер Макрис.
Мальчики спешно пожали ему руку и помчались в комнаты переодеваться. Через пару минут они уже убежали.
Темис не села. Она хотела, чтобы Тасос ушел, не оглянувшись на портреты. А еще лучше, до того как придет с работы Йоргос.
– У меня есть дела, – сказала она. – Очень приятно, что ты разыскал меня.
– И я рад встрече, Лисичка, – ответил Тасос, очевидно надеясь вызвать ее улыбку.
Но она будто не услышала своего старого прозвища.
Пока Тасос не выйдет в коридор, оставался риск, что он увидит портреты, поэтому Темис поспешила вывести его из комнаты. Он последовал за ней, не оглядываясь.
Без лишних слов Темис открыла дверь.
– Прощай, – решительно сказала она.
Макрис протянул руку, но Темис ее не пожала. Он озадаченно посмотрел на нее и отвернулся.
Темис сразу же закрыла дверь и прижалась к ней ухом, вслушиваясь в звук удаляющихся шагов на лестнице. Потом выскочила на балкон и спряталась в тени растений. Внизу Темис заметила огромный черный «мерседес-бенц». Он уже отъезжал, рыча и извергая клубы выхлопных газов. Должно быть, автомобиль принадлежал Макрису. Темис это не удивило. В политике крутились большие деньги.
Темис быстро зашла в квартиру и вымыла чашки и блюдца. Она представляла, как ее гость возвращается к себе домой, в Метаморфози: руками в перчатках он держит руль, иногда с восхищением поглядывает на себя в зеркало заднего вида или опускает взгляд на часы, чтобы узнать время. Темис подозревала, что он носил «Ролекс». Она надеялась, что больше никогда не увидит этого человека.
Она все еще вытирала посуду, когда услышала в двери ключ. Пришел Йоргос.
Муж поцеловал Темис в щеку, и оба поздоровались с Анной, пришедшей следом за отцом.
– Как п-п-прошел твой день? – спросил он Темис.
– Прекрасно, – сказала она. – Ничего необычного.
– А у т-т-тебя, Анна?
– У меня столько уроков, – простонала дочь.
– Ты со всем справишься, – сказала Темис. – Ты умница.
– Поможешь мне, Baba? Нам задали про образцы крови. Но тут одни цифры.
– К-к-конечно, агапе му.
Темис поставила в духовку ужин и прошла к комоду. Она подняла фотографии, одну за другой, и протерла пыль. Сняла со стены портрет Ангелоса и бегло протерла стекло, потом сделала то же с фотографией Никоса. Прежде чем вернуть ее на место, она посмотрела сыну в глаза и поцеловала в лоб. Как бы сильно стыдился Никос такого отца.